Русь и Рим. Русско-ордынская империя. Т. 2
Шрифт:
Согласно н а ш е й р е к о н с т р у к ц и и тут все довольно ясно. Болгары — это, скорее всего, волгары. То есть – русские с Волги. Они двинулись на завоевание Европы в XIV веке н. э., а затем еще раз, в XV веке н. э., вместе с тюрками, – тоже с Волги. Они же – авары. Они же – гунны.
Среди них были и венгры, выходцы из «Великой Венгрии» за Волгой, то есть приблизительно из теперешней Удмуртии.
После завоевания XIV–ХV веков болгары появились на Дунае, тюрки – в Турции, венгры – в Венгрии. Поэтому
А. С. Хомяков в своих работах излагает свои собственные наблюдения относительно истории России и Западной Европы. Конечно, они субъективны и в ряде случаев мало что доказывают. Но они ценны как личные наблюдения ученого-энциклопедиста, русского аристократа, знавшего многие европейские языки, интересовавшегося историей народов и способного поэтому заметить то, что ускользало от взгляда многих. Для нас его мнение представляет собой важное историческое свидетельство, отражающее взгляд определенной части русского аристократического сословия, давно уже ушедшего в прошлое.
Касаясь истории России, Хомяков писал: «Рабство (весьма недавно введенное государственной властью) не внушило владельцам презрения к своим невольникам-землепашцам… Выслужившийся крестьянин уравнивается не только законом, но и обычаем, и святынею всеобщего мнения с потомками основателя самого государства. В той же земле (в России. – Авт.) невольники – не землепашцы, а слуги, – внушают чувство иное. Этих различий нет в законе… но они существуют для верного наблюдателя. Земледелец (на Руси. – Авт.) был искони помещику родным, кровным братом, а предок слуги – военнопленный. От того земледелец называется крестьянином, а слуга – холопом. В этом государстве (в России. – Авт.) нет следов завоевания».
Противопоставляя России Западную Европу, Хомяков продолжает: «В другой стране, тому пятьдесят лет, гордый франк еще называет порабощенного vilian, roturier и пр. Не было случая, не было добродетели, не было заслуг, которые бы уравняли выслужившегося разночинца с аристократом. Не было рабства, не было даже угнетения законного. Но в обычаях, во мнениях, в чувствах были глубокая ненависть и неизгладимое презрение. След завоевания был явен и горяч… Это тонкости, так как этого всего нет ни в грамматиках, ни в лексиконах, ни в статистиках».
Таким образом, Хомяков свидетельствует, что согласно его личным наблюдениям на Руси еще в XIX веке не было забыто о кровном родстве русской аристократии и русского крестьянства. А холопы на Руси, то есть прислуга, свидетельствует Хомяков, составляли отдельное сословие, не имевшее ничего общего с крестьянами. И отношение к нему на Руси было совсем другим – как к потомкам военнопленных, рабам.
В то же время в Западной Европе, утверждает Хомяков на примере Франции, между аристократией и другими социальными слоями существовала непреодолимая пропасть. Согласно его наблюдениям французские аристократы относились ко всем остальным французам как к когда-то покоренному местному населению. И в представлении французской аристократии эта пропасть не исчезала, даже если простой француз оказывался волею судьбы уравненным с аристократом на общественной лестнице. Хомяков объясняет это обстоятельство тем, что западноевропейская аристократия – это потомки завоевателей, пришедших в Европу извне. То есть, по-видимому (по нашей гипотезе), славянских завоевателей XIV века н. э. Тогда как на Руси русская аристократия выделилась из самого русского общества, то есть из русского крестьянства. В этом, по наблюдениям Хомякова, коренное отличие русского общества от западноевропейского.
Конечно, приведенные наблюдения, как справедливо отмечает сам Хомяков, довольно тонкие, поскольку касаются неписаных законов общества, впрочем, подчас более жестких, чем писаные.
Но мы не можем не отметить прекрасного соответствия наблюдений Хомякова с нашей реконструкцией. В далеком туманном прошлом XIV века н. э. Русь-Орда завоевывает Западную Европу. Схлынув, волна нашествия оставила здесь потомков славянских и тюркских завоевателей. Они-то, вероятно, и стали предками западноевропейской аристократии. Со временем завоеватели смешались с местным населением, но пропасть между ними оставалась вплоть до XIX века.
На Руси же подобной пропасти не существовало, поскольку Русь никто не завоевывал. Сословие русских холопов, свидетельствует Хомяков, было изолированным слоем потомков вывезенных из завоеванных стран слуг-военнопленных.
Сегодня это мнение Хомякова, наверное, покажется чересчур крайним. Мы не беремся судить о верности наблюдений русского аристократа XIX века. Отметим лишь, что Хомяков был не одинок в этом и его мнение не было даже самым крайним. Так, он упоминает «нашумевшую работу» Ю. И. Венелина «Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам» (М., 1829–1841, тома 1, 2). Оказывается, Венелин «объявил даже франков славянами».
Глава 7
Взгляд на Западную Европу из России XV–ХVI веков
Мы уже познакомились с тем, что писали западноевропейцы о Древней Руси. И убедились – сколь много ценного сообщили они о Руси-Орде. В. О. Ключевский писал: «Ни одна европейская страна не была столько раз и так подробно описана путешественниками из Западной Европы, как отдаленная лесная Московия» (курсив наш. – Авт.).
Спектр чувств, которые испытывала в XV–ХVI веках Западная Европа по отношению к Орде – Древней Руси, был разнообразен. Но документы свидетельствуют, что преобладающим среди эмоций западноевропейцев был все-таки страх. Не будет лишним еще раз напомнить один из таких панических текстов.
Матфей Парижский: «Дабы не была вечной радость смертных, дабы не пребывали долго в мирном веселии без стенаний, в тот год люд сатанинский проклятый, а именно бесчисленные полчища татар, внезапно появился из местности своей… выйдя наподобие демонов, освобожденных из Тартара (почему и названы тартарами, будто «[выходцы] из Тартара»), словно саранча, кишели они, покрывая поверхность земли. Оконечности восточных пределов подвергли они плачевному разорению, опустошая огнем и мечом… Они люди бесчеловечные и диким животным подобные. Чудовищами надлежит называть их, а не людьми, ибо они жадно пьют кровь, разрывают на части мясо собачье и человечье и пожирают его».
Не менее интересно выслушать и противоположную сторону – что думали и писали на Руси о Западной Европе. И здесь мы наталкиваемся на странное обстоятельство. По этому поводу современный автор Н. А. Казакова в своей работе «Западная Европа в русской письменности XV–XVI веков» (Л., 1980) отмечает: «Сочинения иностранцев о России не раз являлись объектом обстоятельных исследований. Но противоположный вопрос – какие сведения имели в допетровской России о Западной Европе – остается до сих пор почти не изученным».