Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг.
Шрифт:
Летом 1921 г. была предпринята попытка организовать Общество офицеров Генерального штаба. Создание новых офицерских союзов и обществ было непосредственно связано с прибытием в Германию новых офицеров. К середине 1922 г. массовое прибытие российских военнослужащих в страну прекратилось. Общая численность выходцев из России к этому времени составляла примерно 250 000 человек [45] . При этом удельный вес военных в эмигрантской колонии оценивался в 15,8 %.
Все русские лагеря находились в ведении Министерства внутренних дел Германии и образованного в Берлине Ликвидационного управления по делам русских военнопленных и интернированных [46] . Сами лагеря управлялись германской лагерной администрацией и русскими управляющими. Полковник В. А. Богуславский был управляющим в лагерях Вюнсдорф и Циле, полковник Субботин – в
45
Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции: 1919—1939. М., 1994. С. 262.
46
ГАРФ. Ф. Р-5815. Оп. 1. Д. 8. Л. 107.
К 1922 г. произошло организационное становление союзов и обществ российских военнослужащих в Германии. Самым многочисленным был Союз взаимопомощи офицеров бывших российских армии и флота в Германии – в нем состояло 770 членов [47] . Другие союзы насчитывали несколько сотен, а то и несколько десятков членов. Жизнь военной эмиграции заметно оживилась весной 1922 г. после назначения и переезда в Берлин военного представителя главнокомандующего в Германии генерал-майора Алексея Александровича фон Лампе. Военный представитель с рвением взялся за наведение порядка на подведомственной ему территории: были ужесточены правила учета офицеров, документооборот и т. п.
47
ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 34. Л. 67.
Первой серьезной проблемой, с которой столкнулся А. А. фон Лампе, были последствия покушения на П. Н. Милюкова. 28 марта 1922 г. в берлинской консерватории, во время выступления Милюкова с докладом «Америка и восстановление России», двое офицеров-эмигрантов попытались убить выступающего. В ходе покушения был убит В. Д. Набоков, пытавшийся нейтрализовать стрелявшего, ранены Л. Е. Эльяшов, А. И. Каминка и еще пятеро присутствовавших. Покушение осуществили ротмистр С. В. Таборицкий и корнет П. Н. Шабельский-Борк, которые позже станут играть заметную роль в жизни русской эмиграции в Германии.
Главной заботой бывших военнослужащих в Германии, как немецких, так и русских, было трудоустройство. Лидеры российской военной эмиграции продолжали подчеркивать острую необходимость получения работы эмигрантами. Так, военный представитель главнокомандующего в Германии генерал-майор И. А. Хольмсен (предшественник А. А. фон Лампе) заявлял: «Первейшая задача каждого русского эмигранта: помоги себе сам. Побольше работы, поменьше слов. Совершенствуйтесь – каждый в своей специальности, особенно в области сельскохозяйственной промышленности». Ему вторил генерал от кавалерии П. Н. Краснов: «Офицер-эмигрант должен работать, а не политиканствовать… Когда ко мне является офицер и спрашивает, что ему делать, я отвечаю: теперь Вы больше не офицер, ибо у Вас нет никакой связи с русской армией, поэтому работайте и учитесь…» [48]
48
Анкеты // Голос эмигранта (Берлин). 1921. № 1. С. 7.
Под давлением немецких властей в конце 1922 г. был образован общеэмигрантский орган – Совещание объединенных русских учреждений и общественных организаций в Германии. В следующем году совещание стало называться Объединением русских учреждений в Германии. В него в качестве коллективных членов входило 35 эмигрантских учреждений и организаций, в том числе офицерские: Союз взаимопомощи офицеров бывших российских армии и флота в Германии, Общество офицеров Генерального штаба, Союз взаимопомощи пажей, Союз взаимопомощи преображенцев, Союз взаимопомощи моряков, Союз русских увечных воинов, Союз бывших военнопленных и интернированных в Германии, Союз русских летчиков [49] .
49
Русская военная эмиграция 20—40-х гг. XX века: Документы и материалы. Т. 2: Несбывшиеся надежды. 1923 г. М., 2001. С. 295.
Весной 1921 г. по инициативе военного представителя генерал-лейтенанта И. А. Хольмсена началось создание германского отдела Общества русских офицеров Генерального штаба. В июне 1921 г. в его состав вошло 12 человек: председатель – генерал от кавалерии барон Е. А. Рауш фон Траубенберг, секретарь – полковник В. И. Петровский. 17 июля 1922 г. новым председателем был избран генерал от инфантерии Ф. Ф. Палицын. В связи со смертью последнего 10 марта 1923 г. новым председателем стал генерал-лейтенант А. И. Березовский. К этому времени численность отдела возросла до 26 членов, из которых 20 проживали в Берлине.
Особняком от воинских союзов держались казаки. В начале 1920-х гг. в Германии существовала казачья станица в местечке Лихтенхорст. В нее входило около 1500 казаков, проживавших в бывшем лагере военнопленных, расположенном на территории частных торфяных владений некоего немца Каера [50] . Последний сговорился с представителем казаков полковником П. В. Карташевым и несколько лет, со слов казаков, эксплуатировал их. В лагере под редакцией Карташова выпускался журнал «Казачий сборник», на страницах которого редакция призывала к верности великому князю Николаю Николаевичу и генералу П. Н. Краснову. Рассказ о якобы имевших место мытарствах казаков был позже опубликован в журнале «Вольное казачество», свое повествование автор закончил словами, что большая часть казаков «прокляла свое пребывание в Германии» [51] .
50
Данник. История одной авантюры // Вольное казачество (Прага). 1929. № 41/42. С. 24.
51
Там же. С. 25.
В середине 1920-х гг. в Германии еще располагалась казачья группа в Майнце, входившая в состав Казачьего союза, а также Берлинская станица.
Большие сложности имелись с определением правового статуса российских эмигрантов в Германии. Летом 1922 г. Министерство иностранных дел Германии подтвердило своими циркулярами, что белоэмигранты имеют статус лиц без гражданства – апатридов. При этом удостоверения личности, выданные Организацией по защите интересов русских беженцев в Германии, считались германскими учреждениями документами, подходящими для установления личности и беженского состояния владельца. 27 сентября 1923 г. эта ситуация изменилась в лучшую сторону – российским эмигрантам было разрешено выдавать нансеновские паспорта.
Выдача нансеновских паспортов вызвала у эмигрантов далеко не однозначную реакцию: от полного неприятия до полного восторга. При этом встал вопрос, кого же считать русскими эмигрантами (читай – беженцами) и кому выдавать нансеновские паспорта. Русские правоведы из берлинского отделения Комитета съездов русских юристов предложили следующие критерии для определения эмигранта и получения паспорта: «Беженцами признаются русские граждане, которые могут установить, что причиною оставления ими России или причиною невозможности в нее вернуться является гонение советской власти, или опасность, или отсутствие серьезных гарантий при возвращении для жизни, свободы и имущества. «Русскими беженцами» признаются те русские граждане, которые в момент оставления родины были подданными бывшей Российской империи и которые не оптировали потом подданства какого-либо другого государства» [52] . Между тем командование Русской армии выступало категорически против принятия военнослужащими гражданства страны проживания: «… принятие нашими чинами иностранного гражданства является совершенно недопустимым и угрожающим интересам нашего общего дела» [53] .
52
ГАРФ. Ф. Р-5908. Оп. 1. Д. 14. Л. 3.
53
ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 18. Л. 50.
Тем временем в Германии начался новый виток экономического кризиса и безработицы, отчего страдали не только эмигранты, но и немцы. Отсутствие работы заставляло эмигрантов покидать Германию и отправляться преимущественно во Францию. В соответствии с требованием командования чинам союзов было необходимо сниматься с регистрации в канцелярии, но при этом они могли оставаться в составе своего союза даже после переезда в другую страну. В своем дневнике А. А. фон Лампе так описал эту ситуацию: «Из Германии офицерство бежит стихийно, [причины] – и политическое положение, и отсутствие заработка, в то время как во Франции можно не только заработать физическим трудом прожиточный минимум, но и приодеться. И политическое бесправие русских в Германии, и все права во Франции – все это гонит привычное к передвижениям офицерство на новое место! С января, начав с 14 в месяц, уехало до 700 человек! При таком темпе в Германии остается только моя миссия…» [54]
54
ГАРФ. Ф. Р-5853. Оп. 1. Д. 12. Л. 54.