Русь идёт!

СИНЮШИНА ГОРА

(легенда)

Сижу у печи и слушаю

(Рассказчица стара)

Быль, почему Синюшиной

Названа гора.

Как птица рвусь из клети я.

Стучит веретено.

Лечи я сквозь столетия,

Лечу в давным-давно.

1.

Солнцем крашеные облака

Гонит ветер над речкой Каей.

Груба простецкая речь казака,

Дочку Фрол отечески упрекает:

– Что же ты, Машенька, непослушна?

Больно уж красно лицо от румян…

Не хватало, чтоб Марии Синюше

Засылал сватов Ханьян.

Аль ты ликом не славная, девица,

Чтоб с бурятом видаться тайком?

Пусть не думает, не надёётся…

Быть казачке за казаком!

– Что же поделаешь, если люб,

Если к Ханьяну сердце присохло,

Если поцелуй его губ

Слаще берёзового сока?

– Ой, девонька, ересь-то не мели!

Это всё у тебя от лесного дурмана…

Погодь, полетят в теплынь журавли,

Одам тебя за Степана.

2.

Стрелой из улуса

Летит скакун.

К своей светло-русой

Пять солнц и пять лун.

Длины дороги,

Конца им нет…

Степные боги -

Закат, рассвет.

В глазах – надежда.

Листва берёз

Метелью свежей

Сечёт до слёз.

В большом колчане

Одна стрела,

И конь отчаянно

Рвёт удила.

3.

С мольбою на Фрола смотрит Ханьян,

Губы его дрожат.

Казак медовухи набрался и – пьян,

Нюхает самосад:

– Хлопче, напрасно ты топчешь траву,

Девка моя молода.

Я тебя зятем в дом не зову,

Её не пущу никуда.

Гневная пара надбровных дуг,

Лопнула тишина:

– Возьми, хозяин, стрелу и лук…

Ханьяну жизнь не нужна.

Лук об колено, как старый хлам.

Остатки – в горящую печь.

– Негоже губить молодцов казакам.

Храбрых надо беречь.

4.

– Чего ж поделать с вами,-

Растрогался казак.-

Видать, любви словами

Не разломит никак.

Видать, что ей ненастья –

Собачая брехня.

Любитесь всем на счастье

Да помните меня.

Петь хуторянам пьяно

Сегодня. И шабаш!

Он подарил Ханьяну

Прадедовский палаш.

– А утром до улуса

Ты голубем спеши.

Пусть родичи напьются

На свадьбе от души!

5.

За чаркой Фрола корил Степан:

– Что ж ты, казаче, наводишь обман?

Я не какой-нибудь… дикий народ.

Машку ты мне обещал наперёд.

Так отвечал Степану отец:

– Двух у девчины не бьётся сердец.

Статен ты, Стёпа, и, в общем, не глуп,

Только Марии ни сколько не люб.

Вот потому и не стану скрывать,

Марьиной свадьбе с тобой не бывать.

Будет у Марьи в супругах бурят.

Любит… А что тут поделаешь, брат?

Слова, будто горечь, Степан проглотил.

Тяжко вздохнул, но зло затаил.

6.

– Прежде, чем к Хабарову*

Пойду на Киренгу,

Буряту сухопарому

Я нож приберегу…

Судьба моя угрюмая!

За Фролов, за обман…

Так от досады думая,

Скакал в улус Степан.

Везучий я. Отважиться?

В скитаньях подфартит…

Но жизнь ни в жизнь покажется…

Нет, будет он убит!

7.

Меряет Марьюшка свадебный наряд.

В хуторе о Марьюшке всяко говорят.

Злое и худое – завистливый народ,

Добрые же хвалят её казацкий род:

– Дочка у Синюши прямо, что заря…

По душе Ханьяну Марьюшка не зря.

Добрая, послушная. Девка, хоть куда.

Умная хозяйка, хоть и молода.

Будет хорошо им во Фроловом дому.

А Ханьян счастливый, повезло ему.

8.

Над головами небо качается,

Тише и тише свисты стрижей.

Две жизни, как две дороги кончаются.

Гибнут тела под клинками ножей…

Друг к другу, плечами дрожа, приникая,

Истекая кровью от ран,

Рушатся скалами в бурную Каю

Степан и несчастный Ханьян.

9.

Изодрано багульником свадебное платье.

Травы, то ли в росах, то ли в серебре.

Стоны, причитания, жалобы, проклятья…

Ищет Марья милого в чаще, на горе.

Постарела, высохла Марьюшка Синюша.

Годы пролетают, а она зовёт…

Может, это пение надрывное кукушкино,

Может, это прячется в ельнике удод?

… Только, вроде б, видели там, в бору зелёном,

Плачущую женщину, седую, как зима.

Улыбалась изредка Марьюшка влюблённым,

Потому что любит сотни лет сама.

СПЯЩИЙ ДРАКОН

(космическая поэма)

Я на сопке Кондо-хурэ,

Это «спящий дракон» в переводе.