Руки Геракла
Шрифт:
– Я слышал о Великом море, но никогда его не видел. Оно, наверное, покажется мне необычным.
– Но ты принимаешь поручение?
– Я сделаю это для моего отца, – сам удивился я своим словам, – если он тоже сделает для меня кое-что.
Меркурий, похоже, облегченно вздохнул, когда я согласился.
– Тебе нужно столько понять и узнать, а времени так мало, – пробормотал он. Затем, снова возвысив голос, он сказал мне: – Не беспокойся – люди расскажут тебе, как добраться до Иолка, поскольку именно там собираются аргонавты.
Я все еще пытался представить себе этого
Но Гермес, он же Меркурий, продолжал говорить, и на сей раз я должен был внимательно прислушиваться.
– Прежде чем отправиться на охоту за вепрем, Геракл, я настоятельно советую тебе разыскать кентавра по имени Фол. Он расскажет тебе много полезного, что пригодится тебе в твоей охоте.
– Кентавры? Я ничего ни о каких кентаврах не знаю.
– Узнаешь, – сухо ответил Меркурий. – Я уже сказал, что тебе многое предстоит узнать. – И он продолжал свою речь, описав мне местность, где можно найти кентавров. – Чтобы посетить кентавра, тебе понадобится пройти лишний десяток миль, но это стоит усилий. Фол расскажет тебе, как поймать тварь. Может рассказать еще кое-что, что тебе пригодится впоследствии.
Гермес вроде бы закончил, и между нами воцарилось молчание. Мой племянник чуть пошевелился, наверное, пытаясь собраться с духом и высвободиться из хватки моей покровительственной руки. Маленькие волны набегали на берег и расходились от лодки нашего гостя. Зеваки по-прежнему стояли вдали, глядя на нас, словно ждали очередного чуда. Интересно, подумал я, понимают ли они, кто такой этот человек в лодке?
Наконец, в гордыне своей, я спросил:
– Если мой отец и вправду хочет, чтобы я свершил для него это, то почему он сам не пришел и не сказал мне? – Энкид снова весь сжался, услышав, как я осмеливаюсь разговаривать с богом.
– Когда увидишь своего отца, спроси его об этом, – невозмутимо ответил Гермес.
И тут он снова удивил меня. Мне поначалу показалось, что он уже готов уйти, но теперь я подумал, что он хочет прежде кое-что закончить.
Он посмотрел по сторонам, как человек, который опасается, что за ним подглядывают (но кто, подумал я, может испугать бога?), затем легким движением кадуцея, служившего ему шестом, подвел лодку поближе к берегу, прямо к туше гидры.
Он склонился над безмолвной грудой, и в его бессмертной руке вдруг мелькнуло короткое яркое лезвие. Он подсунул ногу под тушу, и я с изумлением увидел, что и на его ноге тоже были крылья, как и на шляпе. Гермес отсек кусок обугленной шеи, и еще один – с головы гидры, которая, хотя и мертвая, еще держалась на шее. Эти ужасные трофеи тут же исчезли, как и нож, где-то в складках одежды или в рукаве бога.
Стало ясно, что Гермес в своей божественной уверенности счел нашу встречу законченной. Я не был особенно потрясен его появлением, а уж он словно вовсе не был удивлен моим деянием. Он изящным движением вынул шест из воды, поверхность которой с приближением ночи наливалась чернотой. Последние лучи солнца уже угасли, и тьма окутала лик бога. Но он еще не закончил разговора со мной.
– Помни, Геракл, что я сказал тебе о вепре. Когда ты привезешь его в Иолк, я снова буду говорить с тобой. Клянешься ли ты, что доставишь его туда?
– Если мой отец действительно этого хочет, то клянусь, что приложу все усилия.
Я хотел было уже задать следующий вопрос, но бог отвернулся от меня, и я понял, что это бесполезно.
Вестник повел свою лодку прочь, держа шест обеими руками, и каким-то образом исчез среди редких чахлых стволов деревьев, торчавших в темной воде, поскольку больше я не видел ни его, ни лодки.
– А когда я увижу моего отца? – крикнул я ему вслед.
Ответа не было.
Я крикнул громче:
– Если уж меня нанимают выполнить работу, я имею право узнать, что я получу в награду! Я знаю, ты сказал – «больше, чем я могу вообразить», и это звучит очень заманчиво, но все-таки…
Я замолк, потому что не было смысла кричать в пустоту.
Глава 7
Завр
Первое дыхание настоящей зимы настигло нас с Энкидом, когда мы упорно лезли в горы. Нам сказали, что именно там и надо искать кентавров, но пока мы не встретили ни единого отпечатка копыта хотя бы одного представителя этой легендарной расы, не говоря уже о том, что мы и понятия не имели, где искать этого самого Фола. Снова и снова я сожалел о том, что не заставил Гермеса рассказать поподробнее. И снова и снова я задумывался, не показал ли я себя полнейшим дураком, согласившись на то поручение, которое дал мне Гермес.
Что до моего решения посмотреть в глаза отцу и задать ему пару вопросов, то здесь моя неудача была полнейшей, так что мне даже и думать об этом было больно. Я не отказался от этой мысли, но не сделал ничего, чтобы достигнуть своей цели.
С той поры, как я убил гидру, превратив ее в рыбий корм, и Гермес унес куски плоти твари, прошло несколько недель. Мы с Энкидом с благодарностью приняли еду и одежду в награду от людей, наблюдавших за сражением.
В тот день мы брели по горной дороге, руководствуясь единственным указанием о том, где мы можем отыскать Фола. Мое постоянное беспокойство усугублялось тем, что мы уходили все дальше и дальше от горы Эриманф, где нам предстояло затравить вепря.
Наша новая одежда оказалась потеплее той, что была разорвана в клочья в сражении с Гидрой. Но мы удалялись от теплых равнин, а какова бывает настоящая зима в горах, мы и понятия не имели, и потому всякий раз, как мы останавливались, нас начинала бить дрожь.
Мой племянник, стуча от холода зубами, спрашивал меня:
– А кентавры говорят на том же языке, что и мы?
– Не удивлюсь, если Фол и с десяток других разговаривают по-нашему. Я слышал, что некоторые из их расы – весьма просвещенные существа.