Русь нордическая
Шрифт:
Когда-нибудь на примере различных событий и коллизий прежде всего отечественной истории уместно будет показать, каким именно образом трансформировалась на русской почве арийская модель оптимального общественного устройства, насколько она оказалась жизнеспособной и действенной. Пока же хотелось бы обратить внимание на следующий факт: древнеарийское и санскритское название некоторых варн по сей день живо в русском языке. Особенно это относится к, казалось бы, совершенно инородному понятию «кшатрий». Корневая основа в нем, общая для многих индоевропейских языков, — [кш]. Гласные звуки между этими двумя согласными, по-разному чередовавшиеся на протяжении тысячелетий в фонетике различных языков, в принципе могут быть любыми: в русском языке возможны варианты — кая/, коя/, кыш, кия/, куш и др. Почти к каждому из перечисленных корней можно подобрать подходящее слово. В соответствии с первоначальным смыслом древнеарийского слова кшатрий означает «воина» и «правителя» (именно поэтому последнее понятие первоначально имело совершенно иное, но хорошо знакомое, обличив — раджа[нья] [65] ). В славянских языках соответственно этому древнейшему смыслу также имеются понятия — «кош», «кошевой [атаман]», означающие: первое — название военного лагеря в древней Руси или у запорожских казаков; второе — «военачальника, командира коша». Как видим, налицо фактически полное смысловое и лексическое соответствие между древнеиндийскими и славянскими словами.
65
См.: Бэшем А. Чудо, которым была Индия. М., 1977. с. 151.
Аналогичной смысловой и лексической реконструкции поддаются и другие лексемы, составляющие древнеарийский стратификационный «катрен». Первый слог понятия шудра в изолированном виде звучит оглушено — [шут]. Есть все основания полагать, что именно отсюда происходят русские слова «шут», «шутка», «шутить» и др.
Вообще же Традиция как таковая вечна и незыблема не потому, что она есть изобретение какого-то одного гениального человека или группы гениальных людей, рассредоточенных в историческом времени. Традиция вечна и незыблема потому и только потому, что является, как доказывал К.Э. Циолковский, порождением Воли Вселенной (или, что одно и то же, — повелением Космоса). Законы и нормы, требующие своего исполнения, сохранения и защиты, являются естественноисторическими, сформированы в виде природной закономерности — «физического фактора», как выражался АЛ. Чижевский, — и транслируются разумным существам и их сообществам с целью создания благоприятных условий для возникновения и расцвета цивилизаций.
Поэтому и не правы те мыслители-традиционалисты, считающие, будто бы Традиция возникла однажды и давным-давно, длительное время передавалась от поколения к поколению, затем была утрачена и теперь требует своего возрождения. Традиция в позитивном смысле данного понятия, действительно, оказалась в тупике, но совершенно по другой причине, нежели это представлялось Рене Генону, Юлиусу Эволе, Мигелю Серрано и их многочисленным приверженцам. Вечные истины (в том числе нравственные нормы) имеют ноосферное происхождение и способны возобновляться (реп-родуцироваться) вновь и вновь в каждом новом поколении (но при помощи весьма ограниченного круга людей) независимо от уровня развития общества или исторической эпохи.
Так, Золотое правило нравственности («Поступай с людьми только так, как бы хотелось, чтобы они поступали по отношению к тебе») имеет непреходящую ценность и требует своего сохранения и культивации вовсе не потому, что было сформулировано на заре человеческой истории и более всего известно как евангельский принцип. В точно таком же содержании оно известно в древних религиях или же философских учениях Востока и Запада на протяжении многих тысячелетия и не очень-то реализовывалось в реальной жизни. Его утрата в принципе невозможна потому, что, являясь ноосферной константой и в силу естественной необходимости оно, как феникс из пепла, будет возрождаться вновь и вновь в любом социуме независимо от того, было ли здесь известно ранее о великом завете предков. Но зачем же открывать каждый раз заново то, что уже было однажды открыто, если это доступно в форме имеющегося знания, норм и законов?
Казалось бы, на первый взгляд христианство, имеющее к тому же явственно выраженное иудейское происхождение (а в Ветхом Завете — и иудаистическую направленность), имеет мало общего с гиперборейским язычеством, по времени предшествующим христианской доктрине не менее чем на целый порядок. Однако в основе всех мировых и немировых религий лежат некоторые общие морально-этические принципы, богооткровенные в смысле своего ноосферного происхождения. Именно поэтому они являются общими для любых религиозных учений — христианства (во всех его конфессиональных оттенках — православия, католичества, протестантизма, сектантства), ислама, буддизма, даосизма, конфуцианства, зороастризма, первобытного, «варварского», античного синкретизма и т. д. При этом возможное взаимодействие этих и других учений должно выражаться не в том, чтобы заимствовать какие-либо идеи друг у друга, но черпать духовные богатства и ценности из общего источника — Гиперборейской Традиции. Сказанное в полной мере относится и к взаимодействию культур и межэтнических контактов.
Что касается православия — веры, наиболее близкой по духу русскому народу, — то само это понятие, прославляющее правду-правь (откуда и «слава прави» = «православие»), заимствовано из языческих (читай — гиперборейских) верований. Кроме того, современное (христианское) православие в наибольшей степени впитало в себя принципы Северной Традиции и, следовательно, наиболее адекватно соответствует первородному гиперборейскому духу. Именно в этом (а, скажем, не в мнимом ветхозаветном фундаменте) крепость и мощь православия, что по-своему правильно понимал и крупнейший мыслитель русского средневековья Иларион [66] , ставший при Ярославе Мудром (ок. 978 —1191) первым русским митрополитом. На пасхальной неделе он произнес в соборе святой Софии торжественную речь, вошедшую в историю русской мысли и словесности под названием «Слово о законе и благодати» и ставшую программной ориентацией для русской мысли и русского духа на многие десятилетия и века.
66
В отличие от традиционного (греческого по своему истоку) имя русского святителя пишется через одно «л», ибо с самого начала выступало как русифицированное — Ларион.
О чем же говорил митрополит Иларион? Да о самом главном, что есть, было и будет во Вселенной! О вечном противостоянии Света и Тьмы, Добра и Зла. Формально речь о противоположности Ветхозаветных принципов жизни и Новозаветного (Евангельского) мироощущения. Первое кратко именуется Законом, второе — Благодатью. Но к этим полюсам стягиваются все феномены бытия — Макрокосм и Микрокосм, мир идей, божественность, ноосфера. В этом альфа и омега, все начала и концы.
Понятая таким образом Благодать, по моему мнению, всего лишь другое название гиперборейской Традиции. Она единая и общая для всех народов Земли и для каждого человека. С ее возникновением заканчивается рабство и открывается путь к Истине и Свободе. Особенно важна мысль русского автора о том, что язычество достаточно открыто для Истины, и поэтому язычники-русы безболезненно перешли от идолов к православию. Другими словами, Иларион интуитивно улавливал ноосферно-божественное происхождение фундаментальных нравственных принципов и социально-управленческих регуляторов, коренящихся не в библейских текстах, а в объективных закономерностях Вселенной.
В чем же, в таком случае, выражается категорический императив, то есть требование сохранять и приумножать Традицию (раз она в принципе вечно возобновляема)? Сохранение в таком случае следует понимать в первую очередь как защиту от посягательств со стороны иных, нетрадиционных ценностей. Другими словами, речь идет о постоянной защите от экспансии со стороны чуждой и, прямо скажем, враждебной идеологии или культуры (в их отрицательных проявлениях и следствиях). Должно быть, неизбежен вопрос: как же тогда быть с высказанным выше утверждением, что все культуры прошлого (равно как этносы и языки) имеют общее (нордическое и гиперборейское) происхождение? Ведь это действительно так! Однако во всех без исключения культурах и идеологиях — каков бы ни был их источник — имеется два полюса — Добро и Зло, имеющих в конечном счете космическое происхождение.
Последнее прекрасно видно на примере типичной для индоевропейского мировоззрения манихейской идеологии, распространенной в Средние века по всему миру — от Китая до Ближнего Востока, которое, в свою очередь, опиралось на зороастрийскую доктрину и древнеарийскую традицию, тесно связанную с древней Гипербореей — северной Прародиной человечества. Другими словами, в Средние века повсюду в Европе возникали очаги тайного учения и про-поведывавших его тайных обществ, которые по сути своей являлись прямыми приверженцами вероучителя Мани (ок. 216 — ок. 277), по имени которого и названо манихейство, и пророка Зороастра, жившего не позднее VI века до н. э.
В основе манихейства, на 90 % состоявшего из более древних зороастрийских идей, лежало очень простое, а потому — исключительно привлекательное представление о том, что весь мир и все живое в нем делится на две непримиримые части, находящиеся друг с другом в непрестанной борьбе — Лобро и Зло, которые могут конкретизироваться в Истине и Лжи, Правде и Кривде, Свете и Тьме, Черном и Белом. Именно в силу такой простоты и привлекательности манихейство просуществовало более тысячи лет после мученической кончины его основателя (по приказу шаха с пророка Мани живьем содрали кожу). В разных странах и в разные времена оно принимало разные обличил. Типичными и наиболее известными примерами являются альбигойство в Западной Европе и богомильство — в Восточной. Но и то и другое связано с христианством: в первом случае — с католичеством, во втором — с православием. Однако манихейство было распространено повсеместно в Европе и до утверждения христианства. В том числе и среди славян-язычников, у которых существовали даже два особых бога, выражающих суть манихейской доктрины, — Белбог и Чернобог.