Русская эпиграмма
Шрифт:
При дружбе со значительным лицом,
Что можно быть бездарнейшим министром
И даровитым подлецом.
ФЕОКТИСТОВУ
Не сердись… Пришлося к слову,
И тебя я упрекну:
При сочувствии к Каткову,
Служишь ты Головнину…
<НА
1. ОТВЕТ РОЗЕНГЕЙМУ
на его тупую эпиграмму на меня
Чтоб веру дать моим словам —
Пиши побольше эпиграмм.
2. ЕМУ ЖЕ
Жалки нам твои творенья,
Как германский жалок сейм,
Тредьяковский обличенья,
Стихоборзый Розенгейм!
3. РОЗЕНГЕЙМУ
О, если б так же вдохновенно
В стихах ты взятки обличал,
Как в Белостоке иступленно
Ты эти взятки в прозе брал,
То гениальнейшим поэтом
Прослыл бы перед целым светом.
<НА Н. В. ГЕРБЕЛЯ>
1. УЖАСАЮЩАЯ ДОГАДКА
Зачем бы Гербелю в отставку выходить:
Ведь не мешает Марс стишкам и корректуре?..
Но — боже! — неужель грозит он посвятить
Всего себя литературе!
2. ГЕРБЕЛЮ
Вико прав. В круговращенье
Исторических веков
Всё — одни лишь повторенья:
Гербель в нашем поколенье —
Что в минувшем был Хвостов.
<НА И. И. ПАНАЕВА>
1
Когда с Панаевым встречаюсь я порой,
При людях мне тогда неловко и конфузно,
Как будто кто передо мной
Показывает гузно.
2. ЭПИТАФИЯ И. И. ПАНАЕВУ
Лежит здесь, вкушая обычный покой неизвестности,
Панашка, публичная девка российской словесности.
ДВОЙНОЕ
(У гроба Гоголя)
22 февраля 1852 года
Слышим вопли, стон и клики
Лучших родины сынов:
«Умер Гоголь наш великий,
Жив и здравствует Сушков!»
<Д. Д.МИНАЕВУ>
1. ОБЛИЧИТЕЛЬНОМУ ПОЭТУ,
ИЛИ ТЕМНОМУ ЧЕЛОВЕКУ
У русской гласности прося
Грешкам мизерным воздаянья,
Он «обличает» всех и вся,
Не обличая дарованья.
2. ОБЛИЧИТЕЛЬНОМУ ПОЭТУ
Я тебе твое значенье
Объясню, голубчик мой:
Знай — твои все обличенья
От лакейской точки зренья,
С Толкуна или с Сенной.
Дмитрий Дмитриевич Минаев
Н. ЩЕРБИНЕ,
Издавшему сборник «Пчела»
Поэт! к единственной я склонен похвале:
«Пчела» Булгарина сродни твоей «Пчеле».
БОБОРЫКИНУ В РОЛИ ЧАЦКОГО
Карету мне, карету!
«Горе от ума», акт IV
На сцене видя пьесу эту,
Я об одном лишь плакал факте,
Что Боборыкину карету
Не предложили в первом акте.
ПРИ НОВОЙ ПОСТАНОВКЕ «ГОРЯ ОТ УМА»
Декабрь 1869
Вот занавес взвился, и вскоре
Решила публика сама:
На сцене видели мы горе,
Но не заметили ума.
* * *