Рука и сердце Кинг-Конга
Шрифт:
– Деликатные дела – это мой профиль! – мило «акая», сообщил «противный».
Он изящно установил локоток на стойку, поместил в розовую ладошку точеный подбородок и похлопал ресничками, изображая живой интерес.
– У меня есть брат, – начала я с чистой правды. – Он дизайнер. Очень красивый молодой человек.
Реснички захлопали чаще.
– Но, как многие люди искусства, мой милый брат придерживается нестандартных взглядов на сексуальные отношения, если вы понимаете, что я имею в виду.
Долгим вздохом и глубоким кивком Ларик заверил меня, что понимает, и даже очень.
– Не могу сказать, что я одобряю стиль его личной жизни, но брат у меня единственный, я его жалею, люблю и принимаю таким, каков он есть. – Я вновь сказала правду.
– Как это прекрасно! – Растроганный Ларик едва не пустил слезу.
– Это было бы прекрасно, если бы при своей нетрадиционной ориентации мой брат был счастлив! – возразила я, перемежая правду измышлениями, за которые Зяма наверняка убил бы меня, не пожалев единственной сестры. – А это, увы, не так. Он тоскует и грустит. Он уже заговаривает о том, чтобы лишить себя жизни! И я начинаю опасаться, что вскоре увижу его в петле. Или в сумасшедшем доме.
– А чем же я могу помочь вашему милому брату? – Ларик заволновался всем телом.
– Помогите мне найти человека, который обидел моего милого брата, жестоко растоптав его чувства! – попросила я. – Этот грубый мужлан, я знаю, занимается у вас по программе номер пять. Три раза в неделю тренажерный зал, дважды бассейн, с двух до трех. Зовут его Григорий. Фамилия, кажется, какая-то польская. Он высокий, темноволосый, похож на Антонио Бандераса, только не такой смуглый.
– Как, и он тоже?! – Ларик ахнул и зажал рот сразу двумя ладошками.
Щеки его заалели, как маки. Я поняла, что мужественный тип Антонио Бандераса нравится не только нам с Ладой Викторовной.
– Вы знаете этого человека? Как мне его найти? – усилила нажим я. – Я должна поговорить с ним о моем бедном брате, пока еще не поздно!
– Это Григорий Андреевич Песоцкий, он у нас недавний клиент, – сказал Ларик, не заглянув ни в журнал записей, ни в компьютер. – Работает в охранном агентстве «Сирена». Адреса и телефона, к сожалению, я не знаю. Но вы можете встретить его здесь в понедельник, он приедет на силовую тренировку к двум часам.
Ждать до понедельника я не могла и прямо из «Апельсина» отправилась в агентство «Сирена». Адрес мне запросто подсказала операторша телефонной справочной.
2
– Сима! – поерзав по столу, на который он присел боком, как благородная дама на коня, проникновенно сказал своей помощнице директор охранного агентства «Сирена» Василий Голиков. – Если ты еще раз упустишь клиента, я не выплачу тебе материальную помощь к отпуску! А если ты упустишь двух клиентов, то и вовсе в отпуск не пойдешь! Будешь ходить на работу всю весну и все лето, как положено, с девяти до восемнадцати ноль-ноль! И на перерыв уходить на один час, а не как тебе вздумается!
– А кто-нибудь еще, кроме меня, будет приходить на работу вовремя? – хладнокровно вопросила Сима и прошлась по ногтю пилочкой.
– Не делай так! – передернувшись, взмолился Василий.
Его нервная система без ущерба переносила звуки автоматных очередей, грохот минных разрывов и суровый мужской мат, но падала как подкошенная от скрежета маникюрной пилочки и тихого женского плача.
– А как мне делать? – невозмутимо спросила Сима, приподняв аккуратно выщипанные брови.
В охранном агентстве, штат которого состоял преимущественно из мужчин с армейским прошлым, она выполняла функции секретаря, делопроизводителя, менеджера по продвижению и сестры милосердия. К более близким отношениям, нежели братско-сестринские, Симу не сумел склонить даже начальник. Симина нервная система была крепка и непробиваема, как ядерный щит страны. Ни лесть, ни посулы, ни угрозы не оказывали на нее видимого действия.
– Как? Да очень просто! – всплеснул руками Василий. – Предположим, приходит к нам человек. Не важно, с какой целью! Твоя задача – приветливо его встретить, накормить, напоить и спа… Тьфу! И уговорить стать нашим клиентом!
– Кормить-поить за чей счет? – деловито уточнила Сима. – Вы даже на чай и кофе раскошеливаться не хотите, и сахар я на этой неделе за свои покупала.
– Сима! Ты разве не знаешь, что в мире делается?! – возмутился Василий. – Вся планета корчится в тисках финансового кризиса, а тебе чай с сахаром подавай?! Ладно, не надо клиентов поить. Разговаривай с ними! Улыбайся им! Ты умеешь улыбаться?
– Так? – Сима оскалила ровные белые зубки, как рассерженный хорек.
– Так лучше не надо, – вздохнул ее начальник и сполз со стола. – Эх, Сима, Сима… Не болеешь ты за общее дело. Не хочешь регулярно получать зарплату, премию и матпомощь к отпуску…
Тяжело вздыхая, Василий ушел в свой кабинет и прикрыл дверь, из-за которой вскоре послышалось тоскливое бряцанье чайной ложечки о стеклянный стакан и унылое бормотание. Начальник охранного агентства, загибающегося в тисках финансового кризиса, пил пустой кипяток без сахара и жаловался на жизнь фотопортрету президента, лично ответственного за проведение антикризисных мер в масштабах страны.
Сима вздохнула и с ожесточением подпилила ноготь. Она понимала, как нужны «Сирене» новые клиенты, но не знала, где их взять. По объявлениям, экономно размещаемым в бесплатной газете и дешевом ночном эфире местной телекомпании, давно уже никто не приходил. Очевидно, все те же тиски экономического кризиса лишали потенциальных клиентов агентства свободы действий и передвижений. Начальник был прав: в этой ситуации имело смысл цепляться за каждого посетителя.
Поэтому, когда в офис «Сирены» с вопросом: «Добрый день, к вам можно?» заглянула румяная молодая особа, Сима радостно ответила:
– Обязательно! – и даже отодвинула в сторону клавиатуру, демонстрируя максимальную готовность к доверительному разговору.
Она по опыту знала, что в охранное агентство люди, не имеющие в жизни насущных проблем, не приходят. И девица, подтверждая Симину прозорливость, нерешительно сказала:
– У меня проблема. Надеюсь, вы поможете мне ее решить.
– Поможем! – заверила Сима.
Услышав эту громкую бодрую реплику, Василий Голиков выглянул из кабинета с солидной табличкой «Генеральный директор», переложил мокрую чайную ложечку из правой руки в левую и протянул руку для пожатия: