Русская Америка. Слава и боль русской истории
Шрифт:
В дальнейшем испанская экспансия на север усилилась, а причиной стали донесения из Петербурга уже Франсиско Антонио Ласи, заменившего Эррерию. Как сообщает всё тот же Я.М. Свет, у Ласи был тайный агент в одном из петербургских ведомств, вероятно в Иностранной коллегии, через которого испанский посол получал копии секретнейших документов, касающихся русских тихоокеанских и «американских» открытий. По сути, сообщая это, Я.М. Свет опровергал своё же собственное утверждение о том, что далеко не все русские описания и карты были известны в XVIII веке за пределами России. Наиболее важные данные в реальном масштабе времени доходили, как видим, даже до Мадрида, а до Парижа от Петербурга
В марте 1773 года Ласи переслал в Испанию карту русских открытий, составленную академиком Герардом Миллером, и министр заморских дел Испании Хулиан де Арьяга немедленно направил её вице-королю Новой Испании (Мексики) Антонио-Марии Букарели-и-Урсуа. А Ласи весной 1775 года выслал в Мадрид новые материалы по русским открытиям, а также карту Якоба Штелина.
Штелин, родившись в год Полтавской битвы – в 1709 году, в Швабии, в возрасте 26 лет в недоброе правление Анны Иоанновны появился в Петербурге, где и скончался 25 июня 1785 года. В истории Штелин остался известен как деятель Академии художеств, придворный мастер фейерверков и иллюминаций, автор «Записок Якоба Штелина об изящных искусствах в России».
Вряд ли снабжение иностранных дипломатов картами русских тихоокеанских открытий входило в академические обязанности Штелина, и карту он передал Ласи, надо полагать, на «общественных началах».
А возможно, и не одну…
Так или иначе, испанцы были встревожены не на шутку, и 25 января 1774 года из мексиканского порта Сан-Блас на север направился фрегат «Сантьяго» под командой Хуана Хосе Переса Эрнандеса с предписанием Букарели дойти, следуя вдоль западных берегов материка, до 60° северной широты и ввести во владение Испании все открываемые земли в полосе Тихоокеанского побережья. Капитан Перес до 60° широты, однако, не дошёл и от 55° повернул назад на юг. На обратном пути на западном берегу острова Ванкувер он открыл обширную бухту, через четыре года вновь «открытую» Куком и названную им заливом короля Георга (ныне – залив Нутка).
Перес вернулся в Сан-Блас 31 октября 1774 года, а 16 марта 1775 года началась новая экспедиция на кораблях «Сантъяго» и «Сонора» под командой прибывших из метрополии офицеров Бруно де Эсеты и Хуана-Франсиско Бодеги-и-Куадры. В составе экспедиции был также пакетбот «Мехикано».
Следующая испанская экспедиция ушла на север уже в 1779 году, и на этом мы обзор испанской активности на Тихом океане, вызванной тихоокеанской активностью русских, пока завершим, чтобы вновь вернуться к «испанской» теме в своём месте.
ОСТАЁТСЯ сказать несколько слов ещё и о Джордже Ванкувере. Капитан Ванкувер был с Куком во втором и третьем его кругосветном плавании, а в 1791 году был направлен Лондоном, как пишет Жюль Верн, «к берегам Америки для того, чтобы положить конец спорам, возникшим с испанским правительством из-за залива Нутка (в 1789 г. – С.К.), и добиться от испанских властей официальной уступки этой бухты, имевшей важное значение для торговли мехами».
Задача, поставленная перед Ванкувером, выглядела странно – обычно такие дела поручаются не обветренным стужей и обожжённым тропиками судоводителям, а дипломатам. Логичнее было бы не затевать кругосветный тарарам, а провести переговоры в Мадриде. Но и тут нам кое-что может разъяснить реальный маршрут Ванкувера… Выйдя из Англии, он, как и Кук, прошёл к южной оконечности Африки – мысу Доброй Надежды… Там он, говоря языком современным, «бункеровался», а говоря языком инструкции Куку, взял «в нужном количестве съестные припасы и воду».
Даже от мыса Доброй Надежды до Нутки ближе будет идти (если смотреть на карту) «налево», мимо мыса Горн, а Ванкувер пошёл «направо», по маршруту Кука. Но – с одним принципиальным отличием: он отвернул к западным берегам Австралии, и отвернул неспроста… Как сообщается в «Очерках по истории географических открытий» Иосифа Петровича и Вадима Иосифовича Магидовичей, Ванкувер спешил сделать официальную заявку на Западную Австралию, так как англичане «подозрительно относились к активности французов в Океании и в австралийских водах».
Советским исследователям умалчивать об этом «финте Ванкувера» смысла не было, поэтому они о «крюке» в его маршруте и сообщили. А вот француз Жюль Верн на информацию был скуп: «Мы не будем останавливаться на плавании Ванкувера вдоль юго-западного берега Австралии, так как оно не дало ничего нового». Что ж, оно и понятно – ловко выхваченный англосаксами из-под французского носа континент был для Жюля Верна «несоблазнителен», подобно якобы «зелёному» винограду из басни.
Но как умели всё же в Лондоне «секретными» инструкциями истинные свои цели прикрывать!
Затем Ванкувер через Гавайские острова действительно прошёл к Америке и в апреле 1792 года в длинном морском рукаве пролива Хуан-де-Фука встретился с двумя небольшими кораблями испанца Бодеги-и-Куадры. Капитаны обменялись данными, назвав открытый ими огромный остров, где уже бывал Хуан Перес, совместным именем Ванкувер-Куадра. Впрочем, ход дальнейших событий оставил от этого наименования лишь английскую его часть.
А вскоре Ванкувер начал бороздить вверх-вниз прибрежную зону от острова Ванкувер-Куадра к русским американским владениям – до тех мест, где через полтора десятка лет появится Ново-Архангельск, и даже дальше – к Алеутам. Он был в районе Кенайской губы, на островах Кадьяк и Чириков, но уже тогда там русских хватало – и на воде, и на суше. Так что повторить здесь западноавстралийский успех капитану Ванкуверу не удалось.
Между прочим, Жюль Верн и об этой части плавания Ванкувера умудрился не сказать почти ничего, что тоже объяснимо – когда великий француз писал свою «Историю открытий», французская Канада уже отошла в область истории. А вот отец и сын Магидовичи сообщают нам, что в своём аляскинском плавании Ванкувер широко использовал указания и сведения русских и что в его распоряжении были копии русских секретных карт, добытые британским Адмиралтейством через тайных агентов и британцев, близких ко двору Екатерины, в частности – через её лейб-медика Д.С. Роджерсона…
ВЕЛИКИЕ мореплаватели Британии, плавающие по русским картам, – здесь есть чем гордиться русскому сердцу и уму. Тем не менее английские мореходы времён Кука, Кларка и Ванкувера оставались английскими мореходами, то есть первыми моряками мира.
При всём при том вторая половина XVIII века не могла не быть плодотворной и для русских исследователей северо-западных окраин Америки, а главное – для укрепления там российского присутствия. Русские появились на северных просторах Тихого океана и на его островах раньше кого-либо другого, и это были не эпизодические плавания типа экспедиций Кука, Ванкувера, Переса, Лаперуза… Начинался процесс широкого и устойчивого русского освоения северной части Тихого океана. С годами этот процесс не ослабевал, а лишь усиливался и прирастал деятельными людскими ресурсами за счёт выходцев из самых что ни на есть глубинных мест Европейской России, хотя и богатых небольшими и неглубокими реками, но отстоящих от морей нередко на тысячи километров.