Русская фантастика 2015
Шрифт:
А то, что у меня настроение портится, – ерунда. Антидепрессанты вам помогут, обещают те же психологи. Замкнутый круг.
Парень в меховой куртке всё рассчитал верно. Следующая активная станция была через две заброшенные. Да и случай ему помог – в вагоне остались мы одни.
– Привет.
– Чего надо? – спросила я неприязненно.
– Ничего. Это у тебя робопёс? – Его глаза, слегка навыкате, смотрели одновременно и со страхом, и с интересом.
– Нет, робокотэ. Хочешь, он тебе кое-что откусит?
После переделки Мандарин, подаренный мне отцом, превратился
– Зачем так грубо? Не надо. Пожалуйста. Меня Стивеном зовут. Ты извини, просто у тебя такие красивые глаза, словно линзы – васильковые… Обычно я не знакомлюсь в метро.
Он присел возле меня, прикоснулся к руке.
Всё ясно.
– Тридцатка, и с закрытыми.
«Чтобы не видеть твоего лица», – мысленно добавила я.
Стивен растерянно хлопал ресницами. Да что это с мальчиком? Влюбился, что ли? В его возрасте? О, а вдруг это он – мой Бизнесмен-инкогнито?! Хотя куда там, не будь дурой: с такой-то пористой и жирной кожей…
– Да, да. У меня только пятьдесят, но сдачи не надо, – Стивен наконец пришел в себя и торопливо достал оранжевый кусок пластика с затёртой гравировкой президента.
Я погладила Мандарина, прикоснулась на сенсорный дисплей на загривке, переводя его в спящий режим. Пёс покорно улёгся, положил голову на передние лапы.
«Поцелуй-за-деньги», на мой взгляд, – лучшая из модных придумок. Во-первых, поцелуй – это просто приятно. Во-вторых, как говорят учёные, обмен ферментами помогает определить, твой ли это человек. Ну и самое главное – деньга на монорельсе не валяется.
Я закрыла глаза, ощутила тёплое дыхание, прикосновение непривычно мягких губ – и неожиданно для себя почувствовала вкус чёрного шоколада с миндалём.
Теплота и нежность… Я поняла, что понемногу растворяюсь в своих ощущениях.
Да что это со мной? Так, значит, учёные не врут и я действительно узнала своего человека?
Правда, со сколькими же пришлось перецеловаться…
И тут он всё испортил: жадные руки Стивена начали грубо мять мою грудь. Ещё не отойдя от романтических переживаний, я в возмущении оттолкнула его локтем, раскрыла глаза – и истошно закричала от ужаса.
Пока мы целовались, поезд успел остановиться, и теперь рядом со скамьей застыли в издевательских позах фигуры, одетые в серую форму. Со всех сторон сквозь прорези масок смотрели зло прищуренные накрашенные глаза. Ведьмы!
Я так и не поняла, сколько их было. Нам просто не повезло. Они зашли именно в наш вагон, и другого парня, кроме Стивена, у судьбы для них не было.
От удара электрошокером парень, грезивший о моём теле, громко застонал и скрючился. Ведьмы за ноги сдёрнули Стивена на грязный пол и поволокли к выходу.
Одна из них – очевидно, координатор, – повернулась в мою сторону:
– Ты ещё с обезьяной целуйся, – зло бросила она прокуренным голосом.
Голова Стивена с глухим стуком ударилась о перрон. Kоординаторша вышла из вагона и аккуратно наступила ему на живот острым каблуком.
Двери лязгнули и поезд поехал, оставляя лежать на платформе мою новую любовь.
Я
А потом я перестала плакать. Достала салфетки, вытерла грязные полосы влаги на щеках. А реклама еще убеждала, что тушь водостойкая… Видимо, слёзы – действительно не вода. Как говорит Ма, «Каланхоэ, ты станешь взрослой и перестанешь плакать, чтобы тушь не текла».
И вообще, он сам виноват. Движение «Женщина – венец эволюции» появилось давно, уже полгода назад. Там в основном дамы из военных, оказавшиеся на гражданке не по своей воле, и бывшие спортсменки, особенно пауэрлифтерши. Сильные, уверенные в себе, одетые в стандартную униформу серого цвета, они устраивали рейды в метро, вытаскивали мужчин из вагона и проводили с ними стандартную беседу, закачивая при этом видео прямо на свой канал Ютуба.
– Кто тебя родил? Кому ты ноги должен целовать? Чьё желание для тебя закон?
И несдобровать тому, кто не захочет дать на эти вопросы правильный ответ. До убийства, правда, не доходило никогда; били сильно, но аккуратно.
Впрочем, это не мои проблемы. Вот какой из Стивена мужик, если он так легко дал себя скрутить? Нет, такой бесхребетный – это не по мне.
Я осмотрелась. Новые лица, новые люди. На кого рычал Мандарин, неясно. Вроде отпетых подонков не видно.
А вот и моя станция. Антрацитовая. Или Чёрная жемчужина – кому как нравится.
Покрытие стен из какого-то современного материала с трудно запоминающимся названием светилось в полумраке, поблескивало, будто скол антрацита. Я выскочила, как только остановился поезд. Тяжёлые двери с пилообразной кромкой, похожие на хищные челюсти, захлопнулись с громким стуком, подтверждая, что большая часть пути закончилась.
Большая и безопасная.
Я прижалась к холодным колоннам спиной, зажав Мандарина между ногами. Только не спешить. Мимо чинно прошли два банковских клерка, одетые в единообразные костюмы, за ними прошла девушка, звонко цокая каблуками. Единственный эскалатор стоял без электричества, давным-давно превратившись в обычную лестницу.
Пристроившись за девушкой, мы двинулись наверх. Искусственные сумерки казались плотным тёмным туманом. Мандарин, привычный передвигаться по ровной поверхности, тяжело карабкался по ступенькам.
Наверху повернули налево – правый выход, хоть и был ближе к намеченной цели, пользовался дурной славой. Сначала начали исчезать шнырявшие через него собаки и кошки, потом – местные бомжи. В инфосети о нём писали разные ужасы, пытались развить миф о его опасности, но тему вскорости признали слишком банальной и забыли.