Руки вверх!

Уоллес Эдгар Ричард Горацио

— Я не интересуюсь соляной промышленностью, — улыбаясь ответил Люк.

Он отпил кофе. Жидкость была довольно скверной, но горячей. Ночь, проведенная в холодной камере, притупляла гурманскую переборчивость.

— Что же нам делать с вами, Смит?

Люк отпил еще глоток и откинулся на спинку стула.

— Для начала вы можете прослушать интересную историю, заработав за внимание тысячу фунтов, — сказал он.

По лицу Коннора скользнула слабая улыбка.

— Валяйте, — ответил он.

Люк рассказал всю историю, не упоминая,

однако, имени Маргариты. Он назвал свое имя и адрес, объяснил, как он познакомился с Левингом, как тот обманул его, и почему он оказался в подобном обществе в ту достопамятную ночь.

— Почему вы убежали? — спросил Коннор.

Это было уже труднее объяснить, потому что Люк не хотел упоминать ни о своей свадьбе, ни о Маргарите — а без этого звена история звучала не очень правдоподобно. Он употребил все усилия, чтобы убедить Коннора, но тот только покачал головой.

— Я достаточно наслышан о вас, Смит. До сих пор не было еще ни одного афериста, который бы не умел рассказывать умопомрачающие истории. Пейте кофе! Я должен подумать, как получше все устроить.

Люк выпил кофе и поставил чашку.

— А теперь я вам скажу…

Голос Коннора уже не источал прежней любезности. Он встал и прошелся по комнате.

— А теперь я вам скажу… Вы были в полиции и пытались нас выдать… Сейчас же вы пытаетесь отделаться душещипательной историей… Так нет же мой милый… свистун… Вас выудит полиция, а вот тогда можете ей…

Люк различал только отдельные слова — его охватила внезапная слабость. Голова упала на грудь, несмотря на все усилия, он не мог поднять слипающиеся веки.

Снотворное начало действовать.

— Держите! — крикнул Коннор.

Один из его людей подхватил валившегося со стула Люка и уложил его на пол. Коннор отодвинул стол и указал пальцем на брусья соли. Их подложили под ноги Люка. Коннор тщательно прикрепил цепями этот странный груз к ногам пленника.

Бандиты совершенно спокойно переговаривались во время своей ужасной работы.

— Смотри, Гарри, чтобы цепи не соскользнули с ног. Притяни покрепче… подожди, не так сильно, а то сломаешь соль.

Наконец Коннор поднялся.

— Принесите доску — приказал он, и один из бандитов направился к двери, но, подойдя к ней, отшатнулся.

— Что такое? — резко спросил Коннор.

В комнату спокойно вошел человек. Коннор сразу узнал его.

— Ганнер? Какого черта…

Ганнер Хэйнс презрительно взглянул на него и посмотрел на лежащего.

— М-да… Ловко, но не ново… — он презрительно растягивал слова. — Вы бросаете его в реку, соль растворяется в воде, цепи падают на дно, комиссия в морге напишет: «утонул… несчастный случай». Жалко.

— Что жалко? — спросил Коннор.

— Что я как раз в это время появился здесь, — задумчиво произнес Хэйнс. — Кто эта жертва?

— Здесь нет никаких жертв, — запальчиво ответил Коннор. — Бедняга болен, и мы хотели…

Ганнер кивнул.

— Я понимаю: вы хотели

привить ему оспу. — Он опять кивнул и повторил: — Очень ловко, но не ново. На теле никаких следов, полное впечатление несчастного случая. Жаль, очень жаль, но я должен испортить вам удовольствие. Вы отпустите этого человека.

— Почему? — прошипел Коннор.

— Почему? Да потому, что в этом случае меня схватят как соучастника убийства, а мне этого почему-то не хочется… Снимите-ка с него этот… аппарат.

Коннор улыбнулся. Его рука как бы случайно опустилась под стол.

— Если ты вынешь револьвер, — ни один мускул не дрогнул на лице Ганнера, — то получишь пулю в живот. Прежде чем ты умрешь, четыре-пять дней будешь испытывать боли, как мне рассказывали, напоминающие муки ада. Я уйду и расскажу полиции, почему я подстрелил тебя. Можешь быть спокоен — Скотленд-Ярд не пришлет цветов тебе на могилу!

Один из сообщников Коннора шагнул вперед.

— Послушайте, Ганнер, — примиряюще начал он.

Мгновенный удар свалил его на пол.

— Я хочу видеть обе руки, — сказал Ганнер. — Положи их на стол, Коннор!

У него в руках не было оружия, но никто лучше бледного человека по ту сторону стола не знал, как быстро и точно стреляет Ганнер Хэйнс.

— К чему все это? — сказал Коннор. — Ведь этот человек тебя совершенно не касается…

— Развязать, — улыбнулся Ганнер. — Как я уже сказал, мне жаль портить вам удовольствие, но… Кстати, кто это такой?

— Его зовут Смит. Он хотел меня просвистеть, а потом отделаться идиотской историей… будто он банкир… Люк… не помню…

Хэйнс нагнулся и заглянул в лицо спящего. Он узнал Люка.

— Снимите цепи и не заставляйте меня повторить это дважды.

Коннор кивнул головой. Люка освободили от цепей.

— Прямо горе с вами, Ганнер. Вы постоянно вмешиваетесь не в свое дело. Если желаете знать, то не далее, как вчера днем он крутил дело у Тоффани.

Коннор пересказал историю «Смита». Ганнер слушал, не перебивая. За свою богатую приключениями жизнь он видел и слышал так много невероятного, что давно перестал удивляться. Не часто можно встретить банкира, развлекающегося грабежами и взломами, но и ничего из ряда вон выходящего здесь тоже нет. Но, все-таки… Может быть, здесь замешана женщина? О, в таком случае самое невероятное становится обыденным.

— Что вы с ним будете делать? — спросил Коннор, когда Хэйнс нагнулся и, подняв лежащего, без всяких усилий посадил его на стул.

Ганнер ответил вопросом на вопрос.

— У тебя есть добыча?

На лице Коннора отразилось беспокойство.

— Откуда?

— Никаких фальшивых билетов?

— Что вы имеете в виду?

На мрачном лице Ганнера промелькнула улыбка.

— Ты интересовался, зачем я пришел сюда… Полиция делает облаву. Я решил предупредить вас. Почему? Могу я себе иногда позволить такую блажь — помогать бедным мошенникам?