Русалка в академии
Шрифт:
— Вы по всему побережью собираетесь магов расселить? Мы же не один оазис создаем, а систему, которая могла бы сама себя поддерживать! — я завелась по новой. — Разрабатываем алгоритм, который помог бы и другим жителям страны улучшить условия проживания и...
— Это лишняя трата денег, — отрезал секретарь.
— Я не буду работать, если вы не принимаете моих разработок! Либо берите весь проект, либо все! — не выдержала я.
Вот теперь я поняла, что Халиф действительно разозлился. Не так, как когда я опозорилась с «личной» аудиенцией, а по-настоящему. Вида он не подал, но эмоции я видела.
— Вам деньги не нужны, —
— Я уважаю свой труд и делаю проект, чтобы он нормально работал. Я не собираюсь халтурить ради денег, чтобы все развалилось через полгода-год. Моя цель максимум — озеленение всей пустыни и улучшение климата в целом.
После моих слов в зале повисла такая тишина, что стало слышно, как жужжит шмель, летающий над букетом цветов в вазе у окна. А потом плечи Халифа задрожали, а лицо искривилось. Сперва я не поняла, подумала, что ему нехорошо, но тут он откинул голову на спинку трона и громогласно расхохотался. Бросил несколько слов по-халифатски, заставив усмехнуться своего секретаря, Ярис лишь поджал губы.
— Озеленить пустыню... наши земли прокляты, деточка, — наконец, отсмеявшись, сказал он.
— Даже если бы проклятье существовало, во что я не верю, его сила должна была бы убывать со временем, а не нарастать. А, как я слышала, состояние вашей земли ухудшается именно в последние пару сотен лет. У вас есть предположения, кто и каким образом в это время мог вас проклясть, если не вспоминать ту древнюю легенду? Нет? Значит есть другие процессы, которые здесь замешаны.
Тут Халиф посмотрел на меня несколько задумчиво, а потом кивнул:
— Хорошо, чужеземка. Делай как тебе хочется, я не пожалею землю. Отбросить прочь пустыню — мечта многих поколений моей семьи, мы долгие годы следили за ее ростом и распространением и, ты права. Она, как дикий зверь, сперва сидела в своем логове тихо и разрасталась потихоньку, и лишь в последние сотни лет стала уничтожать один населенный пункт за другим. Если тебе удастся хоть немного затормозить ее, дать жителям моей страны надежду — пусть, мне все равно, сколько это будет стоить. Пусть это будет глупая надежда старика, но ты напомнила мне о мечте юности. Попытайся.
Я, впечатленная его словами, склонила голову.
Мы еще долго обсуждали бы условия безопасности проекта, кого можно привлечь, как обезопасить участников и незаметно переправить необходимые материалы, но тут секретарь напомнил Халифу, что у него еще запланированы встречи. Пришлось срочно закругляться. Одну из картин с наброском оазиса Халиф оставил себе, не слушая, что она не закончена, а планы и более полезные плакаты слуги отнесли обратно в мою комнату.
Мы шли по саду в гаремное крыло, когда, найдя безлюдную полянку, Ярис затолкал на нее мое кресло и навис надо мною, облокотившись о подлокотники:
— Вы понимаете, что творите? — прошипел он тихо, с яростью глядя мне в глаза.
— Все ведь нормально... — пролепетала я растерянно.
— Но все могло не быть нормально! Вы вели себя, как продажная женщина в обществе высоких халифатских сановников! Вам просто повезло, что они не знают имперского и не поняли, что именно вы сказали Халифу. Если бы там был министр торговли, я даже не знаю... вас могли просто выслать из страны как падшую женщину! Нельзя вести дела с человеком, который ведет себя так!
— Будто у вас нет домов терпимости, — фыркнула я.
— Но вы хотите иметь
Я хотела было заикнуться, что да, у нас все равны... но не осмелилась врать. Не вела бы я так себя с президентом или членами правительства. Мне вскружило голову то, с каким вниманием и уважением всю дорогу слушал меня Ярис. Только вот он так себя вел, потому что знал о моей сущности и о моих знаниях. Чтобы заставить и других людей слушать меня, когда я пренебрегаю всеми нормами приличий, мне пришлось бы открыть эти тайны всем.
— Приношу свои извинения, — проговорила с трудом, склоняя голову.
Ярис был все еще зол, но все же кивнул:
— Я постараюсь разузнать, кого Халиф поставит нам в помощь и какую землю выделит. И кто будет заведовать охраной нового оазиса. А еще нужно... — он тихо забормотал, пересчитывая дела по пальцам. — В общем, у меня еще много дел. Пожалуйста, ничего впредь не предпринимайте, не посоветовавшись со мной. Как только что-то будет известно, я с вами свяжусь, — и ушел по тропе в противоположном от гарема направлении.
Я, тяжело вздохнув, поехала к ожидающей меня Хенли.
Глава 38
После встречи с Халифом несколько дней ничего не происходило, а, так как до конца практики оставалось всего ничего, я нервничала. Хотелось вытребовать у Яриса больше информации о том, что происходит, на какой стадии и так далее, но, помня о прошлом фиаско, я старательно держала себя в руках.
Чтобы как-то себя занять, начала записывать все, что приходило в голову по поводу проекта: про пустыню, ветра, температуру, влажность, как горячий воздух поднимается наверх, как сухие пустынные ветра вызывают коррозию почвы и прочее. Очень сложно было все нормально сформулировать, доступным для местных жителей языком. Я испортила огромное количество бумаги (благо — не за свой счет, а за счет Халифа), приходилось перечеркивать, подписывать, переделывать, потом переписывать начисто и опять переделывать.
Отвлекаться приходилось, когда меня на общие посиделки вызывала МаХалиф. Слушать сплетни о незнакомых мне людях от местных девушек было довольно скучно. Я кое-как нахватывалась халифатских слов, но в основном придворные либо говорили на имперском, либо мне кратко переводила Хенли. Девушки притворно сочувствовали, что меня Ярис потащил в пустыню, но порадовались, что я смогла вернуться раньше «в цивилизацию». Придворные относились к обычным жителям Халифата со смесью жалости и брезгливости, по своим наблюдениям, мир для них делился на «прогрессивное общество» городов, стоящих на АрдХалиф, чуть более низкое — крестьянское населения вокруг реки, кое-как принимали жителей других городов, например, торгового Хелмента, с которого началось мое знакомство с этой страной. А вот жители пустыни — это в представлении столичных штучек эдакие нищие дикари, не стоящие внимания и помощи. Слушать эти разглагольствования было неприятно, тем более, что у большей части местных прелестниц был магический дар, который можно было бы обратить на пользу этим людям, но это было ниже их достоинства. Лучше посещать дворец (или жить в нем), ждать, пока отец подберет выгодного мужа и сплетничать.