Рука в руке
Шрифт:
— Ты любишь Руиса, правда? Я тоже. Но почему он так поступил? Жослин больше никогда не ступит на порог моего дома. Теперь вилла Васкесов для него означает измену, боль. Мой глупый сын уничтожил сорок лет дружбы!
— Он очень любит Рафаэль, — тихо сказал Пабло.
— Я знаю. Я это понял недавно.
Пабло улыбнулся и продолжил:
— Вы приехали посмотреть на быков Миура, правда? Вам интересно, как Руис будет вести себя с ними во время сражения.
— Да…
Виржиль залпом выпил пиво.
— Не запрещайте ему приезжать к вам, — настойчиво сказал Пабло.
В ответе Виржиля слышалась покорность:
— Да-да, говори мне то, что я хочу слышать. Я всегда могу сослаться на то, что это ты меня
— Да. Но что касается корриды…
— Я должен встретиться там с друзьями. У меня хорошее место. Думаю, брат дал тебе задание следить за этой девочкой? Умно! Ладно, неважно. Я голоден.
Они вышли на улицу, где уже стояла страшная жара, сели в машину Пабло и включили кондиционер. Виржиль отправился завтракать в ресторан «Сан-Франциско».
Вокруг шумели посетители. У Виржиля не было сил. Иногда он поднимал глаза и смотрел в окно, в который раз спрашивая себя, что он здесь делает. Было три часа дня. До корриды оставалось совсем немного времени.
У Жослина были самые приятные воспоминания о Севилье, где он частенько бывал с Виржилем, Пабло, Мигелем и двенадцатилетним Руисом — его второй семьей. Жослин очень любил их тогда. Пабло еще не был женат, а Мария еще любила корриду. Это было давно.
Жослин заказал себе вина. Место в тени стоило дорого. Люди вокруг говорили о каком-то «французе», который сейчас будет выступать.
Руиса сложно было назвать французом, учитывая его андалузские корни, но это было простительно в городе, полном туристов. Толстый мужчина, который курил сигарету, посоветовал не называть Руиса Доминике Васкеса «французом». Он сказал, что испанские тореадоры покраснеют от стыда, если узнают об этом. Несмотря на невежество публики в Севилье, Васкесу и тут удалось завоевать всеобщее почтение. Стоит признаться, что этот юный тореадор обладал харизмой, которую чувствовали даже самые бестолковые зрители.
Жослин постарался не прислушиваться к разговорам вокруг. В какой гостинице они останавливались десять лет назад? Название давно стерлось из памяти. Перед его мысленным взором снова предстал огромный автомобиль Виржиля и совсем юный Пабло. Мигель уже тогда не любил корриду и всем об этом рассказывал, а Руис был всегда около быков и тореадоров. Мария все время смеялась. Тогда она была очень красивой, стройной. И строгой матерью. Руис не был на нее похож, а его детские глаза только теперь превратились в глаза незнакомца, нагло укравшего у Жослина Рафаэль.
Жослин закурил. Он нервничал. Как найти Рафаэль в Севилье? Ответ был очевиден. Конечно же, в пять часов на арене Маэстранцы. Интересно, придет она смотреть на корриду? Несмотря на ненависть, которую он испытывал к Руису, Жослин постепенно проникался атмосферой праздника в Севилье. Он любил корриду. Во всяком случае, только здесь он мог встретить Рафаэль и Руиса. Что они делают сейчас? Он воображал всевозможные варианты. Снова драться с Руисом было бы ужасно, тем более что это не поможет ему вернуть девушку. Существовал ли вообще какой-то способ это сделать? Может, поговорить с Руисом до корриды один на один? Но для этого сначала надо его найти. Скорее всего, на арене, где он будет самой желанной персоной в этот день. А как отыскать Рафаэль? В Ниме она была в белом… Но вряд ли она путешествовала всю неделю в одной одежде. Прошла целая вечность… Жослин не мог ни с кем поделиться мыслями, которые постоянно мучили его. «Эх, Виржиль, почему ты был мне как старший брат все это время? Мне сложно поверить, что Руис — твой сын. На самом деле я жду тебя…» Но Рафаэль! Он не мог потерять ее… Он не желал соревноваться с Руисом, он хотел его просто уничтожить. Жослин понял, что любит Рафаэль с неистовым желанием обладать ею. Какое безумие! Мысль о том, что Рафаэль искренне полюбила этого высокомерного юношу, не давала Жослину покоя. Он знал, что выглядит
«Виржиль, почему мы всегда смеялись над девушками, которые вешались на шею тореадорам?» Жослин заказал кофе и взглянул на часы. Постепенно посетители уходили. Ему тоже скоро пора. Нужно было завершить дело, ради которого он приехал в Севилью. Первой мыслью было купить перочинный нож, который мог бы сойти за сувенир из Испании, но на самом деле был его оружием. …Против кого?
Себастьян застегивал taleguilla [29] , стоя на коленях перед Руисом. Он всегда это делал. Его роль одевать и снаряжать Руиса перед корридой уже вошла в традицию, которую они суеверно поддерживали. Постепенно комната заполнялась людьми: сначала пришел Пабло, затем — друзья матадора. Рафаэль сидела возле окна и не сводила глаз с улицы. Иногда Руис перебрасывался несколькими фразами с Себастьяном. Тореадор выглядел смешно и неправдоподобно в своем одеянии посреди комнаты, полной разбросанных коробок. Пабло разговаривал с прислугой. Руис посмотрел на себя в зеркало, скорчил гримасу и попросил Себастьяна поправить ему воротник. Рафаэль иногда посматривала на них, стараясь справиться с пустотой, которую чувствовала в этот момент. Ей все было чуждо. Себастьян никак не мог застегнуть костюм Руиса. Пабло пошутил по этому поводу, и Руис улыбнулся в ответ. Шторы были приспущены, и девушка не узнавала в этом стройном, изысканном молодом тореадоре своего возлюбленного. Чтобы справиться с волнением, она представила, что он проходит древний ритуал.
29
Штаны тореадора (исп.).
Рафаэль не понимала, о чем говорят братья. Она не слушала их, погруженная в свои мысли. Руис нервно рассматривал шпаги, в задумчивости выбирая себе оружие для боя. Девушка хотела незаметно выйти. Она потихоньку начала передвигаться к противоположному окну. Казалось, Руис был увлечен своим отражением в зеркале. Рафаэль почти достигла двери, но ее путь преградили два тореадора — молодой парень в зеленом костюме и пожилой мужчина в желтом. Их наряд показался ей смешным. Рафаэль опустила голову, делая вид, что не видит их. Ей надо было идти.
Внезапно в комнате наступила гробовая тишина, все замерли. Похоже, Руис начал молиться перед боем. Девушка почувствовала себя лишней в этой полутемной комнате, где разбросаны костюмы и аксессуары для корриды, а люди занимаются непонятными ей вещами. Она больше не переживет подобного дня! На что же она шла ради любви к Руису!
Напряженный момент прошел. Комната опять заполнилась разговорами. Рафаэль продолжала свой путь к двери. Она догадывалась, что стесняет Руиса. Зачем она в комнате, где он готовится к корриде? Пабло и другие тореадоры, заходившие сюда, удивленно смотрели на нее, будто ей было тут не место. Может, это суеверие? Женщина лишает матадора удачи перед боем? Молодой Эмилио, помощник Руиса, периодически сверлил ее взглядом. Только Руис хладнокровно продолжал одеваться — его не заботило мнение окружающих. Почему? Она так хотела, чтобы он не изменял своим традициям, не испытывал судьбу! Рафаэль решительно направилась к двери, но голос Руиса остановил ее:
— Отведешь Пабло, хорошо?
Не дожидаясь, пока девушка подойдет к нему, Руис передал ей ключи от комнаты через брата. Как он узнал, что Рафаэль собралась уходить? Казалось, он был занят собой. Может, это вышло случайно? Она хотела, чтобы Руис хоть ненадолго забыл о ней. Она стала рассматривать серебряный брелок в виде быка. Тореадор спросил брата, который час. Его голос был полон тревоги. Ответ никому не был интересен, все и так знали, что пришло время.
— Скажи, с кем сегодня встречается отец? — спросил Руис у Пабло.