Русская Америка
Шрифт:
Наверное, последнее, что увидел в своей жизни Силантий, — огромную касатку, ринувшуюся на китобойное судно.
«Царевич» (а рассказчики легенды не сомневаются, что это именно он) опоздал… С корабля заметили стремительную атаку гигантского хищника и открыли огонь. Смертельно раненный «Царевич» все же сумел первым ударом проломить деревянную обшивку судна. У него хватило сил нанести и второй сокрушительный удар. Корабль и китобои были обречены.
«Царевич» повернул к месту гибели ялика, но доплыть туда уже не смог…
Когда на следующий день шторм закончился, русские колонисты увидели на берегу тела Силантия и огромной касатки. Поскольку многие жители Русской Америки слыхали рассказы о необычной дружбе человека и морского зверя, ни у кого не вызвало сомнений, что рядом с их погибшим товарищем — именно «Царевич».
На берегу, но чуть поодаль, находились обломки русской шлюпки и иностранного судна…
Никто из колонистов не предложил разделать, как водится, труп касатки. Решили вернуть мертвого зверя океану. Наверняка Силантий одобрил бы это. Его похоронили на прибрежном холме, откуда хорошо просматривался океанский простор. А «Царевича» с превеликим трудом стащили в воду и отбуксировали на глубину.
«Человеку свое место, морскому зверю свое, — заключил кто-то из колонистов. — Зато они не далече друг от друга. И душа зверя, если она у него есть, будет, как и в земной жизни, предупреждать душу Силантия об опасностях…».
«ИХ ГОЛОСАМИ ПОЕТ ПОГИБЕЛЬ»
Старый кит чует свою смерть за двое суток. Вначале он исполняет для сородичей прощальный танец. А затем в ночной темноте подплывает к берегу и затягивает последнюю песню. Кит поет лишь один раз — в самом конце жизни. И мало кто из людей догадывается, что непонятные звуки тоски и скорби издает могучий зверь… Так хозяин морей и океанов прощается с главным своим соперником — человеком…
…И с той поры, как морские великаны забрали к себе русского музыканта, мы перестали на них охотиться и уходить далеко от земли…
«Земля уснувшего кашалота»
К середине XIX века многие племена тихоокеанского побережья Америки прекратили охотиться на китов. Не выдержали конкуренции. Китобойные корабли Англии, Америки, Испании и России были лучше приспособлены к массовой охоте на морских гигантов, чем легкие лодочки туземцев. Да и бледнолицые промысловики всячески старались мешать добывать китов алеутам, эскимосам, индейцам. Бывали случаи, когда их лодки уничтожались огнем корабельных пушек.
В начале существования Русской Америки племена индейцев квакиутль заселяли тихоокеанское побережье от земли, где сегодня расположен город Сиэтл, и далее на север, от устья реки Фрейзер, а также остров Ванкувер. Еще в XVIII веке индейцы квакиутль не только добывали тюленей и ловили рыбу, но и охотились на китов. Но, как и другие племена, они также были вынуждены прекратить промысел морских гигантов.
В предании этого народа не говорится о жестокой конкуренции с бледнолицыми китобоями: «…Настал день, когда вождь „великоголовых“ (так квакиутль называли кашалотов) сказал своим собратьям: „я устал плавать по холодным и теплым морям и отныне буду островом… И поселится на острове народ, почитающий нас, „великоголовых“, который станет совершать для нас жертвоприношения и исполнять особую песню. А если племя не исполнит это, я проснусь и сам пропою людям прощальную песню и уничтожу их…“»
Когда-то остров Ванкувер индейцы квакиутль называли «Землей уснувшего кашалота». Бледнолицым они рассказывали, что перед смертью «великоголовые» исполняют свою прощальную песню. «Их голосами поет сама погибель», и любой человек, услышав ее, исчезает из мира живых, но не объявляется среди покойников. Где он существует, знают лишь мертвые «великоголовые». Но их никто не может спросить…
Беглец-пленник
Однажды в селение индейцев квакиутль на севере Ванкувера прибыл на кожаной алеутской байдаре бледнолицый. Как выяснилось, это был русский беглец с острова Баранова. За какое-то преступление правитель колонии посадил его под замок и собирался отправить на Камчатку или в Охотск для судебного следствия.
Видимо, грозило ему суровое наказание, раз он решился на отчаянный поступок: бежать в неведомые земли, к неизвестным племенам. А преодолеть беглецу пришлось несколько сот миль. Сколько времени он скитался, где и как добывал пропитание, в какие передряги попадал — осталось загадкой.
Индейцы встретили его настороженно. Расспросы длились много дней. Незваный гость не знал местного языка, а туземцы селения не владели русским.
С помощью нарисованных на земле знаков, мимики, жестов беглец попытался объяснить, кто он, откуда и почему прибыл. Его настоящее имя так и осталось не раскрытым и для индейцев квакиутль XIX века, и для современных исследователей тайн Русской Америки.
Поскольку беглец частенько повторял фразу «Эх, Москва!.. Куды ж тя занесло?!», аборигены стали называть его «Эхмосква».
Долгие расспросы бледнолицего чередовались с совещаниями старейшин племени. Как поступить с пришельцем? Оставить на положении невольника? Обменять на товар в соседнем селении? Принести в жертву «великоголовым»?.. Старейшины спорили, но не могли прийти к единому мнению.
Омраченный праздник
Русский беглец, видимо, обладал большим опытом и смекалкой. От вынужденного безделья на Ванкувере не маялся, а заучивал слова туземцев, наблюдал за их бытом и обычаями, а потом стал выходить с ними добывать тюленей.
Несмотря на его неопределенное положение и будущее, индейцы все же пригласили русского на свой главный праздник — потлач. Обычно на это знаменательное событие иноплеменники не приглашались. Квакиутль считали, что чужак испортит веселье, украдет посвященные духам племени песни, пляски, подарки и отдаст своим идолам.
Потлач устраивали многие народы севера тихоокеанского побережья: тлинкиты, нутка, хайда, сэлиш, чинуки. В XIX веке тлинкиты приглашали на этот праздник жителей Русской Америки. Потлач длился несколько дней и сопровождался обильным угощением, плясками, пением, раздачей подарков и жертвоприношениями духам племени.
Квакиутль также делали подношения океану, морским зверям и, конечно же, кашалотам. В воду бросались ценные, по мнению индейцев, предметы: украшения, костяные и деревянные фигурки животных и даже оружие.
Если во время потлача вблизи острова появлялись кашалоты, квакиутль дырявили днище одной байдары так, чтобы она вскоре затонула. В нее бросали сломанное оружие, с которым они охотились на морских зверей. Лодку с жертвоприношениями привязывали к другой и доставляли как можно ближе к кашалоту. Пока она не затонула, индейцы пели песни, прославляя «великоголового», и просили помогать им в охоте.