Русская фантастика 2014
Шрифт:
— Отлить мне надо… сэр, — издевательски заявил Ган, — а то не опозориться бы перед доблестными органами.
— Санузел, совмещенный с жизнью. — Я широко обвел рукой кусты, демонстрируя богатство выбора сортира. — Будут проблемы, кричите.
Ган торопливо зашагал в сторону от черного остова челнока, на ходу расстегивая брюки. Я вполглаза следил за ним, больше думая о том, как бы Розин не попалась на обед местным хищникам, добывая еду для этой жирной крысы. Хотя, пожалуй, скорее я и мистер Ган, горожане до мозга костей, окажемся закуской на этом пиршестве природы. А Золотая выживет. Как выживает сильный
— Го-олди, Дэ-эн, — завопил совсем рядом скрытый за ветвями Ган. — Мать… Мать… ва…
Я вскочил, бросился со всех ног к нему, проклиная чертову природу с ее благодушной расслабленной тишиной. Перемахнул через оставленный Голди рюкзак, чиркнув по нему сапогом. Из кармашка в траву посыпались пуговицы, и я успел подумать, что Розин расстроится. Но Ган продолжал истошно вопить, и я припустил к нему.
— Там… Там… мать… — лепетал он, путаясь в кустах, цепляясь за ветки полами пиджака.
Я приготовился к бою, шагнул и… остановился, думая, как это понимать.
На траве под деревом лежал человек. Точнее, человечек. Пигмей. Черный и головастый. С круглым рахитичным брюшком, на котором алела россыпь бус. Рядом валялась разрисованная духовая трубка. Горло бедняги было перерезано, и перерезано на редкость профессионально. Один быстрый удар. Может, он даже не успел понять, что происходит.
— Кто это его? Кто… ему… — спросил Ган, заглядывая мне через плечо.
— Ему перерезали горло. Явно, человек, — ответил я ровно. — Вы же гангстер, Ган? Убивали людей, наверное. Неужели вы так боитесь?
— Нет… — отозвался он, — то есть да… гангстер. Но… я больше по финансам… Я стрелял, но, насколько помню, не убил. А его… кто?
Пройдоха заглянул мне в лицо тоскливым взглядом нашкодившего кота.
— Я.
Розин возникла словно ниоткуда. Бесшумно выросла за спиной? Сунула мне в руку какую-то мертвую птицу с безвольно болтающейся головой и пошла обратно к костру.
— Я нашла источник, так что без воды не останемся.
Бросила на траву полную фляжку. Заметила рассыпанные пуговицы, присела, стала собирать.
— Кто это? Там, в кустах? — спросил я, садясь рядом и подавая ей собранные пуговицы. — Местный? Они опасны?
— Пуговиц жаль, — отозвалась она. — Мне вечером понадобится много. А может, и нет…
Голди поднялась, сняла рубашку, оставшись только в брюках и широкой золотой повязке на груди. Встала на колени.
— Нашла время молиться, упыриха, — взвился Ган. — Может, эти недомерки уже готовятся напасть на нас. Они нам всем глотки раскроят, пока ты тут лбом в землю тычешь!
Но Золотая не отвечала, только мерно раскачивалась, шепча незнакомые молитвы и кивая в такт неслышной музыке.
— Поторопитесь с едой, — наконец произнесла она, — у нас не много времени. Я устранила разведчика, но они уже собираются. Вы все еще хотите есть, мистер Ган? Если нет, то я советую офицеру Дэни приготовиться к обороне.
Они появились отовсюду. Маленькие, темнокожие, злые, как осы. Я быстро расстрелял две обоймы. На мгновение замешкался с третьей. Обернулся, бросил взгляд на Розин и Гана. Он распластался на земле, прикрыв руками голову. Весь залитый кровью. Пигмеи бросались снова и снова, падая замертво вокруг неподвижного тела моего подопечного. И над всем этим парила она. Золотая и алая. С растрепанными светлыми волосами. С блистающими на Солнце ножами в крепких, слишком крепких руках. Она напоминала монету, танцующую на краю стола. Скорость и хрупкое равновесие. И брызги крови. Много, очень много крови. Те, что бросались на нее с длинными кривыми ножами, тотчас падали. Те, что стреляли из трубок, выбивались из сил, но сверкающие лезвия легко отражали атаки маленьких, пестро оперенных стрел. Меня спасала толстая форменная куртка, ее — нечеловеческая ловкость и скорость.
Ган пошевелился — мертвый пигмей свалился совсем рядом с его лицом, и Крыса занервничал. Заметив его движение, Золотая на мгновение замерла в своем смертоносном порхании. И один из нападавших воспользовался этой долей секунды, замахнувшись топориком. Я выстрелил. Снова и снова, пока не расстрелял остатки подчистую. И подумал, что конец. Их все еще было слишком много. Живых.
И тут я понял, что что-то изменилось. Ган все так же лежал ничком. Розин стояла над ним, готовая к бою. Но боя не было. Пигмеи побросали свое оружие и повалились перед ней на землю, громко причитая на своем варварском языке.
Золотая что-то коротко бросила им в ответ. Двое или трое побежали и тотчас скрылись в зелени. Другие остались лежать и не двинулись, даже когда она медленно пошла между ними, легким отработанным движением перерезая оставшимся горло.
Когда последний упал лицом в траву, Розин кивнула мне, чтобы я поднял с земли ее полумертвого от страха клиента, а сама принялась стаскивать в кучу трупы.
— Пойдем, прогуляем, нашего мистера, — полушепотом бросила она, глядя, как Ган на подгибающихся ногах тащится к костру и долго стоит на четвереньках, пережидая бурю в желудке, — думаю, обедать он сейчас не станет. А пока гуляем, они успеют забрать своих мертвецов.
— Что они тебе сказали? Что это за язык?
— Диавели, только ты все равно не говоришь, — ответила она, методично складывая трупики аборигенов на краю поляны. Я помогал ей. — Похож на один из диалектов дари. Я говорю совсем немного. Но хватило.
— Что они говорили? Они хотят убить нас? — Я старался, чтобы мой голос звучал спокойнее, но возбуждение от пережитого давало о себе знать. Голос дрогнул, я смущенно отвел глаза, а Золотая хмыкнула.
— Они хотели, чтобы я стала их… воительницей, — усмехнулась она. — Чтобы я подарила им высшее наслаждение обучаться моему искусству. Я предложила тем, кто хочет жить, убираться восвояси. Эти, — она поудобнее перехватила одного из мертвецов, которого буднично несла под мышкой, — выбрали смерть от руки великого воина…
Снова хмыкнула, сваливая на кучу тел последние два.
— Тут недалеко есть источник. Мне нужно… — Она не стала договаривать, указала глазами на свои руки и одежду, покрытую коркой подсыхающей крови. — Потом я отпущу тебя умыться и пригляжу за ним. Но сейчас… я испачкана больше.
Голди ушла, растворилась в лесной зелени. А я все еще смотрел туда, где она только что стояла. Сияющая в лучах Солнца, алая от крови. Языческое божество в облике женщины. Я отчасти понимал этих пигмеев. И не желал бы никому оказаться на пути монеты, танцующей на краю стола.