Русалка и гламурный пират
Шрифт:
Дед встретил меня в дверях. Он был такой же взъерошенный, как Кирилл, седые волосы стояли дыбом, как будто он яростно чесал затылок, есть у него такая дурная привычка.
— Не видела Кирилла?
— Э-э… видела.
— Ну! Где он? Куда запропастился?
— Домой пошел.
— Что?! — дед был так поражен, как будто я сказала ему, что его разлюбезный Кирилл полетел на Луну верхом на пустом ведре.
— А что? Он же не у нас живет, ты помнишь? — раздраженно буркнула я.
— Что ты ему сказала? —
— Ничего особенного. Сказала, что иду спать. И что ты тоже, наверное, спишь. Вообще-то ты и должен спать, время-то позднее! Предложила зайти в другой раз…
Я все же не решилась сказать деду, что прямым текстом заявила его любимцу, что не хочу его видеть.
— Ну ты… балда!
— Сам ты балда! Чего обзываешься?
— Человек старался ради нас, рисковал своей свободой, можно сказать, а ты его домой послала?
— Чего? Что человек делал?
От удивления я чуть не сползла на пол по стеночке, к которой прислонилась под напором деда.
— Эх ты!
Дед раздраженно махнул на меня рукой и бросился в свою квартиру. Я побрела за ним, растерянная и пристыженная. Получается, Кирилл выполнял какое-то поручение деда, а я его так отбрила. Грубо получилось, очень грубо и некрасиво. Хорошо еще, у меня не хватило духу послать его прямым текстом. А ведь были такие мысли — для верности, чтобы окончательно отпугнуть…
— Ты же ее знаешь, — услышала я голос деда. — Она всегда ляпнет что-нибудь, не подумав. Грубиянка, что поделать… пороть ее надо было в детстве.
Это он с Кириллом по телефону разговаривает. Да, надо было меня пороть, точно. Может, тогда что-то путное из меня бы выросло.
— Все нормально? Как? О, да! Рассказывай все подробности. Может, все-таки? Ладно, приходи завтра. А Лану я все же выпорю.
— Правда, выпорешь? — спросила я, когда дед закончил разговор.
— Надо бы, конечно. Прогнать гостя с порога, послать его, практически! И какого гостя!
— Это он тебе сказал, что я его послала?
— Он сказал, что все в порядке, что придет завтра. Золото, а не человек!
Дед многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря: почему ты до сих пор не прибрала к рукам это золото? Ответ он знал: коварная судьба распорядилась так, что к этому, безусловно, прекрасному человеку, я не испытываю никаких чувств, кроме дружеских. Она посмеялась надо мной, заставив влюбиться в кусок отнюдь не золота, а… чего? Холодного бесчувственного железа, вот чего!
— Так что случилось? На что ты подбил Кирилла? Это касается мести Шапокляк?
Дед молча смотрел на меня, раздумывая о чем-то.
— Не скажу, — наконец, выдал он с чрезвычайно довольной физиономией.
— Что?! Как ты можешь мне не сказать?
— Это и будет твоим наказанием. Вместо порки.
— Ну ты… зараза.
— Ага.
Это очень, очень жестоко! Дед знает, насколько сильно мое любопытство, и как я мучаюсь, когда чего-то не знаю… Да я вся изведусь до завтра, до того момента, как придет Кирилл и все расскажет. И до того, как я извинюсь за свое поведение и сниму тяжесть с души.
— Хочешь узнать — звони Кириллу.
— Я лучше спрошу его завтра. Во сколько он придет?
Дед пожал плечами. Потом, для верности, покачал головой, пожелал мне спокойной ночи и удалился к себе, оставив меня мучиться угрызениями совести и любопытством. Пытки, между прочим, запрещены законом!
Все утро я слонялась по дому в ожидании Кирилла, репетируя покаянную речь, но он все не приходил и не приходил. Зато неожиданно заявилась моя любимая подруга, со своим крутым фотоаппаратом в руках и чрезвычайно довольным видом. Она аж подпрыгивала от нетерпения, так ей хотелось поделиться со мной распирающими ее новостями. Что, интересно, случилось? Сфотографировала НЛО? Поймала в свой дальнобойный объектив знаменитость, отдыхающую в нашем чудесном городке?
Ника уволокла меня с кухни деда в мою гостиную, закрыла дверь, уселась на диван и похлопала ладонью по подушке рядом с собой.
— Садись!
Я тяжело опустилась на мягкое сиденье. Что бы она там не сфотографировала, вряд ли меня это расшевелит. Накрывшая меня апатия безгранична. Мне вообще ничего не хочется и ничего не интересно.
— Я следила за Аркадием, — радостно произнесла Ника, распахнув глаза до размера чайных блюдец.
Себя я в тот момент не видела, но уверена, что мои удивленные очи были не меньше суповых тарелок.
— Что ты делала? — пролепетала я.
— Выследила его. И сделала несколько фото.
Тут уж я подпрыгнула от нетерпения, придавив диванные пружины, и чуть не выхватив у Ники фотоаппарат.
— Сейчас, сейчас. Вот.
Она продемонстрировала мне фото двух мужчин, разговаривающих у хорошо знакомой мне калитки. Неподалеку от нее мне недавно откусили платье и чуть не отхватили приличный кусок пятой точки. В одном из участников диалога я без труда узнала Аркадия. А вот второй… кажется, я его когда-то где-то видела. О! Вспомнила! Это с ним поздоровался Аркадий, когда мы шли на выставку, по окончании которой скоропостижно расстались.
— Это Аркадий? — с надеждой спросила Ника.
— Да, — кивнула я. — Это точно он. Но как ты смогла сфотографировать их так близко?
— Благодаря дальнобойному объективу! А ты еще говорила: зачем тебе фотоаппарат, когда есть телефон.
Ника победно посмотрела на меня.
— Ладно, ладно, я признаю. Фотоаппарат очень нужная в хозяйстве вещь.
— Так вот, — продолжала Ника. — Я проезжала мимо на машине, увидела их, схватила фотоаппарат, который предусмотрительно держала наготове… Они меня даже не заметили.