Русская фантастика – 2016 (сборник)
Шрифт:
Я покрутил колесо выдержек: ходит легко, длинные выдержки отбиваются четко, диафрагма сухая, лепестки не затертые, отверстие правильной формы. Привод затвора от спусковой кнопки и блокировка перемотки тоже работают. Дальномер? Удивительно, но не врет, ни на ближних дистанциях – комната по диагонали 5 метров, до липы за окном – 14 метров, все уже давно измерено, ни на бесконечности.
А что там с мехом? Снаружи вроде весь гладенький и ровненький. Я откинул заднюю крышку, включил внутри «гармошки» мощный светодиодный фонарь и, укрывшись в гардеробном шкафу, попытался увидеть свет в сгибах и боковинах меха. Повращал камеру, покрутил фонарик. Нет, мех не просвечивает. Вот и прекрасно. Но что же все-таки случилось с задней линзой? С камерой в руках я вышел из гардероба, прикрыв за собой
В квартире стояла непривычная тишина: жена с детьми уехала отдыхать, так и не дождавшись моего отпуска, который все время откладывался. Я огляделся и самодовольно ухмыльнулся. Не зря я в свое время влезал в долги. Теперь у нас есть и спальня, и детская, и огромная гостиная, куда мы все стекаемся по вечерам. А свой кабинет я превратил в настоящее логово. От письменного стола, стоявшего у окна, до самой двери тянулись вдоль стены многоярусные стеллажи с книгами, фототехникой, инструментом и, как выражается дама моего сердца: «Непонятно с чем и прочим хламом». Противоположную стену украшали книжные полки и копии гравюр Эшера. Тут у жены никаких возражений не возникло: мою любовь к Эшеру она всегда разделяла. Только никак не могла понять, зачем я втиснул между мозговертными творениями голландца китайскую электролюминесцентную панель.
Не могу не похвастаться – удачное приобретение. Купил ее за треть розничной цены в последний день выставки электроники прямо на стенде китайского завода. Мы с коллегами частенько так покупаем всякие безусловно нужные для хозяйства вещи – в последние часы работы выставки гости из далеких стран распродают за бесценок свои экспонаты, особенно крупногабаритные, чтобы не морочиться с упаковкой и перевозкой обратно. С тех пор как появилась в доме, эта панель размером в полватмана исправно выполняла роль настенного светильника, фона и доски для крепления мир – растровых таблиц, с помощью которых проверяют резкость и разрешающую способность объективов. Я решил, что миры гармонируют по стилю с эшеровскими шедеврами, и оставил их висеть на панели: и декор оригинальный, и инструмент всегда под рукой.
Процедура мне сейчас предстояла бесхитростная и многократно обкатанная: достать из закромов холодильника пленку – для контрольной съемки сгодится и черно-белая, снять три-четыре кадра с мирами на разных значениях диафрагмы, остаток пленки «дострелять» из окошка окрестными красивостями, благо окна смотрят на сквер, и бегом в ванную, проявлять-закреплять. Да, я из тех, вымирающих, кто в эпоху цифрофотиков, встроенных во-что-угодно, по-прежнему не гнушается «мокрого» фотопроцесса. Ну вот нравится мне контролировать процесс на всех этапах: от концентрации и температуры химикатов до времени обработки. Можно, конечно, отдать в мини-лаб на проявку, но это как-то неспортивно: сам зверя изловил, сам и шкурку выделывай.
Пленку я отснял, проявил, промыл и повесил сушиться, а сам «ушел» бездельничать в Сеть. И когда, пересмотрев все новостные сайты, я наконец оторвался от компа и вернулся в ванную, оказалось, что пришел я на старт настоящего марафона с квестами, кошмарами и интеллектуальными ловушками.
Вся пленка была нормальной плотности, все кадры проявились с великолепной резкостью на закрытых диафрагмах и с приемлемой на открытых, но в каждом из них присутствовала едва заметная волнистая вуаль. Если бы дело было в некондиционной пленке или химикатах, то дефект пошел бы по всей площади, съедая и межкадровые промежутки. Но этот серый фон оказался совсем нерегулярным.
Какие-то тени, или облака, или даже контуры, да – это определенно контуры человеческих фигур, которые присутствовали в каждом кадре. Одна большая туманная фигура, или две-три поменьше, или много совсем мелких в ряд, сколько именно – трудно сосчитать из-за наложения изображений мир и видов сквера. Вот тебе и контролируемый «мокрый процесс»… Что же это я такое проявил?
Следующие полчаса я терялся в догадках. На японском заводе-изготовителе пленки завелся плохиш? Он не поленился найти камеру формата 6х6 см, да еще и такую, чтобы совпали границы кадров, отснять и перемотать пленку на новую катушку, подбросить ее обратно в полностью роботизированный производственный цикл, чтобы она попала в товарную продукцию… Нет,
Сколько я ни ломал голову, никаких реалистичных идей о том, откуда взялись эти тени, у меня так и не нашлось, а в мифы, которых в наше время разрослось вокруг фотографии великое множество, я никогда не верил. Еще в средней школе я наловчился вовремя чистить оптику, соблюдать техпроцессы проявки и хранения и правила обращения с фотоматериалами. Помню, в те времена я с некоторой завистью наблюдал за тем, с каким энтузиазмом некоторые наши фотокружковцы регулярно находили на своих снимках НЛО, небесных рыб, привидения и прочую нежить. И каждый раз при вдумчивом рассмотрении это оказывались внутренние переотражения в объективе, или подсвеченная нерезкая пылинка, или электростатический разряд на пленке, или дифракционная картина от, например, чугунного забора в контровом свете, капли закрепителя и жир от пальцев на еще непроявленной пленке, или результат слипания смежных колец пленки при проявке и т. п. – разумное объяснение находилось всегда. Сегодня я впервые оказался в тупике.
Я схватил фонарик, еще раз проверил, не просвечивает ли мех и корпус и даже прикрутил к сверхъяркому светодиоду длинные провода и захлопнул его включенным внутри камеры, чтобы быть уверенным наверняка. Нет, не просвечивает. Может быть, мародеры притащили эту «Москву-2» из чернобыльской зоны, с Урала или из Казахстана, где тоже были радиоактивные очаги? Едва ли, пленка фонила бы по всей площади, а не клочками. Но если это не радиация, тогда что? С наскока разобраться не получилось. И я решил, что «непонятно чего и прочего хлама» у меня в избытке, времени предостаточно, можно откатать пленку на сканере, поиграть с динамическим диапазоном, яркостью и плотностью и легко выяснить, что это за туманные фигуры с того света… Как бы не так! Изощрялся я целый час, но добился только того, что контуры стали отчетливее.
Тут уже я вошел в раж. Вот, оказывается, для чего я добрый десяток лет хранил в герметичной химической посуде навеску для пленочного усилителя изображения. Последний год меня так и подмывало выкинуть всю эту стеклотару с едким содержимым. Хвала бережливости, химикаты я не выбросил.
С трепетом, как когда-то в фотокружке, я вынул пленку из бачка и тут же, под струей воды, даже без лупы увидел – помогло! Тени превратились в четкие контуры человеческих фигур, лица – неразборчивы, только угадываются обводы причесок. А вот погоны, пряжки, кители, галифе, узлы галстуков, юбки-рюмки, медали, вузовские ромбы-поплавки на лацканах, букеты в руках – все, все проступило и приобрело контрастные, хоть и рваные очертания на фоне безобразно грубого крупного зерна фоточувствительного слоя.
Студийные фото? Кто эти люди? Как они попали на мою пленку? Это было, наверное, то состояние, которое в медицинских картах и в протоколах называют глубоким эмоциональным потрясением, сопряженным с потерей чувствительности к внешним раздражителям. Да, именно так – «глубокое эмоциональное потрясение, сопряженное с потерей чувствительности к внешним раздражителям», потому что «шок» было бы слишком и коротко, и слишком блекло, и беспричинно…
К реальности меня вернул плеск воды и холод. Ну конечно, брошенный впопыхах бачок заткнул сливное отверстие раковины, переливной дренаж с таким потоком не справился, и я стоял на кафеле ванной комнаты в очень приличной луже, подбиравшейся к порогу. Не хватало еще устроить «привет соседям» и украсить их потолок рыжими водяными разводами. Что оставалось делать? Я выключил воду, вытер лужу и начал с чистого листа.