Русь
Шрифт:
Он – чернокнижник, твой отец!
Ефремка в грех меня втянул!
Михаил
А этих чертиков двуличных
Подольше бейте батогами,
Распутство их из них не выбьешь,
Но пусть ползут в свою отчину
Да по дороге всем расскажут, -
Де, Русь живет своим законом,
И лезть в него – мы не дадим!
Плачущих Анбалку и Ефремку уводят.
(обнимает Всеволода за плечо)
Я принял власть лишь для того,
Чтоб навести у нас порядок.
Ты знаешь, мне осталось жить
Совсем немного,
И тогда Великим князем будешь ты.
Люби народ наш, и народ
Тебе любовью же ответит,
Но строгим будь и нечестивцев
Ни в дом, ни в душу не впускай, -
Они нагадят и сожрут
Тебя с твоим гостеприимством!
Наш брат добром хотел лечить
Пороки мира, позабыв,
Что и Спаситель Сам не смог
Исправить душ, где ад один!
Не забывай отцов умерших,
Они следят за нами строго,
По их законам жизнь сверяй.
И вере нашей, православной,
Не дай угаснуть, пошатнуться.
Мать нашу в старости согрей,
И землю русскую храни!
Отец наш, Юрий Долгорукий,
Велел любить ее и Бога!
Хор. Хвалебная песнь Пресвятой Богородице.
Конец.
Январь – март 2000 года
Русь
Седые мхи свисают с сучьев,
Под ними узкая дорога;
Меж черных елей, меж дремучих –
Часовня – тихий домик Бога.
Вокруг черника да брусника,
Внутри – остывшая лампадка,
Меж брёвен у святого лика –
Орехи – белкина закладка.
За валунами в чистом поле
Уснула непробудно рать,
Не рады кони вольной воле, -
Во след призывно станут ржать.
Путь от часовенки к часовне, -
Порой видны следы копыт;
Здесь по ночам хохочут совы,
И рысь у родника урчит.
Здесь Соловей в глуши дубравы
Срывает посвистом листы,
Зверье разит, и для забавы
Он гнет на маковках кресты.
То завидущие глазищи
Вдруг жадно вскинет на звезду
И в дикой ярости засвищет,
Суля проезжему беду;
То сном забудется тревожным,
Раздует храпом ноздри вширь
И слышит, как похлопал ножны
Илейко, русский богатырь;
И видит шумную столицу,
Плетьми там гонят Соловья,
И, сняв большую рукавицу,
Усталый, крестит лоб Илья.
Октябрь 2005 г.
* * *
Торки да берендеи, -
Черные клобуки;
Чащи закатные рдеют,
Кони храпят у реки.
Удаль до визга, до смеха;
Устлано шелком седло;
Глянь, из–под рысьего меха
Бровь, что воронье крыло!
Дикую кровушку нашу,
Может, остудит сосед?
Нет теремов его краше,
Жён его сладостней нет!
Как белолицы славянки,
Русые косы до пят;
Грозно глядят полонянки, -
Стайка степных лебедят!
Бросим к ногам их уборы,
Шейкам подстать жемчуга,
Глянут: «Поганые воры!
Князь вам обрубит рога!»
Гогот пойдет над кострищем,
Следом заржут табуны;
Я берендей, я волчище,
Мне терема не нужны!
Где ты, сосед мой спокойный?
Бродишь с мечом вдоль полей?
Гей, остуди норов знойный
Силой холодной своей! 14 сентября 1993 г.
Песня
Ты любишь сказки, я сама люблю
Их веретенный бег в покое предвечернем,
Тогда внимаю я с покорностью дочерней
Далеким голосам, их каждый звук ловлю.
И свет небес, полуночный и ясный,
Нисходит до высокого костра,
И предки для потомков до утра
Слагают песнь о витязях прекрасных;
Слагают песнь о граде меж дубрав,
О жёнах и мужах русоволосых,
О звере, что ночами топчет просо,
О чёлнах расписных у переправ.
О сколько песен я нашла в пути!
Счастливей той, что мне певали предки
В часы, когда луна расцвечивает ветки,
Роднее песни мне вовеки не найти.
Вся Русь в ней – голос слитный и живой,
Могучий хор – бессмертен и прекрасен,
И путь, что мною пройден, не напрасен,
Ведь слышен в этом хоре голос мой.
20 ноября 2000 г.
В Дмитрове
Здесь в любви и любованьи
Протекали наши дни;
Мы пекли лепешки с Ваней
И смотрели на огни,-
Шли машины, словно с неба,
С полукруглого моста,
Пахло творогом и хлебом,
Мы читали про Христа.
Здесь библейские картины
Полюбились всей душой, -
Свет далёкой Палестины
В теплой кухне небольшой.
Здесь без устали слогались
Песни, сказки и стихи,
А за речкой дожидались
Снеговые петухи, -