Руны Одина
Шрифт:
– Ты слышала – их выслеживали!
– Ну, и что?
– Может, ничего. – Хара ещё раз осторожно обследовал рану с застрявшим наконечником. – А может, и много, что. Может, Росомаху хотели убить, а может, и за нами всеми охотились.
– Не пугай меня. – Огрызнулась Санька. – Я уже устала бояться! Ты его достанешь? – Она имела в виду наконечник, и Хара тоже, когда ответил:
– Ну.… Попытаюсь, конечно. Можно шамана позвать.
– Только бы не жреца. – Проворчала Санька.
Она была рада, что Россомаха не приходит в себя – извлечение наконечника стрелы было варварским делом, во время которого Хара и Чен долго спорили, как это лучше сделать, чтобы не задеть артерию – «жилу», как они её величали. Санька отгрызла себе остатки ногтей, уповая только на то, что Россомаха – парень сильный и выдержит и не такое. Он выдержал, во всяком случае, сразу не умер. Перевязанный, смазанный мазями и протёртый настойками, Россомаха тихо лежал на постели, а Санька, Чен и Хара сидели напротив и смотрели на него.
– Она поправится. – Сказал Чен.
– Конечно! – Поддакнул Хара.
– А то. – Согласилась Санька. Для Росомахи, конечно, было бы лучше, если бы его оставили в покое и дали полежать и прийти в себя, но его приятели не могли его оставить, каждому хотелось сделать ещё что-нибудь, и только могучим порывом они себя и друг друга удерживали от лишней суеты.
– Может, ему воды? – Шёпотом спросил Хара.
– Не троньте его, пусть отдыхает! – Шикнула Санька.
– Но может, он пить хочет, а попросить не может?..
Так они препирались несколько минут, пока во дворе снова не залаяла собака; сидевшие, как на иголках, они все трое вскочили и припали к крохотному, затянутому плёнкой бычьего пузыря окошку. Рассмотрели смутные силуэты трёх всадников, один из них разговаривал с кем-то из постоялого двора.
– А что, если… – Прошептала Санька.
– Что они нам сделают? – Не очень уверенно возразил Хара, но отпрянул от окна, услышав шаги на лестнице, и, вооружившись двумя кинжалами, встал за дверью. Чен тоже притаился, держа наготове пару горшочков, и только Санька осталась у окна, напротив двери, чувствуя себя довольно глупо. В дверях, постучав, появился сын хозяина, и, поклонившись, сказал:
– Вас спрашивают.
– Кто? – Спросила Санька, сделав вид, что совершенно не взволнована.
– Кажись, Сыны Солнца! – Чуть понизил голос парнишка, и Санька вскочила, побледнев и схватившись за сердце. Она даже не обратила внимания на взгляд Хары, чьи подозрения косвенным образом подтверждались.
– Где они? – Спросила Санька, пытаясь справиться с сердцебиением и отдышаться. Рука заныла, и она стиснула её в сразу повлажневшей ладони второй.
– Внизу, – пояснил парнишка, – сказали, тама будут ждать. Но ежели хотите, один из них сюды подымется.
– Пусть идёт сюда. – Сказала Санька, решив, что один Сын Солнца – это лучше, чем несколько, и, не замечая отчаянной жестикуляции Хары, приготовилась встречать гостя. Но её ждал ещё один шок, гораздо больший: это был тот самый жрец, что держал её за руку, когда она клялась! Санька так явно его узнала, что он сам это понял, замер в дверях. Был он крупный, мордастый, довольно смазливый, с крупными чертами лица, большим носом, крупными мясистыми губами с приподнятыми вверх уголками, от чего лицо его казалось довольным, как у кота, и тёмно-зелёными глазами, про которые принято говорить: «блядские». Лет ему было не больше тридцати, в общем, мужчина в самом расцвете чего угодно. В тот раз Санька его как следует не рассмотрела, но узнала сразу же; теперь, глядя на него, решила, что если бы не тот случай, он ей скорее бы понравился, чем нет.
– Добрый день, светлая кыдым. – Сказал он приятным низким голосом. – Мне сказали, что здесь я увижу женщину, которая со мной встречалась, но которую сам я никогда не встречал. Смотрю, это чистая правда. Откуда ты меня знаешь? – Он бросил взгляд на её руку, и Санька спрятала её за спину. Спросила довольно грубо:
– Чего надо?
– Сынов Солнца так встречать не принято. – Он улыбался, говоря это, и всё равно прозвучало угрозой.
– Добрый день, Сын Солнца! – С ласковой издёвкой произнесла Санька и сделала ему книксен. – Чего тебе надобно, отче?
– Вот это уже другой разговор. – Он вошёл, кивнул, не оборачиваясь:
– Спрячь оружие, брат Ветра, оно не нужно. И ты, – он обратился к Чену на китайском, и тот по мере сил и возможностей вытаращил глаза. – Вижу, у вас несчастье.
– Допустим. – Санька продолжала смотреть на него с вызовом. – И что?
– Можно сесть? – Он уселся, не дожидаясь Санькиного «Можно», улыбнулся милейшей улыбкой с игривыми ямочками:
–Путь был долгий. В то время как братья мои обедают внизу и наслаждаются рябиновкой, я вот тут…
– Я должна спасибо сказать?
– Должна. – Он перестал улыбаться, и окинул её взглядом. – И ещё какое, если, конечно, тебе не всё равно, умрёт твой приятель, или нет.
– Вы кого имеете в виду?
– Того, что навлёк на себя проклятие Солнца, конечно. Того, с кем ты согрешила по пути в храм.
– Откуда вы это знаете?
– Солнце знает всё.
– Я передумала пойти в храм. Я отказалась от паломничества.
– И не только от паломничества. – Снова улыбнулся жрец. – Дело вкуса, конечно, но что сделано, то сделано. Только вот была ты с ним не ПОСЛЕ того, как отказалась от паломничества, а ДО, и твой отказ дела не меняет.
– Говори. – Санька села напротив него. Он смотрел по-прежнему насмешливо и свысока.
– Мягче, напевнее. – Предложил, и глаза смеялись у суки. – Тебе так идёт мягкость, кыдым из далёких земель. Ох, жаль, что ты передумала,… Может, подумаешь ещё?
– Что изменится? – Спросила Санька. – Если ты говоришь, что дела не меняет…
– Любое проклятие можно снять. Если ты как следует попросишь меня…
– И не подумаю! – Взорвалась Санька, снова вскочила. – Это ты сюда приехал, а не я, значит, это тебе что-то надо! Не смей таращиться на меня так, словно ты меня при этом лапаешь! И будь повежливее! Понял?!
Он ни капельки не растерялся, не рассердился и не удивился, чуть склонил голову набок, сказал:
– Сколько вас, таких, передо мной кочевряжились! Поверь мне, всё это до первой …ли.
– Не желаю слышать твои пошлости! – Покраснела Санька. – Так что тебе нужно?
– Мне? Почти ничего. Дому Солнца нужно кое-что, и ты со своими приятелями можешь попытаться это добыть. Если получится, проклятие будет снято, и оба вы будете свободны.
– Мы можем обратиться к кому-то другому. В Поднебесной, например.