Рукопись из Тибета
Шрифт:
Там, отплевываясь, чуть отдышался, огляделся и увидел неподалеку берега обширного водоема.
Справа, со скального плато, туда низвергался несколькими каскадами водопад, а впереди темнели густые заросли.
Из последних сил, стеная и хрипя, я поплыл к ним, выбрел из воды и рухнул на песок у ближайших деревьев.
Когда очнулся, солнце поднималось над горизонтом. Электроника наручных часов показывала восемь утра, все тело нестерпимо болело.
— Это ж надо, — с трудом поднявшись на ноги, взглянул я в небо, откуда вчера рухнул, а затем перевел взгляд на череду лесных великанов со срезанными верхушками. — Повезло мне, в отличие от других туристов.
Затем подошел к воде, ополоснул лицо, хлебнул пару раз из ладони и поплелся в сторону зарослей. Откуда слышались пение птиц, звон цикад и другие, непонятные мне звуки.
При ближайшем рассмотрении, заросли оказались джунглями. Такие я видел только в кино, что вызвало изрядное беспокойство. Но делать было нечего, нужно было как-то выбираться.
В сторону падения самолета я не пошел, ибо местность была явно непроходимой, да и вряд ли кто из летевших вместе со мной, остался жив. При таком раскладе.
Решил направиться вдоль водного пути, поскольку озеро, в которое упал, скорее всего, было речным заливом. На это указывало медленное течение воды в нем и теряющиеся вдали берега. Что внушало благие надежды.
Как известно, все реки впадают в море или океан, по их берегам селятся люди, а потому следовало двигаться по течению вниз. Других вариантов не было.
Но для начала следовало подкрепиться. В последний раз я ел много часов назад, организм требовал калорий.
В карманах штанов и пиджака, которые выглядели не лучшим образом, помимо бумажника с влажным паспортом и франками, а также зажигалки с размокшей пачкой сигарет да перочинного ножа, больше ничего не имелось.
Разложив их для просушки на плоском камне у берега и прихватив с собой нож, я направился в заросли леса, надеясь там найти чего-нибудь съедобное. Не получилось.
Перевитые лианами деревья были неизвестных мне пород, и бананов или кокосовых орехов на них не наблюдалось, хотя в кронах носились и орали небольшие рыжие обезьяны, обеспокоенные появлением незваного гостя.
На разнообразных кустарниках подлеска ягод тоже не просматривалось и, спустя час, я, несолоно хлебавши, вернулся на берег.
Усевшись на камень, проверил россыпь сигарет с зажигалкой (они высохли и годились в дело), размяв одну, закурил. Надеясь обмануть желудок.
Глаза меж тем блуждали по берегу, и неожиданно узрели метрах в тридцати впереди, движущийся со стороны песчаной дюны к воде, выпуклый объект.
— Дак это ж..! — едва не подавился я сигаретой и, вскочив, припустил в ту сторону.
Через минуту потенциальный обед, в виде здоровенной черепахи, лежал нижним щитком вверх, по инерции шевеля лапами, а я довольно потирал руки — подфартило!
Затем в голове мелькнула мысль, — а откуда она ползла?
— Известно, откуда, — подсказал внутри моряк. — Не иначе откладывала яйца.
— Какие на хер яйца! — возмутились там же остальные. — Давай, кончай ее и на огонь! Жрать очень хочется!
Тем не менее, я прошел по следам, оставленным пресмыкающимся, и в начале их нашел горку песка. А раскопав, обнаружил в глубине полсотни светлых крапчатых яиц. Величиной с гусиные, кожистые и мягкие на ощупь.
Живе-ем, — облизнулся, складывая их в подол рубахи.
Спустя еще час, Этьен Готье сидел, скрестив ноги по турецки, в тени деревьев у догорающего костра и с удовольствием поедал яйца. По вкусу они напоминали куриные, но были более нежными и маслянистыми.
Черепаху, я поместил в выкопанную неподалеку в песке яму. Огородив ее для надежности срезанными в лесу прутьями.
— Ну вот, — сыто икнул во мне моряк, когда трапеза была закончена. — Слушай всегда меня. Остальные составляющие помалкивали. Не иначе им было стыдно.
После обеда я уснул, сунув под голову пиджак, сладко и безмятежно. Пробуждение было не из приятных.
Рядом стояли три коричневых дикаря с копьями в руках, тихо перешептываясь. Заметив, что я открыл глаза, они отпрыгнули в сторону, нацелив их в меня. Явно собираясь прикончить.
— Не иначе каннибалы! — мелькнуло в голове. — Щас заколют и сделают кай-кай [123] . Такое уже было с мореплавателем Джеймсом Куком.
Но, как известно, русские не сдаются.
В следующий момент я вскочил, схватил лежавший рядом перочинный нож и принял боевую стойку.
— Ну, кто первый? Начинай! Попишу гады!! — заорал на великом и могучем.
123
Кай-кай — 1. традиционная еда маори (состоит из свиных косточек и осота, кот. используется у маори как овощное блюдо, или птицы, приготовленной в земляной печи {hangi} на камнях) 2. каи (любая пища; тж. kai-kai).
От моего клича с ближайших деревьев сорвалась стая попугаев, а самый рослый и мускулистый из дикарей (другие были много ниже) выпучил глаза, — ни х… себе? Русский…?!
Теперь уже опешил я, но быстро овладел собою и сказал: — вообще-то я француз. А это просто так. С перепугу.
— Да ладно, — ухмыльнулся здоровяк. — Я тоже вроде как индеец. После чего проболоболил [124] что-то своим. Дикари опустили орудия убийства.
Чуть позже стороны сидели друг против друга на песке, скрестив ноги, и вели дипломатическую беседу. В ней участвовали я и тот, что знал русский. Остальные с интересом меня рассматривали.
124
Проболоболить — проговорить (жарг.)
При этом выяснилось, что вместо Бутана я попал в Венесуэлу, нахожусь на берегу великой реки Ориноко, а аборигены — индейцы племени пираха.
— Вот тебе бабушка и Юрьев день — расстроено подумал я. — Это ж надо куда занесло. Гребаные террористы.
— Да, брат, влип ты по самые не горюй, — покуривая мою сигарету, — значительно изрек здоровяк, оказавшийся вождем племени.
Его звали Андрей, а у соплеменников Кайман, и парень был украинцем. В свое время он закончил мореходку в Херсоне, плавал штурманом в торговом флоте, но случилась беда: при заходе в порт Каракаса загулял в местных кабаках и отстал от судна.