Русалочья заводь
Шрифт:
— Ринурель, — сказала дриада. — Мы еще с Араном выбрали ему имя.
Я улыбнулась.
— Надо к нему сходить, навестить и рассказать, — заметила я.
Даринель кивнула, и после обеда мы вместе с ней, оставив малыша на попечение няни, пошли к Арану. Я ненадолго оставила их наедине, нырнув в подземное озеро, а потом мысленно решилась позвать Лира. Он ответил не сразу, но ответил. Уставший до предела голос, но такой родной.
Я рассказала ему о Ринуреле, а к вечеру, к самому ужину, к нам телепортировались Тир с Эридейле и Эрангитиль с подарками для малыша (и откуда они их взяли?
— Тебе так и не удалось вернуть зрение, папа, — сказала я очень тихо, когда мы оказались на несколько минут одни.
— Эльфийские заклинания не помогают, Ари.
— А что говорит Рил? — спросила я.
— Что всему свое время, и пока не воскреснет Аранатариэль, надеяться мне не на что, — ответил Эран.
Я вздохнула и обняла его за плечи.
— Лир без тебя с ума сходит. Кое-как сдерживается, — улыбнулся Эрангитиль. — Мы укрепили почти все границы у гномов и Снежного королевства, думаю, что осталось немного. Возможно, к Новому году вы сможете увидеться.
— Правда? — спросила я.
— Да. Потерпи немного. И, кстати, ты мне обещала письмо Авроры.
— Сейчас принесу.
Шкатулка привычно легла в ладони. Я погладила ее по крышке, спустилась вниз и протянула отцу.
— Прочти мне, Ари, — попросил он.
И как я могла забыть, что он — не видит?
Я прочла, наблюдая, как периодически меняется лицо отца. Ой, как ни скоро, он смириться с потерей мамы. Может, еще тяжелее ему будет, чем мне. Я вспомнила, как уплыла от Лира, и эта боль для меня была невыносимой, изнуряющей, сжигающей. Как он справляется?
— У меня есть ты, Ари, — сказал Эран, мягко целуя меня в висок, и словно угадывая мои мысли.
Слабое утешение. Но все-таки…
— Ари, у меня к тебе дело, — сказал отец неожиданно, возвращая мне шкатулку.
— Слушаю тебя.
— Орки и гоблины отступают к Аридейлу. Нам нужно там безопасное место. Лир упоминал о доме, который он тебе подарил вместе с Араном, мы подумали, что могли бы там остановиться и после Нового года дать бой. Уж очень там неспокойно, Ари. Тезуэль со своими приспешниками выпустил темных тварей, порождений тьмы, простому народу против них не выстоять, а на сторону Совета они не перейдут, не смотря на указы и законы.
Я знала, что Тезуэль собирает армию по всей Ларейе. Многих, кто не соглашается, особенно сильных магов, которые хотят остаться в стороне, пытается уничтожить. Семнадцать из них присоединились к армии Эрана, около трехсот находились сейчас в бегах, а остальные — почти пятьсот, были убиты Советом магов.
— Разве я против, папа, — улыбнулась я. — Дом в вашем распоряжении. Только придется немного его расширить. И кстати, русалам, туда добраться будет проще.
— Спасибо, родная.
Было бы за что. Это такая малость. Тем более мне самой нужно будет оказаться там, поближе к столице. В первый день февраля, я должна убедить Лира поплыть со мной в Серебряный город, чтобы найти источник силы. И главное, никто об этом не знает. А там, если получиться, и все пойдет, как надо, я верну Арана. Как же мне его не хватает. Остроумного, веселого, умеющего поддержать меня в самые трудные дни.
Мы распрощались с отцом, а потом с Тиром и Эридейле.
— Не хочешь написать Лиру письмо? — спросил он меня, усмехаясь.
— Нет, — сказала я твердо.
— А вот он тебе написал.
Я вздрогнула и уставилась на белый конверт.
— Нам нужно идти, Ари. Мы не можем задерживаться надолго. Нужно очень много сил, чтобы королевство стало безопасным, и мы могли открыть его для тех, кто придет сюда с чистыми помыслами. Если захочешь ответить, то завтра вас собирались навестить Глин и Рокот, — сказала Эридейле, когда мое молчание затянулось на пару минут.
Я кивнула. Обняла на прощание сестру, а сама спрятала конверт в карман, побыла немного с Даринель, а потом неспеша пошла в нашу с Лиром спальню, села возле горящего камина, и открыла белый конверт дрожащими от нетерпения руками.
Глава двадцать четвертая
С чего бы это вдруг Лир решил написать мне письмо? Мы ведь каждый вечер общаемся.
Ты последнее время очень грустная. Хотелось тебя развеселить. И это так романтично, — ответил Лир мысленно.
Я улыбнулась и стала читать. Никогда в жизни мне не приходилось получать писем от любимого человека. И если это письмо останется навсегда единственным, то я не буду переживать. Подчерк у Лира был неровным, но разборчивым. Он рассказывал о том, что у них там происходит — о гномах, которые держаться из последних сил, о Тадеуше, их короле, который был стрелой ранен в ногу, об огромном, хорошо вооруженном войске орков, пытающихся с помощью морской ведьмы, которая присоединилась к ним недавно, пробить защиту Снежного королевства. Еще он писал о том, как на границе выпал снег, и белые легкие снежинки кружились в небе.
А дальше шли воспоминания о нас. И в каждой строчке сквозило его «люблю» и «скучаю». Иногда не нужно писать этих слов, достаточно намеков — описания белого лепестка розы, который когда-то запутался в моих волосах, воспоминания о том, как выглядит мой хвост, и как я смешно выглядела, когда мои волосы пришлось обрезать из-за налипшей смолы. Его письмо было теплым, светлым, исполненным надеждой. Всего-то осталось потерпеть чуть меньше месяца, а потом будет долгожданная встреча.
Чем отплатить ему за это простое женское счастье? Чем отплатить ему за то, что он у меня есть? За это маленькое чудо — белый лист бумаги с предложениями, написанными его рукой, я бы отдала все, что у меня есть. Как мало все-таки иногда надо человеку, обычной женщине.
Я люблю тебя, Лир. Очень сильно люблю.
И я тебя люблю. Не плачь. Совсем немного осталось, ненаглядная, и мы встретимся. Обязательно встретимся.
Знаю, но это время растянется в бесконечность.
Силадерь и Сирин только что поженились. Эран смеется, говорит, что вместо того, чтобы воевать он то и дело выдает замуж своих дочерей.
Правда? Как замечательно. Поздравляю их. Неожиданно очень.
Война иногда решает за нас, Ари. Знаешь, у них тоже амор-алите.
Ух, ты. Бедная сестренка. Сочувствую, намучается еще.