Русская фантастика 2014
Шрифт:
И вот весь её мир исчез. Погибло всё её человечество. Эль сама чудом осталась живой. Всего из обитателей станции на Амальтее спаслось пятеро. Именно они и поддержали Эль в трудные дни.
Более трёх месяцев Эль странствовала в системе Юпитера, но вид полосатого гиганта теперь навевал слишком много воспоминаний.
Ещё три месяца заняли поиски новой родины по всей Солнечной системе, пока она не поселилась в поясе астероидов, на Весте. За это время Эль окрепла духом и задумала свой «Реквием».
Для реализации замысла она прибыла на Марс…
Мы втроём много говорили об идеологии будущего ритуального
На протяжении десятков веков уход человека из жизни сопровождался разными обрядами. Вера в загробную жизнь нужна была для оправдания серой и в большинстве своём рабской жизни. Терпи, раб, и на небесах тебе воздастся! Да, многие верили, что за все муки и терпение их ждёт награда в потустороннем мире. И эта вера, в какой-то мере, поддерживала их в трудные минуты. Но наука развеяла веру в рай и ад. Во всяком случае, в том примитивном изначальном понимании.
И слабые духом впали в отчаяние. Религиозные ортодоксы обвинили науку в том, что она источник пессимизма и опустошения людских душ. Верой в заслуженное воздаяние после смерти они подменяли веру в Человека. Но ведь именно эта вера в награду или наказание после смерти и являлась растлителем душ! Особенно растлевала возможность купить индульгенцию за свои грехи. Получалось, что можно грешить, а потом откупаться от наказания, после смерти! Человек низок по природе своей, внушали жрецы. Лишь боязнь наказания после смерти может спасти его от окончательного падения.
Таково, в общем-то, содержание всех основных религий.
Да, человек пока несовершенен, но всё худшее в нём постепенно отмирает и отомрёт окончательно рано или поздно. Такова, к счастью, реальность. Конечно, совершенствование человека и морально-нравственных основ общества медленный и трудный процесс. Но он идёт! И главное — этот процесс необратим. Иначе человечество просто не выживет! Изменение системы политического устройства общества, развитие наук, особенно гуманитарных, новый уровень воспитания личности — вот основы расцвета мира Человека!
В пору работы над «Реквиемом» Эль не раз повторяла нам слова Пришвина: «Самое удивительное в жизни, что не только человек, но и все животные и растения, обречённые на короткое, иногда до мгновения, существование, живут, не думая об этом, живут, как бессмертные боги, и это несомненный факт, а дальше идёт разделение мнений: одни понимают жизнь как обман, другие — как личное свидетельство бессмертия».
В молодости мы редко задумываемся над вопросом о неизбежности смерти. К чему? Ведь старость и смерть ещё так далеки! А в зрелые годы нам и вовсе некогда думать об этом, ведь всё время занимают работа, семья, дети… Лишь тяжёлая болезнь, а в ещё большей степени потеря близких заставляет нас вспоминать об общем для всех нас конце.
Это самые трудные минуты жизни. И надо иметь силу, чтобы пережить эти минуты и переплавить их горечь в веру. Но веру во что?! В красоту и высшую гармонию жизни? В важность самой борьбы за жизнь? Наверное, всё-таки так…
Целью погребальных обрядов и являлось укрепление веры в жизнь. Он, человек, умер, а мы, его близкие, сидим и поминаем его. И жизнь продолжается, наперекор всему! Вот главный смысл ритуала погребальных обрядов!..
Да, знание жестоко: нет загробной жизни и невозможно абсолютное личное бессмертие. Ведь всё имеет начало и конец. Возможно, в будущем удастся продлить жизнь человека на тысячи лет, но конец неизбежен, и никто не минует его. Во всяком случае, — в обозримом будущем.
И Эль, эта хрупкая девочка, оказалась сильной. Во время катастрофы на Амальтее она тоже была облучена. Она знала, что её смерть неизбежна, и отдала последние месяцы своей короткой жизни тому, чтобы в труднейшие минуты жизни слабые могли укрепиться духом.
А ведь слабость нередка, ибо лишь по контрасту с ней чувствуется сила.
Как по контрасту с невзгодами чувствуется счастье…
Как-то Эль спросила у меня, почему я стал архитектором.
Мы сидели у меня в мастерской, и я показывал ей свои проекты. За окнами розовел марсианский закат, окрасивший стены моей обители в сиреневый цвет, в камине неярко шелестел неяркий псевдоогонь, а я рассказывал Эль о Растрелли и Пашкове, Корбюзье и Леонидове…
Уверен: у каждого архитектора есть, хотя бы в задумке, нечто такое, что в его время ещё трудно, а часто просто невозможно реализовать. Проекты и прогнозы Корбюзье и Леонидова овладели умами зодчих лишь через десятки лет после их появления. Технологии первых лет двадцатого века просто не позволяли возводить среди нетронутого окружающего ландшафта километровые стеклянные небоскрёбы с междуэтажными садами.
Архитектор по природе своей должен быть футурологом, ведь он формирует будущий лик планет. Часто реализация проектов затягивается на годы и десятилетия, и нередко проекты, ещё даже не будучи претворены в жизнь, морально устаревают. А ведь технические возможности и эстетические воззрения меняются всё быстрее. На Земле выход был найден в мобильной, трансформирующейся архитектуре. Но то на Земле. На других планетах человечество пока не может позволить себе такой роскоши.
Вне Земли мы, архитекторы, вынуждены думать, прежде всего, об экономии и функциональности.
Здесь, на Марсе, к примеру, мы обязаны, прежде всего, обеспечить комфортные условия в условиях низкого давления, стоградусных морозов и смертоносного облучения космическими лучами. И всё это при ограниченных пока ещё технических возможностях и скудости сырьевых ресурсов. Потому нам и остаётся лишь художественно и функционально организовывать искусственную среду, созданную в марсианских кратерах и каньонах.
Конечно, каждый из нас мечтает об уникальных сооружениях, которые благодаря малой силе тяжести могли бы выглядеть весьма необычно, а главное — не походить на традиционную архитектуру Земли. Но обычно увы приходится заниматься текучкой.
Может быть, поэтому меня так заинтересовала задумка Эль…
Мы очень торопились, но всё равно работа над проектом заняла почти три месяца. В первые дни я, признаться, не верил, что за такой короткий срок можно создать что-то значительное. Скорее всего, мы с Антоном вовсе не справились бы с этой задачей, если бы не Эль. Она была нашей музой, катализатором и самым строгим критиком. Эль могла создавать атмосферу, в которой мы буквально фонтанировали идеями.