Русалочья заводь
Шрифт:
— Я с ума сойду тут без тебя, — припечатал Лир.
— Останься, Ари, — попросил отец.
Ох, как мне захотелось сразу всем сказать все, что я по этому поводу думаю. Но ведь хуже всего то, что они — правы.
Хммм…Кольцо вернулось, значит, можно что-то пожелать. Я подумала и попросила, чтобы все мои вещи и вещи Лира, оставленные у орков, оказались тут. Но ничего не вышло. Видимо, желание было слишком большим. Я выругалась.
— Что она хочет? — спросил спокойно мой отец.
— Забрать наши вещи у орков.
Эран улыбнулся, сосредоточился,
Передо мной возникли наши походные сумки.
— Спасибо, папа, — сказала я, радуясь тому, что смогу переодеться. А то на мне только вещи Лира оказались, вернее только его рубашка. Она, конечно, длинная, вот только хочется свою тунику и штаны, и волосы расчесать гребнем.
— Злишься, — сказал мой маг, когда я переоделась и стала раздирать волосы, которые спутались настолько, что любая ворона бы подобному гнезду обрадовалась.
— Да.
— Ари, ситуация серьезная. Очень. Пока ты плавала, появился леший. Он говорит, что вся нечисть объединяется, чтобы дать отпор Совету. Из них выкачивают силы. Нам нужно всем держаться вместе.
— Там мой дом, если что так, — шикнула я.
— Тут тоже твой дом, — заметил Лир.
Бессмысленный спор. Бесполезный.
Я, молча, положила гребешок в сумку, а потом, не ответив ему, пошла к Даринель, которая дремала на еловых ветках, укрытая плащом Тира.
— Ари, привет, — сказала она, когда я присела рядом с ней.
— Да вроде здоровались уже, — заметила я.
— Не злись на них. Они очень тебя любят. И все, — ответила дриада, слышавшая нашу небольшую перепалку.
— Даринель, почему ты не злишься на меня и на Лира за то, что ты лишилась Арана? — спросила я прямо.
Вопрос вертелся на языке очень долго и давно.
— Это было его решение, Ари. Я не сержусь. У каждого своя судьба. Если моему мужу было суждено так поступить, то значит, так надо. Знаешь, иногда он мне сниться, и говорит, что все будет хорошо.
Я вздохнула.
— Что тебя так тревожит, Ари? — спросила она неожиданно.
— Я не кому не могу рассказать то, что Аран мне сказал, и я должна принять решение, а посоветоваться мне не с кем.
— Делай так, как велит сердце.
— Я не хочу оставить своего племянника без отца, — сказала я очень тихо.
Даринель мягко мне улыбнулась.
— Спасибо, Ариадна.
— Тебе что-нибудь хочется? — спросила я ее.
— Хочется, — засмеялась дриада.
— И чего же?
— Чтобы ты спела мне песню, и яблок, которые мог сотворить только Аран.
Я не удержалась и рассмеялась. Ну да, этому меня старший брат научил.
— Нет ничего проще.
Яблоня появилась прямо рядом со мной, и я, оборвав медовые яблоки, скинула их довольной дриаде на постель.
— И песню, — напомнила она.
— Какую хочешь?
— Колыбельную. Моему сыну они очень нравятся.
Я растерянно посмотрела на нее. Никогда мне никто в детстве не пел колыбельных. Пусть хоть племянник послушает. Я сосредоточилась, подумала о маме, и песня, как всегда, возникла из ниоткуда. Нежная, сладкая, переливчатая мелодия наполнила меня целиком, даря душе покой и гармонию. Когда я закончила петь, то заметила, что Даринель уснула, а Лир и Эран сидят неподалеку и смотрят на меня.
С кем же мне посоветоваться, как поступить? Был бы у меня брат, не раздумывая пошла бы к нему. Хотя брат у меня есть. И почему бы и нет? Только Арану я могу все рассказать. Переместиться что ли?
Ари. Погоди.
Ага, сейчас. Итак, слишком много командуете мной. Причем все и сразу. Как-то запамятовали, что я — русалка. Прежде всего. И только потом дайари, жена, дочь, племянница, сестра.
Я сосредоточилась, и прежде чем Лир успел оказаться рядом, переместилась в пещеру к статуе Арана. Опустилась рядом с ним, поздоровалась и стала рассказывать ему все, что со мной произошло. И как ни странно стало легче. И я поняла, что надо действовать, как посоветовал мой дед. Интересно, как хоть его зовут то? Надо было спросить. И почему Лир до сих пор не здесь? Как ни похоже на него. Обычно он тут же перемещается за мной. Боится. А тут — даже мысленно ко мне не лезет. Чудеса, да и только.
Только рано обрадовалась.
Я вышла из пещеры и увидела своего мужа, сидящим на камне. Глаза колючие, холодные, чужие.
— Ты думаешь, что это хорошая идея, сбегать от меня, Ариадна? — спросил он раздраженно.
— А ты думаешь — это хорошая идея, решать все за меня? — возразила я своим вопросом.
— Прости, из-за этой войны, я нервничаю, — сказал Лир спокойно.
— Она еще не началась, — заметила я.
— Началась, Ари. Два часа назад войска Тезуэля подошли к владениям гномов.
Я вытаращила глаза.
— Они требуют выдать тебя и меня. И заодно моего дядю. Для начала.
— В Снежном королевстве безопасно. Сам же говорил.
— Ари, мне очень нелегко сейчас, — сказал Лир.
— Я знаю, Лир. Но это не повод, чтобы…
— Ари. Я женился на тебе. Я не могу воевать, потому что, если меня ранят, то ранят и тебя. Я говорил тебе об этом. Помнишь? Мне страшно, Ари. Мне впервые страшно так сильно. У меня ощущение, что мы идем с тобой как по минному полю. И я даже не могу знать, сколько нам осталось. Я не верю в то, что Тезуэль сможет победить. Но я знаю, что час, когда нужно будить Аранатариэль близок, и я могу тебя потерять навсегда, потому что за столь долгий срок сердце звезды могло превратиться в камень. Навсегда, понимаешь?
— Лир мы умрем вместе, — тихо сказала я ему.
— Нет, Ари. Есть случаи, когда амор-алите может отступить. Пророчества или сильные проклятия. Как в случае с Даринель. Я могу остаться жить, когда ты — умрешь. Я не могу отделаться от мысли, что у нас осталось слишком мало времени. А ты от меня постоянно убегаешь. И еще эта чертова тайна Арана, которой ты не можешь поделиться со мной. Я же не дурак, Ари. Я знаю, что она связана со мной, поэтому ты мне не говоришь.
— Думаешь, что мне легче от всего этого? — спросила я его.