Русская фантастика 2013_[сборник]

Первушина Елена Владимировна

Коллега Вассерман лишь свирепо засопел в ответ.

— Послушайте, — обратился инспектор к супругам, — вы должны немедленно выключить свой странный аппарат.

— Э-э-э, — только и смог вымолвить Олег. Он лишь сейчас сообразил, что даже не вставил штепсель в розетку. — К сожалению, это невозможно… Минут через десять…

— Вы с ума сошли, — возмутился Штроман. — Ваша машина потребляет такое количество энергии, что хватило бы на всю улицу! Или вам, кроме счета за электричество, еще хочется заплатить штраф? Коллега

Вассерман!

Толстяк наклонился и одним движением выдернул машину из-под столешницы. Та взвыла. Штроман с удивлением повертел в руках неприсоединенный штепсель. Затем заглянул в электронное нутро агрегата.

— Вот так машина, — рассеянно произнес он, натягивая резиновые перчатки. — Прямо путаница из проводов. Ну-ка…

— Нет! — вышел из оцепенения Олег. — Подождите! Она должна закончить стирку. Не трогайте ничего!

Он рванулся к инспектору, но толстый Вассерман, оказавшийся неожиданно проворным, заступил ему дорогу, а Штроман поднял длинным пальцем ярко-желтый провод и резко дернул.

Бац! Из машины вылетел сноп искр и полыхнуло оранжевое пламя. Инспекторы отскочили, а механизм затрясся, словно собирался взлететь. Барабан лязгал, стучал и бешено вертелся, зеленая лампочка сияла, как глаз инопланетного чудовища. Откуда-то повалил едкий дым, но потом защелкало реле, и машина стала постепенно успокаиваться. Барабан вращался все медленнее, гул затихал. Наконец автомат в последний раз хлюпнул насосом и остановился. Провода перестали дымить, и сама собой распахнулась дверца. Внутри было пусто.

А затем на панели тихо умер зеленый огонек.

* * *

Супруги сидели в гостиной на новом роскошном диване и пили чай, пыхтя и отдуваясь. Время от времени один из них запускал руку в вазу, наполненную мини-эклерами, брал оттуда пирожное и отправлял его в рот, наслаждаясь прохладным заварным кремом.

— В общем-то все кончилось хорошо, — произнес Олег, жуя очередное произведение кондитерского искусства. — За электричество заплатили, инспектора уболтали, хоть и не даром… Но я счастлив, что все позади. Работать паромщиком на космической реке — нет уж! Так можно и без головы остаться… Не-ет, хватит с нас потусторонних договоров!

— Машину жалко, — посетовала Надя. — Она была такая… Необычная…

— Еще бы, — авторитетно подтвердил муж. — Я точно знаю, ни у кого раньше не случалось ничего подобного.

— Зато прибарахлились маленько, — хихикнула Надя. — У нас теперь есть классный диван! И новый компьютер с телевизором!

— Плюс посудомоечный агрегат, — подхватил Олег, поднося к глазам чайную чашку. — Да еще, оказывается, и новая посуда. Слушай, просто загляденье! Тонкий фарфор, позолота… Где ты достала такое чудо?

Надя отставила свой прибор и посмотрела на мужа.

— Я думала, это ты купил, — сказала она. — Вместе с блюдцем и серебряной ложкой. Снова сюрприз?

— Чепуха, — нахмурился Олег. — Не видел их раньше. Откуда у нас эти три предмета?

— Я их из новой посудомоечной машины достала, вместе со всем прочим, когда устраивала первую мойку, — убито произнесла Надя. — Думала, твое…

Олег хихикнул. Потом осторожно поставил на стол чашку с блюдцем, положил рядом серебряную ложку и грозно посмотрел на них.

— Граждане пассажиры! — сказал он кондукторским голосом. — Не забываем оплачивать проезд!

Оба сидели в напряженном ожидании. Прошло секунд десять.

— Ф-ф-фух! — облегченно выдохнул Олег, вытирая со лба пот. — А я-то уж решил, что…

— Динь! Динь! Динь! — послышался троекратный звон, какой бывает, если бросать маленькие камушки в бокал. Звук донесся из серванта, где стояла старинная посуда — Надино приданое.

Супруги сидели неподвижно, молча смотря друг на друга. В чашках остывал чай, а в вазе таяли забытые эклеры.

Эдуард Шауров

БЕНЗИН

— Недолго ты удержишь ее, Человек из Джунглей, или тот, кто отнимет ее у тебя. Ради нее будут убивать, убивать и убивать!

Р. Киплинг «Маугли»

Этот субботний вечер начался с того, что Семен Егорыч Атутин попал в «пробку» на Новобалаковской. Событие само по себе досадное, а для Семена Егорыча досадное втройне. Дело в том, что Атутин был «штопором» самой высшей квалификации, мастер «экстра-класс», «восемь глаз на затылке». Для него угодить в дорожную пробку все равно что для гроссмейстера получить мат в четыре хода.

— Ну, и куда ты глядела, бестолочь африканская? — спросил Семен Егорыч, отщелкивая застежки на затылке.

— Я не виновата, масса Сэм, — заныла Чунга-Чанга.

— А кто виноват? — спросил Семен Егорыч.

Он наконец стянул с лица массивные водительские очки «Саг Man Careless» и огляделся своими глазами. Нос его «Порше» упирался в необъятную корму «Фольксвагена Макси», слева урчал сиреневый «Крайслер», справа притулилась «Тойота Колибри», а сзади подпирал ярко-красный «Самурай». Двумя рядами левее поток машин полз вперед со скоростью больной черепахи. По полированным бортам текли Ручейки разноцветных бликов.

— М-да, — задумчиво протянул Семен Егорыч, — тридцать плетей по мягкому месту, и сто раз прочтешь «Отче наш», — и добавил, подняв указательный палец: — На суахили.

Чунга-Чанга забубнила нечто напевное.

— Можно про себя, — разрешил Семен Егорыч.

— Готово! — почти сразу отозвалась Чунга-Чанга.

— Неужели сто раз? — усомнился Семен Егорыч.

— Сто раз.

— На суахили?

— На суахили!

— Молодец, — похвалил Атутин. — Тридцать плетей отменяются.