Русалки. Новенькая
Шрифт:
— Да есть, конечно. Просто никто не заморачивается с названиями, — пояснила Рия. — Они на атлантийском. Сейчас мало кому охота ломать язык.
— И, между прочим, очень зря! — вскинулась Наташа. — Красивый язык. Я мечтаю когда-нибудь его выучить. На нем знаете сколько книг написано?!
— Красивый, — не стала спорить любительница оружия. — Вот только почти что мертвый. На нем давным-давно никто не говорит кроме совсем уж древних русалок. Общемагический куда как проще и удобнее.
— Общемагический? — заинтересовалась я. И в итоге стала обладателем горы сведений не только о языке, распространенном среди магов, но
Пока шли, гадала, что же это за форма такая? Неужели их тут заставляют носить какую-нибудь безвкусицу прошлого столетия? Или мантии? Или даже страшенные балахоны? Представив себя в длинном до пят и почему-то черном балахоне, поежилась.
Между тем, пока я себя накручивала, мы добрались до домика завхоза, стоявшему в окружении елей невдалеке от ворот. Он был каменным и, в отличие от остальных зданий, одноэтажным, так что сугробы доставали едва ли не до середины окон. Постучавшись (эту честь единогласно предоставили Рии) в простую дверь из темного дерева, миновали небольшую прихожую, где в творческом беспорядке валялась обувь и стояла прислоненная к стене лопата (по-моему, та самая, ошибочно принятая мною в первый день за косу) и вошли в основное помещение дома, своеобразную гостиную. Здесь оказалось уютно, но, на мой городской вкус, довольно странно: беленая печь, стол со стульями, несколько сундуков, половики, кружевные занавески на выходящих на ворота окнах.
Женщина в черном, мало вязавшая в моем воображении с занавесочками, полотенчиками и половичками, выглянула из-за книжного шкафа, который отгораживал гостиную от чего-то ещё, по-видимому, спальни:
— Что случилось?
— Мне сказали, что форму нужно получить, — несколько робея под её взглядом, сообщила я.
— Ты ведь Света? — Кивнула. — Меня зовут Лилия Николаевна. Подожди, сейчас найду тебе форму, — она повернулась к сундукам и махнула рукой. Один из них открылся, оттуда выплыла некая синяя с вкраплениями белого куча. Я, едва ли не открыв рот, наблюдала за этим представлением. — Думаю, эта подойдет. Надо будет только погладить. Где у нас прачечная и гладильня тебе девочки, я думаю, покажут, — тут она посмотрела мне за спину.
— Конечно, покажем, — заверила её Алина.
Миг и завхоз отдала мне стопку одежды, только что бывшую кучей. Менее мятой та не стала, но хотя бы лежала аккуратно. Причем я не заметила, чтобы властительница формы даже пальцем пошевелила. Опомнилась я не сразу, так что Рие пришлось меня пихнуть для ускорения соображения.
— Простите, я еще не очень освоилась со всей этой магией.
— Привыкнешь, — Лилия Николаевна по-доброму усмехнулась.
Разумеется, по пути в общежитие я пытала одноклассниц на тему только что увиденного. Магия казалась чем-то невероятным, а уж такое её, бытовое, обыденное применение и вовсе вызывало оторопь.
— Чему ты удивляешься? — не поняла Рия. — Бытовая магия заметно облегчает жизнь.
— Здесь многие пользуются бытовой магией, — поддержала её Алина. — В этом нет ничего такого. У нас даже есть предмет, называется, «Прикладная магия».
Значит, это был учебник! И что-то мне подсказывает, раз его не убрали, я как и с иллюзиями, не должна была его видеть. Делиться догадкой пока не стала: едва ли Алине понравится, что я без разрешения трогала её вещи. Вместо этого спросила просто так, ради вопроса больше чем ради ответа, может ли так любая русалка. Какого же было мое удивление, когда Наташа отрезала:
— Лилия Николаевна — не русалка.
— А кто?
— Не знаю точно. Но не русалка. Магиня, скорее всего.
— Я думала, здесь все русалки?
— Практически все, но не все.
В общежитии первым делом я разложила форму на кровати. Получилось… впечатляюще. Настолько, что я жалобно поинтересовалась:
— И мы постоянно должны в этом ходить?! — Конечно, мои худшие ожидания форма не оправдала, то есть ни мантией, ни балахоном не была, но я вообще была не сторонницей формы. Особенно на постоянной основе.
— А как ты думаешь? — вопросом на вопрос ответила Алина, расставляя врученные нам встреченной старшеклассницей мои учебники на полке. Заметив мой ужас, рассмеялась и успокоила: — Нет, конечно. Юбку и блузку одевать надо только в торжественных случаях. Обычно вообще только в начале учебного года.
Я посмотрела на темно-синюю плиссированную юбку где-то до колен или чуть ниже. Белая блузка, напоминающая рубашку, лежала рядом под жилетом того же темно-синего цвета с эмблемой школы в районе левой ключицы.
— Там в кармане должен быть ещё значок и заколка-гребень, — Рия наслаждалась моей реакцией, сидя на Алининой кровати.
— А они зачем? — я вытащила указанные предметы.
— Значок на блузку сверху цепляют. Или просто на одежду. Мы их обычно летом цепляем. А заколка — дань традициям. Видела на гербе русалка с зеркалом и гребнем? Вот потому и заколка в форме гребня.
— Ясно, — я взяла одежду и скрылась в ванной. Оделась, глянула на себя в зеркало и с удивлением заметила, что все идеально сидит. Даже лодочки, вытащенные из коробки.
— Тебе идет, — резюмировала осмотр меня Алина, когда я вышла. — Нигде не жмет, не расстегивается?
— Не-а, — ответила, пройдясь по комнате и пошевелив руками.
— Всегда поражалась этой способности Лилии Николаевны угадывать с размером.
— Давай переодевайся обратно и пойдем уже в прачечную. Забросим все это в стирку и на обед! — поторопила Рия.
Прачечная — небольшая комнатка с десятком стиральных машин — обнаружилась на первом этаже общежития. Несколько машин работало, но практически беззвучно. Проводов от них тоже, на первый взгляд, никуда не тянулось.
— Они магические? — вырвалось у меня.
— Само собой. Иначе мы бы превращались, стоит белье после стирки вытащить.
— Логично. — Я продолжила оглядываться. Подошла к шкафу рядом с входом и взяла одну из пластиковых бирок, которых тут было множество, все с цифрами, которые, кажется, не повторялись: — А это ещё зачем?
— А как ты думаешь, мы разбираемся, в какой машине чья одежда стирается? — Рия взяла табличку с номером двадцать и поставила её на ту машину, куда загрузила свою гору белья.