Русская фантастика 2009
Шрифт:
Еще один важный вопрос — с чем идти к контрабандистам? Надежды, что они перенесут его в другой мир, да еще и по его выбору, просто так, по доброте душевной, у Звягина не имелось. Не для того они занимаются рисковым промыслом, чтобы проявлять благотворительность. Значит, нужно добыть что-то ценное. Но где? И как?
Украсть? Не лучший способ. Можно даже сказать, плохая идея. Да и красть нечего и негде. Что можно ограбить в этом городе? Продуктовый или одежный склад?
Еще один вариант — заработать. Но при здешней системе оплаты труда это попросту невозможно.
Личные вещи — мобильный
Пожалуй, какую-то ценность имели инструменты в мастерской. Но обирать людей, которые дали ему пусть и скудную, но еду и пусть неуютный, но кров, Звягин считал аморальным. Может быть, он делал в своей жизни плохие вещи, но хорошее отношение нужно ценить. По меркам здешнего общества он был чужаком, незваным пришельцем — и все же его не обижали. Правда, не давали удовлетворить настойчивое желание — убраться прочь, но руководствовались при этом самыми лучшими побуждениями.
За неделю Звягин накопил немного еды — две луковицы и три сухаря — и позаимствовал в мастерской бутылку для воды. Бутылок было много, поэтому пропажи не должны были хватиться.
Субботы Василий ждал с нетерпением. Голос рассудка подсказывал ему, что с Гвырлом и Ээхом говорить о контрабандистах не стоит — те могли из добрых побуждений заложить его отцу Протагору или стражникам. Обещали молчать, но вполне могут раскаяться — настроение соседей переменчиво…
Всю неделю Звягин с особым усердием точил вертолетные лопасти, а в субботу вечером прихватил с собой резец — какие ни на есть, а оружие и предмет для обмена — и побрел к реке. Там он поблуждал по трущобным кварталам — может быть, в них кто-то жил, а скорее всего, большинство домов было заброшено, — потом вышел на окраину, внимательно огляделся и побрел по полю. Смеркалось.
Никто не погнался за Звягиным. А когда опустилась ночь, Василий понял, что заблудился. Он примерно представлял, где находится река, но не был в этом твердо уверен.
Ближе к полуночи начал накрапывать мелкий дождик — не редкость для этих краев, здесь почти все время было мокро и холодно. Василий дождю обрадовался — стражникам не хочется мокнуть, как и всем другим людям. Он повернул к реке и вышел на дорогу. И здесь едва не наткнулся на патруль — хорошо, что три стражника шли с фонарем и переговаривались между собой. Звягин отбежал в поле и ждал около часа, подозревая, что патрульные могли заметить его и оставить в кустах засаду.
Под утро, когда начало сереть, в городе ударил колокол. Василий в это время брел по полю вдоль дороги, размышляя, не пропустил ли он стоянку контрабандистов, узнает ли их лагерь или деревню. Колокола Звягин прежде не слышал. Догадываться, по какому поводу подняли тревогу, не приходилось. Колокол звонил по его душу. Василий счистил с ног налипшую грязь и побежал. К дороге, к реке… Теперь его могла спасти только быстрота.
Вдали залаяли собаки. Смыл ли дождь все следы? Удастся ли ему добраться до контрабандистов раньше, чем его настигнут, и, главное, договориться с ними?
Василий бежал, сзади уже слышались
С каждой минутой становилось светлее. А когда над горизонтом поднялся красный край солнца — редкое явление для здешней всегда облачной погоды, — издали и сверху послышалось постукивание, шелест, тихий вой. Звягин оглянулся и увидел в небе деревянный вертолет.
Василий свернул в овражек, попытался спрятаться в складках местности — но вертолет быстро нагнал его и пошел на снижение. Звягин остановился, сел на землю. Вертолет приземлился в нескольких шагах от него, на ровной площадке.
Винтокрылая машина оказалась маленькой, на одного, от силы на двух человек. Деревянная дверь открылась, тихонько скрипнув, и из вертолета спрыгнул на мокрую траву инквизитор Высшего совета Пантелей Григорьевич.
— Зачем же вы убегаете, молодой человек? — спросил он. В голосе не было укора или возмущения — инквизитор выглядел невыспавшимся и усталым.
— Сил нет, — твердо ответил Звягин. — Домой хочу, Пантелей Григорьевич.
— Не попадете вы домой, — покачал головой инквизитор. — Трудно это. Можно найти мир, похожий на ваш. Но вернуться назад, в то время, когда все было хорошо — или просто лучше, чем сейчас, — практически невозможно. Никто не возвращался. Только всякие подонки сюда и лезут. А потом воют с тоски.
— Подонки вроде меня, — мрачно усмехнулся Звягин.
— Нет, вы мне понравились, — ответил инквизитор. — Если вас поймают, опять посадят в тюрьму. А то и на цепь. Уже и мое заступничество не поможет.
— Что значит — если Поймают? — с надеждой спросил Звягин. — А вы меня разве не поймали?
— Нет, — ответил Пантелей Григорьевич. — И, если вы этого хотите, Василий, я помогу вам попасть в другую плоскость. В другой мир. Дам свой аппарат для перемещения. Но его использование будет только на вашей совести. Обещайте не проклинать меня, когда окажетесь в местах столь диких, что этот край покажется вам раем.
Звягин прислушался к приближающемуся собачьему лаю и выдохнул:
— Обещаю. А вам ничего не будет за то, что вы помогли мне сбежать?
— Помог? — спросил инквизитор. — Это недоказуемо, Василий. Ведь я мог вас и не догнать. Перемещения во времени и пространстве не оставляют следов. По следу во времени не пустишь ни собак, ни дознавателей.
— Тогда я прошу вас: помогите мне!
— Мы, русские интеллигенты, должны помогать друг другу, — неожиданно заявил инквизитор. — Может быть, там, куда вы уйдете, в самом деле лучше. Многие мои друзья ушли туда, но никто не вернулся. Почему — кто знает? Держите, Василий.
Пантелей Григорьевич протянул Звягину коробочку, обвитую медным проводом, с двумя роговыми выступами.
— Сдвиньте бегунок реостата и перемещайтесь, сближая рожки, — пояснил инквизитор. — Вправо — по оси «икс», влево — по оси «игрек». Аппарат останется у вас в руках — генерируемое им поле воздействует и на сам преобразователь. Не забывайте только вовремя ослаблять хватку. А если «рога» заклинит, бросайте аппарат в сторону — иначе можете залететь в те самые края, где земля плавится, а время течет совсем по-иному.