Русалки. В глубине
Шрифт:
— Мы сделаем всё возможное, чтобы ему помочь, — обтекаемо ответила целительница. Ясно, гарантий никаких. — Любишь его?
Кивнула и поспешила пояснить:
— Он мой троюродный брат.
— Достаточно дальнее родство для брака, — заметила на это сама явно не так давно вышедшая из отката женщина.
— Это не имеет значения, — отрезала я. — Тем более сейчас.
— Подобные вещи всегда имеют значение, — не согласилась целительница. — Особенно, если у тебя есть другие поклонники. Достаточно сильные для того, чтобы незаметно проникнуть в дом и использовать одно
К чему она ведет, не понять было сложно. Но в данном случае русалка ошибалась. О моей помолвке не слышал только глухой, так что парни ко мне и на метр не подходили. Идиотов связываться с Третьим Лордом не было. Кроме Андре. На глаза снова навернулись слезы. А потом до меня дошло. О, боги! Как я сразу об этом не подумала.
Подскочив, бросилась на поиски прадеда. Вот только гораздо раньше него наткнулась на подпирающую стенку в коридоре Эржебет.
— Неужели наконец очухалась? — не сдержалась телохранительница. В голосе звучало презрение.
И я не выдержала. Слишком богаты на потрясения были прошедшие сутки, слишком измотана эмоционально и физически я. Толкнув не ожидающую подобного подводноветренницу в грудь и, прижав её к стене, прошипела:
— Теперь ты довольна?!
Больше ничего сказать не успела: опомнившаяся охранница легко оторвала меня от себя:
— Ты не в себе, девчонка! — теперь уже меня прижали к стене. А поскольку силы женщине было не занимать, можно было даже не пытаться вырваться. Но я попыталась. Вывернутая в локте рука заныла.
— Что вы делаете?! — возмутилась Селестина.
— Она не в себе. Набросилась на меня ни с того, ни с сего…
— Немедленно отпустите ребенка, — сказано это было таким тоном, что подводноветренница послушалась, кажется, даже прежде, чем осознала. — Что вы вообще забыли в этом доме?
Пока телохранительница объясняла причины своего пребывания в особняке Антарио, я, даже не думая ей с этим помогать, сидела на полу, потирая локоть.
— Сомневаюсь, что то, что я наблюдала только что входит в ваши обязанности, — сказала как отрезала родственница. И обратилась ко мне: — Девочка, тебе нужно отдохнуть. Давай-давай, вставай. Поспишь и станет легче. А руку я мы сейчас тебе подлечим…
Илина Владимировна
Предоставив вести дальнейший разговор со стражей отцу и в срочном порядке вызванной Маргарите Николаевне (дело ведь касалось вызванного отката), Илина Владимировна прикрыла за собой дверь верхней гостиной и направилась на кухню — следовало выпить что-нибудь успокоительное, хотя бы чаю. Иначе никакие нервы не выдержат.
Однако планам её не суждено было сбыться, а нервам, похоже, предстояло ещё одно испытание: выйдя на лестницу, директриса обнаружила на одной из ступенек мужчину. Того, кого увидеть здесь она ожидала меньше всего. Он стоял спиной к ней, видимо, разглядывая портрет Анастасии с новой табличкой, но женщина все равно его узнала, а потому замерла, не зная, то ли радоваться, то ли пугаться. Но прежде чем с губ сорвалось удивленное «Василий?!», гость обернулся.
Встретившись взглядом с синими глазами потомственного Антарио, наследница Марианского схватилась за перила, чтобы не упасть.
— Вы?!
В голосе сына сплелось столько эмоций, что все вопросы потеряли смысл: то, чего она опасалась почти сорок лет, то, что откладывала год за годом, случилось. И едва ли винить в этом стоило Свету.
С трудом сдержав ругательства в адрес отца и сглотнув вставший в горле комок, Илина Владимировна осторожно предложила:
— Думаю, нам стоит поговорить.
Валерий медленно кивнул. С первым удивлением он справился, и теперь на лице застыла маска безразличия. Такая знакомая, что становилось страшно. Кажется, при всем внешнем сходством с Охотником, от Антарио он тоже унаследовал отнюдь не только цвет глаз и качества хорошего управленца.
— Пойдемте, — взяв себя в руки, русалка первой направилась вниз по лестнице. Светин отец посторонился, пропуская так, чтобы не коснуться её даже ненароком. И почему-то от этого стало особенно горько.
Для общения женщина выбрала столовую, где можно было хоть как-то дистанцироваться. В компании взрослого сына она чувствовала себя неуютно и оттого нервничала. Вдобавок, этот длинный день и без того бил все рекорды по безумию, она была на ногах уже больше суток и потому собраться с мыслями было вдвойне тяжело.
— Наверное, я должна попросить у вас прощения. — Она десятки раз прокручивала эти слова в голове, но все равно прозвучали они как-то не так.
— Можете попробовать. Но это не значит, что вы его получите. — На иное она и не рассчитывала. — Владимир и моя дочь рассказали мне об обстоятельствах, якобы вынудивших вас на этот поступок. Вот только я не верю, что другого выхода не существовало.
Тут он был прав. Существовал. Вот только в тот момент выходом он не казался.
— Я выбрала то, что считала лучшим для вас.
— А не для себя? — синие глаза смотрели безразлично. И она бы им поверила, если бы не пара нюансов, которые скрыть Валерий не смог. В первую очередь полный горечи тон. — Можете не отвечать, это понятно и так. Прошлого уже не изменишь, я тот, кто я есть. В том числе и благодаря вашему поступку. Чем бы он не был продиктован, он сделал меня мной. Поэтому мне бы хотелось услышать ответ на всего один вопрос. Оно того стоило?
Директриса опустила взгляд. Однозначного ответа у неё не было. Тем более она и сама уже задавалась этим вопросом. И, наверное, лучшим ответом на него та самая встреча в полуреальности.
— Если только благодаря этому на свет появилась Света, то, пожалуй, стоило, — не глядя на сына, озвучила эти мысли Илина. В той вероятностной ветке, где они с Василием воспитывали сына, девушки попросту не существовало.
— С этим я согласен. Но мы сейчас говорим не о моей дочери, а о вас. Стоило оно того для вас?
Наследница Марианского пожала плечами. Ответа кроме уже озвученного у неё не было.
Владислав Антарио