Русалия
Шрифт:
– Да ведь живешь-то среди людей…
– А не верстайся 4031с рабою, не сравняет себя с тобою. Ведь большинство людей живут
охмеленные предметами восприятия, точно вином, будто одурманенные медленным ядом. Но ты – князь и обязан следовать своему нравственному долгу. Твои обязанности, не в пример уделу пахаря, скорняка или торговца много обширнее и тяжче. Но чтобы достойно свершить назначенное, ты должен осознать свою природу и стоять за нее.
– Это значит - постичь весь Закон?
– несколько велеречиво от молодого трепета перед громадой предстоящей
– Нет, дорогой, - глаза Богомила осветились отеческим умилением, - земля русская ждет от тебя дела князя, а не волхва. Но без подвижничества нельзя совершить великого. Поэтому постарайся скорее отдать вещественному миру и миру предков то, что ты ему должен, как владетель плоти. Поистине, кто добродетельно протягивает в мире нить потомства, тот освобождается от долга перед предками. Но, дорогой, ты не должен забывать, что бессмертное – это один только Род. О нем одном достойно думать, о нем одном размышлять, ибо только тот, чей взгляд устремлен на скрытого в тайнике его сердца, вместе с ним достигает исполнения всех желаний. Любя его, желая лишь его, древние волхвы поднимались над стремлением к сыновьям, над стремлением к богатству, над стремлением к этому миру. Любой свой поступок, каждый свой вздох они посвящали нестарящемуся, неумирающему, бессмертному, бесстрашному Роду.
– Но почему ты всякий раз повторяешь: что ни шаг непременно его одного следует видеть и слышать и о нем только думать? – с беспричинным юношеским стремлением вступать на всякий случай в противоречие восставал Святослав.
– Волшебство покинет волхва, если он сочтет волшебство отличным от Рода. Княжество оставит князя, если тот решит, будто княжество отлично от Рода. Сварог и Макошь, Перун и Семаргл, Ярило и берегини-вилы покинут любого, кто вообразит их разными с Родом. Всё без всякого сожаления покинет того, кто посчитает всё отличающимся от Рода. Потому что и волшебство, и княжество, и Боги, и все существа земные, это все – Род. Все, что дано тебе в ощущение - отражение его вечного света. Потому и следует, дорогой, возжигая огонь перед его изображением или просто глядя на звезды, чтить Великого и думать о нем.
Молодой князь казался растерянным. Он ни за что не позволил бы себе обнаружить свою неуверенность ни перед кем… кроме этого человека, в человеческой природе которого (втайне) от года к году Святослав сомневался все более.
– Я так, видимо, никогда не смогу!
– с плохо скрываемой грустью почти выкрикнул он.
– Почему же?
– Вот сегодня… Я совсем не думал о нем. О Роде, значит…
– Говори, говори, дорогой.
– Мы ездили волков травить. Ну, слышал, конечно, что третьего дня у мельничихи с Березинки волк второго дитенка зарезал. Вот мы и отправились ближние леса прочистить.
– И что, говоришь, твой крыластый приятель вновь волка одолел?
– Я не говорил… Кто-то успел уж тебе рассказать?
– Нет. Но ты порог переступил с такой сияющей ряшкой, - нельзя было сомневаться!
– Ну и вот… Какое уж там служение Роду, знающему все пути…
И тут Богомил рассмеялся так громко, а вместе с тем блаженно, что слезы выступили у него на глазах, то ли от смеха, то ли от растроганности, которую уж невозможно было скрывать.
– Но ты же сам сказал: «Знающему все пути», - покачал головой волхв. – Бог знает твой путь. Этот путь и понуждает тебя делать все для того, чтобы уничтожить опасности, угрожающие твоему народу. Ведь что такое княжество? Как ты думаешь, дорогой, что это такое?
– Не знаю. Ты еще не говорил мне об этом. Но… - и все в молодом широком лице Святослава, и ясные глаза соколича 4042под мощными надбровьями, обведенными темно-русым шелком широких бровей, и потешный от юношеской припухлости нос, и обретшие уже мужскую твердость губы, все в этом ладном лице вдруг наполнилось той глупой гордостью, уроки которой он получил явно не у Богомила, - князь – это особенное… Особенное существо.
– Существо? Но все существа созданы Родом из одного и того же материала: из земли, огня, воды, ветра и пространства. Нет, своеобычность княжества не в этом.
– Тогда… Может быть, княжество… Конечно! Княжество – это порода. Конечно, порода! Ведь княжество передается по наследству.
– Разве? Да мало ли свет видел ублюдков, ведущих родословие от величайших героев Руси? И сколько раз земля русская возращивала благороднейших князей, истых праведников из людей, вовсе не имевших знатного происхождения! – Богомил прищурился. – А предания говорят, что Полкан, спасший Солнцеву Деву от Змея, и вовсе только наполовину человек, а наполовину – конь. Нет, Святоша, княжество – это не порода.
Святослав по обыкновению своему, в случае неумения сразу найти верного решения, уж начинал сердиться на себя:
– Ну тогда это знание. Потому что княжичей с малолетства обучают науке чисел, правилам почитания предков, учат военной мудрости, музыке, учат правильной речи, учат понимать звезды и много еще чему. И, конечно, Закону. Княжество – это знание.
– Подумай еще, дорогой. Ведь много в мире людей, которых никак не назовешь князьями, и тем не менее они владеют глубокими и разнообразными знаниями. Так что княжество нельзя приравнять к знанию.
– Так что же такое – быть князем?!
– Понимание того, что такое лучший среди людей у разных народов свои. Но для русских князь – это тот, кто подобно волхву, постигнув основу совершенного порядка – светозарного Рода, пребывающего внутренним правителем всех существ, осознав свое предназначение в нем, очистил мысли свои от обмана предметов восприятия, кто успокоился, освободившись от страсти и мирских привязанностей, идет дорогой, назначенной ему свыше, к достижению цели, дарованной ему Родом. А вместе с тем княжество – это и порода, и знание, и действие, и благочестие. Вот и смекай.
– Но ведь князь должен быть вождем.
– А как возможно стать вождем, не осознав веления Истинного, Знающего и Блаженного? – Богомил потрепал по предплечью как-то скисшего молодца и, отстранившись от него, заложив свои большие сильные руки за голову, неким особенным взглядом, верно, проницающим закопченные стены избенки, вновь воззрился на то, что познаваемо лишь переживанием. – Вот ты, говоришь, на весь день волковать уходил. Но скитался ты по лесам со своими товарищами не для того, чтобы потешиться напрасной кровью, а ради доброй жизни своего племени. А как же такое может совершиться без мысли о Роде? Просто, беседуя с ним, ты уже и не помышлял о наивных знаках, непременных для иного, кто только нащупывает пути к соприкосновению с Тем, Кто состоит из бытия, мысли и блаженства. И это твое достижение, которое меня радует.