Русалки. В глубине
Шрифт:
И тут до меня наконец дошло:
— Погодите! Вы сказали «завтрак»?! — чисто рефлекторно обернулась на окно. Но за ним стоял вечный мрак подводного города.
— Света, ты вообще ложилась?! — Так, а вот теперь она вылитая тётя Лена… — Тебе твой Первый Лорд никогда не рассказывал о том, что при магическом истощении надо регулярно питаться и высыпаться?! И куда только Эржебет смотрит?
— Говорил, кажется… — чувствуя себя не в своей тарелке, признала я.
— А раз говорил, спать давай! — беспардонно заявили мне,
— Я не…
— Спать! — полыхнула синими глазами директриса. И пригрозила: — Иначе усыплю заклятьем.
И вместе с моим ноутбуком вышла из комнаты, потушив свет. О каких-либо контраргументах я вспомнила уже укладываясь. Вот что значит педагогический опыт. И это она только около сорока лет преподает… Что же будет через столетие? Или через тысячу лет? Ведь хватило же у Маргариты Николаевны выдержки двенадцать столетий директорствовать… С такими мыслями я и уснула.
Сэм Октано
На дорожку перед школой медленно падал снег.
Охотники безвылазно сидели в главном здании, явно не желая высовывать и носа на улицу. По словам его деда, сходившего на разведку, они обустроили для жилья несколько кабинетов и отапливали их за счет обогревателей и электрогенератора: котельную, оставлявшие школу русалки предусмотрительно уничтожили, и теперь на её месте находился лишь остов здания. Впрочем, отопительный артефакт, равно как и прочие поддерживающие функционирование жизнеобеспечивающих систем школы забрали с собой или перебросили в Штаб. В итоге в оставленных зданиях теперь даже вода из кранов не текла, не говоря уже про электричество и прочие блага.
Хамелеоны тоже нашли возможность устроиться с большим комфортом, когда дежурившая за смену до них Кристина Дайнер сообщила Саре о также спрятанной от посторонних глаз обзорной вышке в лесу неподалеку от поворота дороги. Заклятья, наложенные на школу, сюда уже не распространялись, закрыта вышка была иным способом, чем корпуса, потому и войти, и выйти можно было обычным путем. Разумеется, если знать, где она находится. Почему эти сведения от них утаила предыдущая смена, оставалось только гадать.
— Впрочем, у нас с Альфонсом всегда были натянутые отношения, — вздохнул на это Эрик. — Как и у него с Каролиной. Вполне может быть, что она не стала говорить о башне ему, а он не сказал нам.
— Как-то это мелочно. Особенно сейчас.
— Из таких «мелочей» и складываются отношения.
С вышки отлично просматривалась вся территория школы, дорога к ней и ближайшие окрестности. Маргарита Николаевна была той ещё перестраховщицей. А уж с помощью видящей разные варианты будущего Лияны, продумывала все до мелочей.
Время от времени к школе подъезжали автомобили с местными номерами — привозили еду, лекарства и тому подобное из ближайшего управления. По мнению Сэма, проще было бы оставить захваченное здание, чем вот так тратить и время, и ресурсы. Когда он поделился этими мыслями с дедом, Эрик покачал головой:
— И не надейся. Это символ для других. То, что захватили они его без боя и без потерь с нашей стороны, знаем мы, знают они и знает верхушка Ордена. Прочим вполне можно внушить совершенно иное. Что собственно они и делают.
— Но это…
— Политика, мой мальчик. Политика.
— И никто не усомниться? — подала голос Сара, на этот раз тоже сидевшая рядом.
Мужчина покачал головой:
— Охотникам с малых лет забивают мозги пропагандой. Слышал бы ты недавнюю речь Великого…
— Какую ещё речь? — заинтересовался Сэм.
— Если коротко и по существу, призыв к началу второй Охоты на русалок. А если хочешь подробнее, покопайся у меня в сумке, там есть черновая стенограмма, — отозвался хамелеон, разглядывая что-то в бинокль.
Разумеется, любопытному, как и все носители дара хамелеона, парню не требовалось второе разрешение. Мятый листок в клеточку нашелся быстро. Расправив его, Сэм вгляделся и оглянулся на деда:
— Это твой подчерк. Ты был там? Когда он это произносил?
Кивок:
— Был. Собственно для того чтобы передать стенограмму и запись Совету я и покинул Главный Штаб, — ответил Эрик Октано. — Но хватит вопросов, давайте читайте и хватит уже прохлаждаться. Надо работать.
Подошедшая девушка заглянула юноше через плечо, читая вместе с ним.
— Их мира? Их городов и деревень? — поинтересовалась она, дочитав.
Сэма интересовало другое:
— И что теперь будет?
— Что-что, — ворчливо отозвался почти двухсотлетний хамелеон, — то, что так или иначе бы было. Война.
Маленькая с такой высоты фигурка в белом пуховике привлекла внимание хамелеонов только когда поравнялась с вышкой. Первой её заметила Сара, мгновением позже Сэм. Посмотрев на незнакомку в бинокль, парень, с детства тренировавший память на лица, понял, что вовсе это не незнакомка, и, помянув Огненную, рванул к выходу.
Дед перехватил его уже на пороге:
— Далеко собрался?
— Пусти! Я её знаю.
— Откуда это? — изумился предок.
— Встречал у Антарио. Это подруга Светы. Хамелеона славянской.
Такой ответ только добавил вопросов, хотя о том, что младшая Антарио выросла у людей не слышал только глухой. Но задавать их мужчина не стал, отложив на потом:
— А если это ловушка?
— Немногие в курсе, что здесь буду именно я, — отрезал Сэм. А если бы предали те, кто в курсе, то они бы сейчас не разговаривали. Это понимали оба, так что сильная рука разжалась. Молодой тритон едва ли не кувырком скатился с лестницы.