Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики)
Шрифт:
– Николай, ты стал хранителем потока, пускай и на очень краткое время. Ты готов к этому испытанию? Поток всегда дается авансом. Позже его всегда необходимо бывает отработать. Сейчас ещё не поздно тебе всё бросить - и уехать. Но, только сейчас... Позже тебе нужно будет не прекращать работы. А затем... придётся его закрыть. И жить в изоляции от людей. Когда никто - повторяю, никто!
– не протянет тебе руку помощи, и при этом ты будешь занимать самое жалкое положение в социуме. Тебе нужно будет и это пережить. Тихо, безропотно... Стать никем, на неопределенное время, пока снова не придёт срок. И это - не наказание. Это, увы, правило игры...
– Я останусь. Я уже понял, какая это большая радость, работать в потоке. Лечить людей, принимать информацию. И у
– ответил Николай.
– Тогда, благословляю тебя, - сказал Андрей, простирая над ним свою ладонь. Затем прочёл молитву.
– Постарайся это вспомнить - даже после того, как всё, что было здесь, забудешь. Каждому, кто получил дар, суждена и Голгофа, и воскресение. Трудно идти по неторной тропе... Быть героем в темноте, в безвестности, без надежды... Зная, что твоя истина не стоит и ломаного гроша в этом мире... Но всё имеет конец. И тьма свирепствующая тоже его имеет. Живи в свете. Мир достоин молчания.
Немного позже, Андрей, уже будничным голосом, добавил:
– В общем, Николай, сейчас - твоё время. Сюда начнут приходить люди с Поляны. Ты принимай всех желающих. И лечи, очищай. Для всех, кто бы ни притянулся сюда, постарайся быть учителем и другом. Здесь очень сильные и чистые места. И работа, которая будет проводиться здесь, будет совсем не такой, как на Поляне. Здесь люди будут работать или индивидуально, или небольшими группами. Отработка будет у каждого своя. А когда работа будет завершена - придётся закрывать этот канал. Я помогу тебе в этом. Я приду. Так должно быть. Ни один канал не существует вечно...
Когда Андрей, попрощавшись, направился назад, на большую Поляну, а Сан Саныч - в сторону лагуны, то молчаливый Николай долго и сосредоточенно глядел в пламя костра, тихо присев на лавочку рядом с дядей Юрой. И ничто не нарушало его молчаливых раздумий. Но наконец, дядя Юра, согрев кипяток, заварив чай и разливая его по кружкам, нарочито громко воскликнул:
– Что, Никола! Приобщимся теперь к чайку.
Николой взял кружку с чаем и улыбнулся.
– Сколько ни живу здесь, всегда удивляюсь: лесной, травный чай, каша, приготовленная на костре - всегда необычайно вкусны... А в городе то же самое - гадость! Интересно, почему?
– спросил дядя Юра.
Риторический вопрос остался без ответа.
* * *
– Я, Никола, дать, с утра, как ты знаешь, на самые дальние дольмены пошёл, - начал Юра новый разговор за чаем.
– И, по глупой уверенности, что всё здесь уже изучил, решил на обратном пути дорогу срезать, пройти по прямой, без дороги, по лесу. Да и заблудился. Вышел в совсем незнакомом месте. Каменные глыбы там наворочены. Скалы слоистые. Река там петлю делает. А из скалы небольшими струйками вода просачивается. Цветы красивые там растут. Решил я вверх подняться на ближайший холм и определить, где же я нахожусь. Вскарабкался на него - а он густым лесом покрыт, абсолютно ничего не видать. Слез я по другую сторону этого холма и пошел по низине. Стебли ежевики за ноги цепляются... Потом где-то брёл по старому руслу реки, дальше - вдоль ЛЭПа. В конце концов, вынесло меня на знакомые места, довольно далеко отсюда: почти у Свинцовой горы. Место узнал, иду уже спокойно. Там, невдалеке, полуразрушенные дольмены есть, я их как-то уже видел. Местные говорили, что по этим дольменам в войну немцы целенаправленно шарахнули, только не знаю, насколько это правда. От этих дольменов я шёл по тракторной колее, которая то грунтовку пересекает, то снова с ней расходится. Так дошёл до реки, пошёл по дороге вдоль неё. Уже на расстоянии, дать, как и Сан Саныч, Мандалу твою засёк, за несколько километров отсюда. Сильный энергетический столб, а кругом вибрация идёт. Обрадовался, иду счастливый, довольный, чаёк у костра предчувствую...
И вдруг... Есть там одно место, прямо у грунтовки. Там памятник стоит. На этом месте в войну наш лётчик погиб. Неподалёку там тоже навес есть деревянный. С лавочками. И вот там я, у этого навеса, ни с того ни с сего, ощутил
– Ну и что ты по этому поводу думаешь, дядя Юра? Тоже элементали с тобой так шутки шутят?
– спросил Николай.
– Да нет, Никола! Не похоже. К элементалям, дать, я привык уже. Даже сам иногда подшучиваю над ними. А тут - как бездна подо мной разверзлась, и слышны муки адовы... И ещё мне показалось... Да ладно, пустое. Проехали.
– Нет, раз начал - договаривай!
– настаивал Николай.
– Подумалось мне, что это реакция тёмных на луч нашего потока. Почувствовали они его - и образовали что-то... вроде тени. Почти что проход, прямо сюда, в наш мир. Но эта тень не постоянно где-то зафиксирована, а гуляет с места на место, сравнительно неподалеку от нашей стоянки. И если вовремя мы канал не закроем, или будем работать не так, как надо - то вся эта потусторонняя хрень прямо сюда и хлынет: нутром чую. Концентрацию света уравновешивает концентрация тьмы, поток благих энергий - поток инфернальных. Они там, в нижней сфере, тоже не кофе с плюшками пьют, у них имеются свои, дать, инфернальные гении, готовящие сюда проход. Так что, нам сейчас осторожность нужна. А главное, потом вовремя смыться. Как только, так сразу... А то - не люблю я с теми ребятами, что в инфернальном мире обретаются, вместе сигареты раскуривать.
– Да не дрейфь ты, дядя Юра! Всё путём... Защита стоит мощная, энергии сильные идут. Трансмутация сознания происходит. Преобразующие энергии чистят нашу карму и уничтожают негатив. Работа идёт на лечение и снятие энергетических блоков. Мощная работа! Прежде всего, о ней следует думать.
– Пока - да. И эта работа - для тебя, Никола. Это ты у нас - титан, держащий небесный свод. А я, дать, в сторонке постою и понаблюдаю. Сдается мне, что и я здесь не случайно: инферналам пролезть не дам. Буду начеку. Как говорится... Ах, Никола, смотри! К нам гости! Виктор и Василь девчат каких-то привели!
– ахнул дядя Юра.
Действительно, к костру приближались Виктор, Василь, Марина и Людмила. У Марины в руках был целый букетик ромашек и пучок мелиссы, которую она то и дело самозабвенно нюхала.
– Привет! Не помешаем?
– весело спросил Василь.
– Мы тут с делегацией по культурному обмену. Марина, Людмила, присаживайтесь, - Василь беспардонно приобнял обеих по очереди за плечи.
– Они нам показали один замечательный дольмен. А Виктор обмолвился о нашем. О том, что неподалёку отсюда. На котором дядя Юра по ночам работает. Оказалось, что там про него не знают. А Людмила - специалист по дольменам. Со своим, так сказать, она уже давно связь установила. Вот мы ей и предложили познакомиться с нашим. Людмила говорит, что, возможно, для этого сюда и приехала: чтобы наладить взаимодействие между дольменами, их энергетическую связь...
Пока Василь толкал свою речугу-талисман, сама Людмила стояла рядом молча.
Николай мельком взглянул на неё. Максимально короткая стрижка, светло-русые волосы, большие серые глаза... Она казалась худой, измождённой: особенно, на фоне оживлённой и веселой Марины. Николай почувствовал глубокий внутренний надлом, даже надрыв, личную безысходность, тупик и сильную замкнутость этой ещё молодой и энергичной женщины.
– Давайте, для начала, все вместе немного поработаем на Мандале! Она допускает к себе не всех, и если работа не пойдет - не обессудьте. Мы поработаем, если удастся сейчас влиться в окружающее пространство, задействовать энергетические потоки, сгармонизироваться, - предложил Николай.