Русская книга людей (сборник)
Шрифт:
В этот вечер Альбина была в ударе. Оргазматические конвульсии ее ненасытного тела, ее исступленные стоны и вопли не прекращались ни на мгновение. Обезумевший Евгений со сладостным ужасом валился в какую-то бездонную пропасть, призывно сверкающую отвесными алмазными стенами. Вдруг в его глазах вспыхнул ослепительный свет, а изо рта пошла пена. Альбина закончила в последний раз и проворно соскочила с поверженной жертвы. Повернула безответного Евгения на бок, чтобы не захлебнулся. Вызвала «скорую». Оделась. Накрасилась. И сдала горничной ключ от номера с соответствующими пояснениями.
У Евгения случился апоплексический удар, что в соответствии с современной медицинской терминологией
Самым загадочным в этой истории является то, как Зинаида – тоже до мозга костей женщина, чуткая, интуитивно мыслящая, в свое время способствовавшая возвышению Евгения, – как она не разглядела сгущавшиеся над головой тучи. И как уже потом, после всего случившегося, она не поняла, не распознала виновницу своего несчастья!
А впрочем, когда через три года пошли внуки, уже не было ни правых, ни виноватых. Жизнь зарастила старые раны и взамен былого благополучия дала надежду на то, что если не мы, то уж наши дети и внуки обязательно будут счастливы.
Дурной племянник
Судьба развела Игоря с младшим братом на заре кооперативного движения. Игорь сразу же понял, что не за горами час, когда можно будет не бомбить сберкассы в поселках городского типа, а открывать собственные банки. Брат не поверил и продолжил делать уголовную карьеру.
Через семь лет Игорь стал главой корпорации, годовой оборот которой равнялся полутора процентам российского бюджета. Брат за то же время отсидел, а потом стал бригадиром в одной из трех соперничающих группировок провинциального городишки с населением в пятьдесят тысяч человек.
Такое родство тяготило Игоря. Брат, в свою очередь, также отвечал ему нескрываемой неприязнью, которая объяснялась скорее не завистью бедного, а обидой. Ведь мог бы пристроить где-нибудь рядышком с собой, каким-нибудь референтом по криминалу. О чем, кстати, у них однажды был разговор. Но Игорь отдал бы половину доходов корпорации за то, чтобы рядом не было такого вот родственничка с блатными ужимками, с золотой фиксой во рту и татуировкой «Коля» на пальцах правой руки.
При этом Игорь как-то раз попытался дать непутевому брату двести тысяч долларов, чтобы тот открыл свое дело. Даже опытного консультанта для него нашел. Однако это благое начинание закончилось самым препаскуднейшим образом. Братец, одуревший от дармовых денег, устроил платную нелегальную школу высшего воровского искусства, куда набрал соответствующую профессуру. После этого Игорь стер в своем сердце всякие родственные чувства.
Но братец в конце концов подложил ему такую свинью, что жизнь превратилась в сущий ад. Кто-то из честолюбивых бандитов решил подняться на следующую воровскую ступеньку, которую занимал Колян. В результате в одно прекрасное утро машина, на которой Колян с женой возвращались из ночного кабака, была зажата с двух сторон джипами и превращена в дуршлаг шквальным автоматным огнем. Это известие старший брат воспринял с облегчением. Более того, на дне души шевельнулась даже радость, которую он тут же оправдал тем, что «наконец-то отмучился, бедолага».
Однако через три дня, на похоронах, которых избежать было невозможно, выяснилось, что имеется сирота, четырнадцатилетний изрядно накачанный парень с крупными кулаками, покрытыми ссадинами, и короткой стрижкой, подчеркивающей происхождение и жизненные устремления. С именем, перелицованным на блатной лад, – Серый. И что самое неприятное, у сироты на этом свете был один-единственный близкий родственник – дядя Игорь. Дедушки и бабушки, которые обзавелись сыновьями в немолодом возрасте и которым хорошо было бы сбагрить этот подарочек, в живых уже не было.
Конечно, можно было бы послать его на все четыре стороны. Благо он, несомненно, уже ошивался в компании молодняка – бандитских приготовишек, тряся мелких предпринимателей. На это и смог бы жить. Но по закону мальчику, не достигшему шестнадцатилетнего возраста, нужен опекун, который воспитывал бы его и нес ответственность за все его деяния. Конечно, можно было бы сдать племянника в детский дом, но тогда деловой мир наградил бы Игоря клеймом жестокосердного изверга, бросившего сироту на произвол судьбы. А с этим было бы крайне затруднительно расширять круг компаньонов.
Игорь лихорадочно перебирал в уме варианты достойного выхода из безвыходного положения, один нелепее другого. Европейский частный пансионат, где сирота, изнывая от скуки, изнасилует классную даму. Суворовское училище, где сирота изувечит двоих-троих однокашников. Школа-интернат олимпийского резерва по восточным единоборствам, учебная парусная шхуна «Товарищ», школа для одаренных детей при Новосибирском академгородке, двухгодичный кругосветный круиз…
Пришлось остановиться на самом нежелательном варианте: терпеть его у себя дома два года – до получения паспорта, после чего можно будет выставить ублюдка на законном основании.
После въезда нового жильца жизнь в доме сразу же превратилась в сущий ад. Матерные слова были неотъемлемой частью речи племянника, без них она утрачивала всякий смысл. Позволить ему свободно материться было невозможно, поскольку в семье росли две дочери – Жанна и Полли. Но и запретить было нельзя, так как это было бы равносильно приказанию вообще ничего не говорить. Возникала и масса иных проблем. Например, урловатые друзья, которыми он довольно скоро обзавелся в соседнем поселке. Правда, после их второго визита, когда исчез видеоплейер младшей дочери, охране было дано указание не пускать их на порог. Племянник по этому поводу немного побушевал, разбив в знак протеста телевизор и антикварную вазу, но смирился. Хуже было с девками, с которыми охрана несколько раз отследила его в московских притонах. Не хватало, чтобы в дом какую-нибудь заразу притащил.
Создалась любопытная ситуация: присутствие в доме племянника было омерзительно, отсутствие – чревато каким-нибудь криминалом, о котором конкуренты, дрожа от удовольствия, раструбят на весь свет, засунут во все газеты, на все телеканалы: «Неопровержимые доказательства криминального происхождения капиталов Игоря N». В принципе, враги вполне могли подтолкнуть племянника с гипертрофированной мускулатурой и недоразвитыми мозгами, например, к ограблению пункта обмена валюты. Ради этого удовольствия они, пожалуй, и откроют его в поселке, чтобы далеко не надо было ездить: прорежут в телефонной будке окошко, посадят туда ветхую старушку. И чтобы стол без ящиков, чтобы пачки долларов прямо на столе лежали…