Русь богатырская. Героический век
Шрифт:
Имя Ольги свидетельствует об ее скандинавском происхождении, хотя имеются и летописные сведения о том, что она была славянкой и первоначально звалась «Прекрасой», но, по мнению (конечно, не лишенному тенденциозности) В. Н. Татищева, Олег, просватавший ее Игорю, «от любви переименовал ее в свое имя Ольга». Однако и Ольга, и ее супруг Игорь уже, без сомнения, «обрусели», что непреложно явствует из имени их сына — Святослав. До него правителей звали Рюрик, Олег, Игорь, а после него — Ярополк, Владимир, Святополк, Ярослав и т. д. (правда, и позднее представители династии Рюриковичей нередко «вспоминали» имена родоначальников и называли своих сыновей Рюриками, Олегами, Игорями). Так что «границей» между еще сохранявшими скандинавское сознание правителями Руси и уже обрусевшими можно считать время рождения Святослава (по всей вероятности, конец 930-х), и есть основания полагать, что Ольга уже была в большей мере русской, чем скандинавкой.
Первая
Но в начале ее правления ведущую роль играли воевода Свенельд (это своеобразно доказал выдающийся польский историк Руси Анджей Поппэ [87] и «кормилец» (воспитатель) Святослава Асмуд, то есть скандинавы, которые, по летописи, непосредственно руководят походом возмездия против древлян (впоследствии — о чем ниже — оба они находились в Северной Руси, а в Киеве Ольгу в 968 году спасает от печенегов воевода со славянским именем Претич). И, по-видимому, именно эти скандинавы, а не сама Ольга, продиктовали тот впечатляющий ритуал возмездия древлянам, который позднее никогда уже не имел места на Руси.
87
Поппэ А. В. Родословная Мстиши Свенельдича // Летописи и хроника. 1973 г. М., 1974. С. 86.
Такое умозаключение подтверждается и тем, что Ольга через некоторое время приблизила к себе плененных и превращенных в рабов детей древлянского князя Мала — Малушу и Добрыню. Это вроде бы противоречит рассказу о самой жестокой расправе с древлянами, однако в «Повести временных лет» есть сообщение о том, что после захвата древлянского города Искоростень Ольга «старейшины же града изънима, и прочая люди овых изби, а другия работе предасть», — то есть: «городских же старейшин забрала в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство…».
А. А. Шахматов привел целый ряд аргументов в пользу мнения, что рабыня-ключница Ольги Малуша и ее брат Добрыня были детьми древлянского князя Мала [88] . Правда, эта версия оспаривалась, но иначе трудно объяснить «карьеры» этих лиц: как могла рабыня стать супругой Святослава и матерью Владимира, а ее брат — наиболее важным воеводой последнего? Гораздо достовернее, что перед нами в самом деле «прощенные», в конце концов, за вину их отца дети князя Древлянского…
88
А. А. Шахматов, в частности, предложил убедительное объяснение причины возникновения двух разных летописных именований отца Малуши и Добрыни: Мал и Малк Любчанин: Мал происходил, по преданию, из древлянского города Кольческ — Къльческ и звался Мал Къльчанин, но переписчик летописи неправильно разделил слова, получился «Малкъ Льчанин», и второе слово превратил и «Любчанин», поскольку город Любеч был гораздо более известным (см.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших летописных сводах. СПб., 1908. С. 375).
Мщение Ольги против идолов древлянских. Гравюра Ф. А. Бруни, 1839. По-видимому, именно скандинавы, а не сама Ольга, продиктовали тот впечатляющий ритуал возмездия древлянам, который позднее никогда уже не имел места на Руси
Летописные сведения о Малуше и Добрыне являют собой в своей совокупности своего рода драматический роман. После убийства Игоря древлянский князь Мал дерзко сватает его вдову Ольгу, но терпит поражение, а дети его становятся рабами Ольги. Но затем Ольга не только прощает этих детей — в сущности, отменяя тем самым завет неотвратимой мести, — но и делает их судьбу достойной их княжеского происхождения. Вполне возможно, что это прощение было порождено и принятием Ольгой христианства.
Вместе с тем создается впечатление, что Ольга, отомстив Малу, словно бы оценила его стойкость и дерзость и захотела, чтобы ее внук был и внуком Мала (таким
Это переплетение мести и прощения, ненависти и любви словно предвещает ситуации романов Достоевского. Вообще, внимательно вглядываясь в самые начальные страницы истории Руси, мы уже и там обнаруживаем богатую, сложную и многостороннюю жизнь, которая способна захватить разум и душу так же, как и новейшая отечественная история.
Нельзя не сказать и о том, что после того как Ольга выдала дочь древлянского князя за Святослава, по-видимому, полностью прекратилось то противостояние Деревской земли Киеву, которое имело место, согласно летописи, уже в начале IX века, после смерти Кия, и, умиротворившись во времена мощной власти Олега Вещего (который «облада деревляны»), вновь обострилось в период ослабления Руси, приведя, в конце концов, к гибели Игоря.
Четвертая месть Ольги древлянам. Миниатюра из Радзивилловской летописи. создается впечатление, что Ольга, отомстив Малу, словно бы оценила его стойкость и дерзость и захотела, чтобы ее внук был и внуком Мала. Таким образом, свадьба, предложенная Малом, все-таки состоялась у детей Ольги и Мала…
Ольга и Святослав
Перед нами подлинно великие исторические деятели, значение которых в судьбе Руси невозможно переоценить. Восходящая к XI веку «Похвала княгине Олге» говорит с удивлением о ней: «… телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи»; в «Повести временных лет» сказано, что она «мудрейши всех человек». Но, судя по делам Ольги, она обладала не только мудростью, но и поистине не женской властной волей и отвагой.
Как уже говорилось, летописные сведения, согласно которым Ольга к моменту гибели мужа была уже на шестом десятке лет, заведомо неверны; ей, по всей вероятности, было менее тридцати лет, о чем особенно весомо свидетельствует ее чрезвычайно энергичная деятельность, — поход на древлян, путешествие, или, скорее всего, два путешествия (в 946 и в середине 950-х годов) в далекий (более тысячи верст) Константинополь, поездка (кстати, также более тысячи верст по прямой от Киева до Ладоги) и преобразования в Северной Руси, создание своей мощной укрепленной ставки — Вышгорода и т. д.
Ольга продолжала политическую линию Игоря, стремясь всемерно укреплять и расширять союз с Византийской империей. Она прибыла в Константинополь с внушительным (более ста пятидесяти человек) посольством и, несмотря на то, что в ее взаимоотношениях с императором Константином Багрянородным имелись определенные трения и противоречия, союз был достаточно прочным.
До недавнего времени полагали, что путешествие Ольги в Константинополь состоялось сравнительно поздно — в 957 году, то есть через двенадцать лет после начала ее правления. Но, начиная с 1981 года, один из виднейших современных историков Византии и ее отношений с Русью, Г. Г. Литаврин, в целом цикле исследований [89] основательно доказывает, что Ольга отправилась в Константинополь вскоре же после гибели Игоря (конец 944 или начало 945-го) — в начале лета 946 года.
89
Литаврин Г. Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь: проблема источников // Византийский временник. 1981. Т. 42; Его же. О датировке посольства княгини Ольги в Константинополь // История СССР. 1981. № 5; Его же. Состав посольства Ольги в Константинополь и «дары» императора // Византийские очерки. М., 1982; Его же. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX–X вв. // IX Международный съезд славистов: История, культура, этнография и фольклор славянских народов. М., 1983; Его же. К вопросу об обстоятельствах, месте и времени крещения княгини Ольги // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1985 год. М., 1986; Его же. Реплика на статью А. В. Назаренко // Византийский временник. 1989. Т. 50.