Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
– Да-а, - удивленно протянула та, от неожиданности почему-то разведя руки в разные стороны и вытянув шею.
– Ну, подойдите тогда ко мне поближе. Мы с вами, как мне кажется, встречались в прошлых жизнях, - и Ерофей снова вцепился в неё глазами. Когда тётя Роза приблизилась, обойдя стол, то он судорожно схватил её полную руку.
– Вы были в Китае, в Харбине... моей женой, а я - богатым китайским торговцем, - заявил Ерофей голосом резким и сильным.
– До замужества вы были гейшей и танцевали для русских в кабаке...
Неожиданно он вскочил довольно резко, вышел к костру, и, протянув руки к небу, тем не менее, не выпуская трость,
– Я был очень нехорошим человеком тогда, в Китае! Я обворовывал простой честный народ! И цепь моих злодеяний уходит далеко, в ещё более ранние жизни! Всё это началось потому, что в давние-давние времена, в Атлантиде, я был адептом зла и хранил ключи всех тайн...
Все слушали, открыв рты, как завороженные, удивительные истории этого невысокого, худого человека с пронзительным, леденящим, гипнотическим взором. С глазами, которые, казалось, горели сейчас внутренним светом. Сумел он приковать к себе внимание...
А потом странный человек в коричневом костюме, с тросточкой и портфелем, наконец, дождался Сан Саныча. Оказалось, что он был с ним знаком только по переписке. Ерофей перемолвился о чем-то с Сан Санычем в сторонке, вдали от посторонних ушей. И после этого, контактёр из Краснодара двинулся прочь, в одиночку. По тёмной уже дороге, он устремился в сторону леса, дольмена - и далее. Как сказал Сан Саныч, Ерофей пошел искать реку Скобидо. Где-то там у него тоже были знакомые по переписке.
Немного погодя, все в лагере засуетились у своих палаток. Кто-то подготавливал себе постель на ночь: потом, в темноте, это будет сделать значительно труднее. А кто-то заранее искал фонарик и свечи. Белый пудель - кто-то приехал сюда с собакой - в общей суете, играясь, утащил тапочек тёти Розы. Та вылезла из палатки и безнадёжно всплеснула руками. Потом, почему-то доскакав на одной ноге до бревна, лежащего неподалёку от костра, тетя Роза уселась на него, совершенно расстроенная.
– Не понимаю я тех, кто ходят здесь только босиком. И говорят, что это полезно. Попробовала как-то - долго потом ноги в порядок приводила, кремом мазала, - пожаловалась она Наталье.
– Что теперь делать? Как на ночной Магнит пойду? Вдруг, его объявят?
Появился из палатки и Владимир Сергеевич. Он поселился в палатке одного из своих учеников. Сейчас только что аккуратно вынул и разложил свои вещи и приготовил одеяло на ночь. Потом вышел, сел на камень напротив Натальи и стал глядеть, как она наливает воду. Она как раз наполняла котелок с кашей родниковой водой, принесенной от ручья Сергеем в пластиковых пятилитровых баллонах.
И Наталья, и Сергей уже знали, что Владимир Сергеевич - тот самый легендарный Агни Йог, который основал группу, в которую они состояли в городе... Чья-то добрая душа поделилась. Но, формально представлены друг другу они не были, и Владимир Сергеевич их не знал абсолютно.
Наталья повесила и второй котелок на крюк над огнём: чтобы заварить новый чай. Она чувствовала себя как-то неловко, под чужим, наблюдающим взглядом. Тем временем, Владимир Сергеевич нравоучительно произнёс:
– Человек - это не то, что в него входит, а то, что из него выходит.
Изрекая это, поднял вверх указательный палец. Подождал реакции. Но она не последовала. И тогда он, не спеша, обиженно удалился.
– Кажется, он что-то важное хотел донести. Наверное, то, что все мы - дерьмо. Но так тонко... Так по-французски, - не выдержала, не оставив фразу без своего комментария, Наталья.
Тётя Роза хихикнула. А вскоре и она удалилась: кто-то принес ей найденный в кустах тапок.
У костра остались только Наталья и Сергей. Они ждали, когда закипит вода, чтобы заварить чай. В это время к ним подошла пожилая худенькая женщина в белом платочке, с печальными умными глазами. Она вела за руку мальчика лет семи.
– Можно, мы здесь, на бревне, около костра посидим?
– спросила она.
– А то, сейчас около палаток - так шумно. Да и мешаем мы всем, не одни же в палатке живём. Лучше бы, посидеть здесь пока, чтобы под ногами не путаться.
– Конечно, можно, - сказала Наталья.
– Бабушка, я пока на полянке поиграю, - сказал мальчик.
– Можно?
– Что, не сидится? Ну, пойди, побегай немножко, ладно!
– разрешила та.
Мальчик сразу убежал.
– Когда-то я сюда первый раз приехала, чтобы духовное общение получить. Научиться внутренней работе, - без предисловий, начала их новая собеседница.
– А сейчас... Просто потому, что очень мне тяжело. Так получилось, что я одна с внуком осталась. Никого у нас больше нет, - она немного помолчала.
– И приехала я сюда теперь уже совсем за другим...
– А - зачем тогда?
– спросил Сергей.
– Терпению научиться, - ответила женщина.
– Бывает, сижу в четырёх стенах, внука жду из школы... Он у меня хороший, только очень буйный, резвый. Многие считают - невоспитанный. Гуляет подолгу во дворе. Выдумщик - страсть какой. Все ребята вокруг него толпами ходят, ждут, какую он ещё игру придумает. И талант большой у него есть - рисовать очень любит. Каждый день что-либо рисует, и хорошо получается... Так вот, сижу я, значит, дома, внука жду. Молитву тихую совершаю. Обед готовлю, рукоделием каким занимаюсь, а, как надо выйти - страшно становится. В магазин сходить, мусор вынести... Выхожу из подъезда - как на пытку иду. Как на казнь: сквозь строй соседей. Они вслед смотрят, шепчутся. Гордячкой кличут. За что? Злобно так смотрят. Выискивают, чем бы зацепить, что бы обидное сказать. Может, я что-то не так делаю, что люди ко мне так плохо относятся? Что-то надо менять в жизни, так я решила. А то и Дениске будет через меня плохо. Не примут и его люди. И, наконец, я поняла, что в моём поведении что-то болезненное есть. Ведь я уже стала как можно реже в магазин ходить. И мусор выносить только рано-рано утром. Бывает, выглянешь за дверь, прислушаешься - вроде нет никого. И - бегом! Если никого так и не встретится, то бурную радость испытываешь. Но, чаще всего, будто специально подстерегают. Обязательно кто-нибудь тоже высунется. И вот, я поняла, что мне не просто нужно что-то менять, но менять резко, немедленно, безоговорочно. А потому, собралась, взяла Дениску - и вот мы здесь, на Поляне. Мы раньше всех сюда приехали. Одновременно с Сан Санычем. Но только теперь поняла, зачем я здесь... Когда столько народа понаехало. Терпению мне надо научиться здесь, терпению...
– Да, для этого здесь - хорошая школа, - улыбнулась Наталья.
– Только вы здесь не всех слушайте. Особенно, когда дают советы, как воспитывать внука, - заметил Сергей.
– Да это я знаю, - ответила бабулька.
– Худо-бедно, но научилась я на старости лет немного в людях разбираться. Многих насквозь вижу. Но, молитву в душе творю - и улыбаюсь всем в ответ. А Дениску в обиду не дам. Ты вот чему лучше меня научи: как медитировать... Ты ведь, наверное, умеешь, - вдруг попросила она Сергея.