Русь против Хазарии. 400-летняя война
Шрифт:
О том, что происходило в Таматархе, когда к ней подошли полки победоносного князя, древние манускрипты молчат. Был ли штурм города или же горожане сами открыли ворота русам, можно только гадать. Важен конечный результат – Таматарха была захвачена, часть хазар была перебита, а остальные сумели удрать по морю. И объявились они не где-нибудь, а в Дунайской Болгарии, где вместе с болгарами будут сражаться против войск Святослава, когда киевский князь приведет свои дружины на Дунай. Лишнее подтверждение тому, что никакой трогательной русско-болгарской дружбы в те времена и в помине не было, зато существовал союз между Дунайской Болгарией и Хазарским каганатом. Что же касается Таматархи, то теперь она
Теперь же настало время подвести итоги.
Главным итогом грандиозного похода Святослава на Восток стало то, что Хазария навсегда была выбита из разряда великих держав и неуклонно покатилась навстречу своей гибели, которая не заставила себя долго ждать. Резко изменилась и экономическая ситуация в регионе. В книге «Варяги и Русь» об этом сказано так: «В результате походов Святослава 964-965 гг. булгарской торговле был нанесен тяжелый удар, а Хазарское государство уничтожено. Перерезанный вскоре печенегами Волжский путь практически перестал играть роль основной торговой магистрали. С этого времени главной линией коммуникаций становится Волховско-Днепровский путь «из варяг в греки», находящийся в монопольном распоряжении киевской великокняжеской власти. Основные материальные результаты торговли со Средиземноморьем концентрируются в Киеве.
Происходит перестройка путей и центров. Международное купечество чутко реагировало на изменение ситуации вдоль Волжско-Балтийского пути. Ибн Хаукаль, охарактеризовав размах меховой торговли «русов», специально оговаривает: «Так было до года 358 (965), потому что в тот год Русь разрушила города Булгара и Хазарана».
Другим результатом похода стало то, что в итоге под властью Киева оказались все славянские земли, поскольку уже на следующий год Святослав покоряет вятичей. Круто изменилась и международная ситуация, потому как византийские базилевсы с удивлением обнаружили около своих крымских владений новую грозную силу. Позиции Руси резко усиливаются в Северном Причерноморье, а это означает только одно – столкновение с Византией, у которой в этом регионе свои интересы, не за горами. Правящую верхушку Империи не на шутку встревожило и то, что теперь их соседом стал дерзкий и целеустремленный правитель, блестящий полководец, в распоряжении которого была одна из лучших армий эпохи.
Что же касается самого Святослава, то во время похода на Восток князь проявил блестящие тактические и стратегические способности, умение быстро ориентироваться в ситуации, а также показал себя не только зрелым полководцем, но и дальновидным политиком. Особенно ярко это проявилось в его отношениях с вятичами, которых он в борьбе с Хазарией привлек на свою сторону, а затем подчинил власти Киева. Святослав подготовил отличный плацдарм для дальнейшего продвижения на Восток, и следующим логическим шагом в этом направлении было завоевание Волжской Болгарии и закрепление на новых территориях. У князя для этого были все возможности, но, к сожалению, этого не произошло, поскольку по ряду причин Святослав оказался вовлечен в военный конфликт на юго-западе.
Казалось бы, все ясно и понятно, но тут как чертик из табакерки выскакивает «ведущий историк языческой Руси» и начинает вдохновенно бубнить: «Святослав достойно продолжил дело отца и его воспитателя, Вещего Олега. Не Дон, а Волга стала при нем восточным рубежом Русской земли». Хочется задать Льву Рудольфовичу прямой вопрос: а с чего собственно вы взяли, что именно Волга стала восточным рубежом Древнерусского государства? Итиль и Семендер были разрушены до основания, и гарнизоны русы там не оставили, а в Волжской Болгарии Святослав не закрепился, поскольку просто прошел через ее земли. Зато самая восточная
Что же касается Дона, то и его считать на данный момент границей Руси по меньшей мере глупо, поскольку в донских степях кочуют орды печенегов, которые и понятия не имеют о том, что Лев Рудольфович лихим росчерком пера лишил их как степных владений, так и независимости. Еще раз отметим, что для того, чтобы закрепиться на захваченных Святославом землях, нужна была целенаправленная политика Древнерусского государства, политика, рассчитанная на долгие годы и требующая громадных как материальных, так и людских жертв. А потому в той ситуации, которая вскоре сложилась в регионе, удержать такие огромные территории стало просто нереально.
И в свете изложенного невольно закрадывается одна крамольная мысль. О том, что подобно Гаю Юлию Цезарю Святослав тоже мог бы кратко и точно охарактеризовать свои достижения на полях бранных. Только вместо привычных «Пришел, увидел, победил» прозвучало бы нечто другое: «Пришел, увидел, победил, разорил, ушел».
Что же касается постулата о том, что Святослав достойно продолжил дело своих предшественников Олега и Игоря, то он не просто его продолжил, он их всех превзошел как политик и как полководец. Ведь до него подобный оглушительный успех не выпадал на долю никому из киевских князей.
Но Лев Рудольфович коварен, он тут же ошпаривает читателя очередным откровением, в котором говорится о том, что всю хазарскую добычу Святослав взял да и уничтожил из идейных соображений. «Слишком тяжелым было хазарское золото. Тяжелым, как восемь поколений убитых или сгинувших в рабстве сородичей». Честно говоря, читая подобные опусы, становится даже обидно за князя-воина, который под талантливым пером настырного Льва превращается в простоватого дурачка, который ничего не соображает в управлении государством, верит самым разнообразным клятвам и в угоду идейным соображениям жертвует государственными интересами.
Нарисованный Прозоровым Святослав ложится спать и встает одержимый лишь одной идеей – как бы разнести свет язычества по всему миру, и лишь иногда задумывается о всеобщем славянском единении в мировом масштабе. А чтобы позаботиться о нуждах народа, об экономическом развитии государства – такое ему и в голову не приходит!
Теперь снова вернемся к хазарской добыче. Вот как рассуждает непритязательный в быту писатель, которому деньги и все, что с ними связано, явно ни к чему – по крайней мере, такой вывод напрашивается после прочтения его постулатов. «В Хазарии должны были скопиться неимоверные сокровища. Вдумайтесь – страна два века была посредником, алчным мытарем в торговле Европы и Азии, подделывала арабские дирхемы, торговала людьми, вела грабительские войны. Хазария рухнула. Где же ее сокровища? Они не «всплывают» в экономике той или иной страны. Да рахдониты и не могли их вывезти – «легкий, как пардус» не дал им времени на сборы и бегство.
Победители каганата, русы Святослава, описанные Львом Диаконом, выглядят не богаче, а беднее русов Игоря, описанных Ибн Фадланом.
Так где же золото каганата?»
Лев Рудольфович в недоумении пожимает плечами, чешет лихорадочно «историческую голову», тщетно пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос. Но когда его наконец озаряет, то мы понимаем, что ответ сей не поддается логическому объяснению и лежит в иной плоскости, которая даже не пересекается со здравым смыслом. Впрочем, как всегда, когда Прозоров не рассуждает о религии наших предков, а пытается изложить их политическую историю. В итоге мы узнаем, что по идейным и моральным соображениям Святослав велел всю добычу уничтожить.