Русская летопись для первоначального чтения

Соловьев Сергей Михайлович

Согласившись между собою, Давидовичи послали к Изяславу проситься у него идти на Святослава к Новгороду Северскому. Изяслав пришел к ним на сходку и сказал: «Возьмите с собою сына моего Мстислава с переяславцами и берендеями, да и ступайте на Ольговича на Святослава, ступайте поскорее, чтоб он не убежал от вас, и станьте около него! Когда вы утомитесь от войны, то я сам приду к вам на смену и стану около Святослава, а вы пойдете домой». Урядившись таким образом, Давидовичи пошли к Новгороду Северскому; прибыв туда, они пустили стрельцов своих к городу, и сами стали полками, и начали биться с горожанами. Последним пришлось очень тесно от врагов: их притиснули к острожным воротам, и много было у них убитых и раненых, В то же время Святослав опять послал к Юрию Ростовскому; Юрий поцеловал крест, что будет искать ему Игоря, и точно собрался в поход. Изяслав, узнав, что Юрий идет на помощь к Святославу, сел на коня и пошел сам к Новгороду Северскому, а к Ростиславу Рязанскому послал сказать, чтоб воевал волость Юрия и не пускал его на юг. Тогда Ростовский князь, услыхав, что рязанцы воюют его землю, отпустил к Святославу сына Ивана, а сам воротился назад. Давидовичи и Мстислав Изяславич, посоветовавшись, пошли и приступили к Путивлю. Но путивляне не сдались им до тех пор, пока не пришел Изяслав Мстиславич с силою киевскою. Граждане крепко бились со стен; Давидовичи подъехали к ним и сказали: «Не бейтесь! клянемся св. богородице, что не дадим вас в полон!» Но граждане и тут не сдались им. Когда же пришел Изяслав Мстиславич с полками, то путивляне вышли к нему, поклонились и сказали: «Мы тебя только и ждали, князь! целуй нам крест». Изяслав целовал к ним крест и вывел прежнего посадника, а своего посадил. Двор Святославов разделили на четыре части, скот, мед и всякую рухлядь [31] ; в погребах было пятьсот берковцев [32] меду да вина восемьдесят корчаг [33] ;

и церковь св. Вознесения всю облупили, взяли сосуды серебряные, ризы, пелени, все шитое золотом, кадило, евангелия, книги, колокола; не оставили ничего, но все разделили по себе, между прочим и семьсот рабов. Когда Святослав узнал, что Изяслав Мстиславич город его взял, все имение и сбирается идти далее, осадить его в Новгороде Северском, то созвал союзных князей, половецких ханов, всю дружину и сказал: «Вот идет на меня Изяслав Мстиславич: надобно как-нибудь промышлять о себе». Ему отвечали: «Князь! ступай отсюда не мешкая; здесь тебе незачем больше оставаться, нет ни хлеба, ничего; ступай в лесную землю: оттуда тебе удобнее будет ссылаться с Юрием». Святослав послушался и побежал из Новгорода в Карачев; дружина же его — одни пошли за ним, другие оставили его, а жена и дети с ним пошли. Когда Изяслав Давидович услыхал, что Святослав ушел из Новгорода, то сильно рассердился и стал говорить братьям: «Пустите меня за ним; хоть сам уйдет от меня, так жену и детей у него отниму и имение его захвачу». Выпросившись у Изяслава Мстиславича и у Владимира, брата своего, он поехал к Карачеву; Святославу дали знать, что Изяслав пришел на него с 3000 дружины: ему не оставалось теперь ничего больше делать, как либо отдать жену, детей и дружину в полон, либо сложить свою голову, и потому, подумавши с братьями, с половцами, и с дружиною, положился на бога и вышел навстречу к Давидовичу, и бог помог ему.

31

Рухлядь — добро, пожитки, имущество.

32

Берковец — в данном случае емкость для хранения меда. Являлся также мерой веса: один берковец равен. 10 пудам.

33

Корчага — большой, обычно глиняный горшок, служил для разных хозяйственных надобностей.

Когда Изяслав Мстиславич с Владимиром Давидовичем остановились в лесу обедать, вдруг прибежал к ним боярин и объявил, что Изяслав Давидович разбит Святославом. Сильно рассердился Изяслав Мстиславич, узнав об этом, потому что был храбр и крепок на рать; он тотчас исполчил свое все войско и пошел к Карачеву на Святослава; бежавшая дружина встречала его на дороге и снова возвращалась с ним к Карачеву; Изяслава же Давидовича долго не было, только к полудню пришел он в киевские полки. Изяслав Мстиславич и Владимир Давидович шли целый день до самой ночи к Карачеву и остановились, не дошедши до города; и Святослав, узнав, что на него идут, бежал за лес, к вятчанам. Тогда Изяслав сказал Давидовичам: «Каких волостей вы хотели, то я вам сыскал; вот вам Новгород и Святославовы волости; что там будет в тех волостях Игорева имения, рабы ли, рухлядь ли какая, то все мое; а что будет Святославовых рабов и рухляди, то разделим на части». Так и сделали. Когда Изяслав возвратился в Киев, то пленник его, Игорь Ольгович, прислал к нему с просьбою: «Брат! — велел он сказать ему, — я сильно разболелся и прошу у тебя позволения постричься; у меня была мысль о пострижении, когда еще я владел княжеством, а теперь я очень разнемогся и не думаю, что останусь в живых». Изяслав сжалился и велел отвечать ему: «Если у тебя была мысль о пострижении, то теперь ты волен исполнить ее; но я выпускаю тебя и без того, для твоей болезни». Больного Игоря вынесли из темницы и перенесли в келью: он не был в состоянии ни пить, ни есть и просил епископа постричь его; потом, когда бог возвратил ему здоровье, его перевели в Киев, в монастырь св. Феодора, где он принял схиму.

В 1147 году пошел Юрий Ростовский воевать Новгородскую волость: взял Торжок, да и всю Мету [34] побрал, а к Святославу прислал сказать, чтобы воевал Смоленскую волость; Святослав пошел и обогатил пленниками дружину свою, После этого Юрий опять послал сказать Святославу: «Приезжай ко мне, брат, в Москву». Святослав поехал и с сыном своим Олегом; последний приехал прежде отца к Юрию и подарил ему пардуса [35] . За ним приехал и Святослав и принят был Юрием очень любезно; на другой день Ростовский князь велел устроить большой обед и оказал большую честь гостям своим, богато одарил Святослава и сына его, не забыл и мужей Святославовых и отпустил их, обещаясь непременно прислать сына на помощь, что и сделал. Святослав, ободренный союзом с Юрием, начал войну, побрал всех вятичей и, соединившись с Глебом, с сыном Ростовского князя, и с половцами, шел далее. Тогда двоюродные братья его, Давидовичи Черниговские, и родной племянник, Святослав Всеволодич, послали сказать ему: «Не жалуйся на нас, но будем лучше за одно. Забудь «аши обиды, возьми свою отчину, а что мы захватили твоего, то тебе назад отдадим», — и между тем послали сказать Изяславу, князю Киевскому: «Брат! вот Святослав Ольгович занял нашу волость — Вятичи; пойдем на «его; когда его прогоним, то пойдем на Юрия в Суздаль и там либо с ним мир заключим, либо станем биться». Изяслав, ничего не зная, согласился идти с ними на Юрия и Святослава.

34

Мета — местность по р. Мете, вытекающей из озера Мстино и впадающей в озеро Ильмень.

35

т. е. барса, или, вернее, кожу барсовую.

Тогда же и Святослав Всеволодич приехал к Изяславу в Киев и начал у «его проситься, говоря: «Батюшка! пусти меня в Чернигов; там у меня вся жизнь; хочу просить волости у братьев, у Владимира и у Изяслава», Великий князь отвечал ему: «И давно бы тебе так сделать, сынок! ступай, готовься в путь». Святослав отправился в Чернигов. Тогда все черниговские князья, собравшись вместе и посоветовавшись, послали сказать Изяславу; «Земля наша погибает, а ты не трогаешься к „нам на помощь“. Изяслав созвал бояр своих, всю дружину, киевлян и сказал им: «Я сговорился с братьями своими, Давидовичами, и с Святославом Всеволодичем; хотим идти на дядю Юрия и на Святослава к Суздалю за то, что Юрий принял врага моего, Святослава Ольговича, а там брат мой Ростислав сойдется с нами; он идет ко мне с смольнянами и с новгородцами». Киевляне, выслушав это, сказали: «Князь! не ходи с Ростиславом на дядю; лучше как-нибудь с ним уладься; не верь Ольговичам и не ходи с ними вместе в путь». Изяслав отвечал: «Они целовали крест мне, я <с ними вместе думу думал, и потому мне нельзя отложить похода». Киевляне сказали на это: «Князь! ты на нас не сердись, а на Владимирове племя мы рук поднять не можем; хочешь ли на Ольговичей, то пойдем и с малыми детьми». Изяслав отвечал: «Кто меня любит, тот пойдет за мной». Изяслава любили, и потому у него набралось множество войска, с которым он и выступил в поход. Но на дороге пришла к нему весть от приятелей его из Чернигова: «Князь! — велено было ему сказать, — не ходи дальше, ведут тебя лестию, хотят убить, либо взять в плен на место Игоря; крест целовали Святославу Ольговичу, потом послали и к Юрию со крестом, с ним вместе сговорились на тебя».

Изяслав, услыхав это, возвратился назад и отправил послов в Чернигов к Владимиру и Изяславу сказать им: «Вот мы замыслили великий путь и крест целовали, как деды наши и отцы всегда утверждались; но утвердимся еще, поцелуем крест в другой раз, чтобы на пути не было никакой распри и розни». Давидовичи отвечали: «К чему нам это без нужды еще крест целовать! уже целовали раз, а какая наша вина, что еще заставлять присягать?» Так и не согласились присягнуть вторично. Посол Изяслава говорил им: «Какой тут грех на любви крест целовать! то нам на спасение». Но князья никак не согласились. Изяслав наказал своему послу: «Если Давидовичи не станут целовать креста, то объяви им все, что мы про «их слышали». Посол так и сделал; он сказал князьям: «Великий князь вот что велел вам сказать: объявляю вам, братья, до меня дошла весть, что ведете меня лестью и Святославу Ольговичу крест целовали, что вам либо схватить меня на этом пути, либо убить вместо Игоря; правда ли это, братья, или нет?» Давидовичи не могли ничего отвечать, только посматривали друг на друга, долго молчавши, сказали послу Изяславову: «Выйди вон, посиди в сенях, а там опять позовем». Долго они думали вместе, потом позвали Изяславова посла и сказали: «Скажи от нас своему князю так: брат! точно мы целовали крест Святославу Ольговичу, потому что нам жаль брата своего Игоря; держишь ты его в плену, и он уже чернец и схимник, отпусти нашего брата, и мы будем подле тебя ездить; ведь и тебе не было бы любо, если бы мы брата твоего держали».

И так посол приехал назад и объявил Изяславу, что Давидовичи отступили от него; тогда великий князь отправил к ним снова посла с крестными грамотами и велел сказать им: «Вы присягнули быть со мною в союзе до самой смерти; я отдал вам волости Святославовы и Игоревы: я же с вами и Святослава прогнал и волость его для вас завоевал, отдал вам Новгород Северский и Путивль; имение его разделили мы на части, а Игорево взял я себе; а вот теперь, братья, крестное целование вы преступили, повели меня лестью на войну, хотели убить меня; но да будет со мною бог и сила крестная, а с вами как мне бог даст». Посол, проговоривши это, бросил им крестные грамоты.

В то же время Изяслав послал сказать брату своему, Ростиславу, князю Смоленскому: «Брат!

вот Давидовичи крест к нам целовали и думали пойти с нами вместе на дядю; но все это они делали, замышляя коварство, желая убить меня. Бог и сила крестная обнаружили их замысел. Так теперь, брат, где было мы думали идти на дядю, уже не ходи туда, но ступай сюда ко мне; а там наряди новгородцев и смольнян, пусть удержат Юрия, и к присяжникам своим пошли, в Рязань, и всюду». Тогда же Изяслав отправил посла в Киев, к брату своему Владимиру (потому что он его оставил в городе вместо себя), также к митрополиту Климу и к тысяцкому Лазарю, велев сказать им: «Созовите киевлян на двор к св. Софии; пусть мой посол скажет им речь мою и объявит о коварстве князей черниговских». Киевляне сошлись все от мала до велика к св. Софии, и когда стали на вече, то посол Изяслава начал говорить им: «Князь вам кланяется и говорит: я объявлял вам, что сговорился с братом Ростиславом и с Давидовичами идти на дядю Юрия, и вас взял с собою; но вы мне отвечали, что не можете поднять рук на Владимирове племя, на Юрия, а если на Ольговича, то пойдете охотно и с малыми детьми; так вот я вам объявляю: Давидовичи и с ними Святослав Всеволодич, которому я сделал так много добра, присягнувши прежде мне, теперь тайком от меня целовали крест Святославу Ольговичу; послали и к Юрию, а надо мною замыслили предательство, хотели либо схватить меня, либо убить за Игоря; но бог заступил меня и крест честной, который они мне целовали; теперь же, братья киевляне, чего вам хотелось, что обещали мне, то исполните: пойдите за мною к Чернигову на Ольговичей; сбирайтесь все от мала до велика — у кого есть конь, тот на коне, а у кого нет, тот в лодке: ведь Ольговичи не одного меня хотели убить и вас думали искоренить». Киевляне отвечали: «Рады мы, что бог избавил нас и братью нашу от такого коварства; идем за тобою и с детьми, как того желаешь». Но в это время один человек сказал: «За князем своим мы рады идти, но прежде о том подумаем, не случилось бы и теперь того же, что тогда при Изяславе Ярославиче, как злые люди высвободили Всеслава из тюрьмы и поставили себе князем, и много зла было от того нашему городу; а вот Игорь, враг князю нашему и нам, и не в тюрьме сидит, а в монастыре св. Феодора: убьем его прежде, а потом и пойдем к Чернигову за нашим князем; покончим с этими Ольговичами». Народ согласился, и все пошли на Игоря в монастырь Феодоровский. Тогда князь Владимир Мстиславич начал говорить народу: «Брат мой не приказывал вам этого делать: Игоря стерегут сторожа крепко; брат вам велел к нему идти, а не Игоря убивать». Киевляне отвечали: «Знаем мы, нам не кончать добром с этим племенем, ни нам, ни вам». Митрополит также запрещал им; и Лазарь тысяцкий, и Рачуйко, Владимиров тысяцкий, говорили им, чтоб не убивали Игоря. Но толпа не слушала; раздался крик, и все двинулись на убийство. Владимир сел на коня и хотел обогнать народ; но на мосту не мог проехать сквозь густые толпы, принужден был поворотить направо, мимо двора Глебова, и таким образом киевляне опередили его. Игорь, услыхав, что народ идет на него, пошел в церковь и стал молиться со слезами; убийцы устремились на него, как звери свирепые, схватили во время обедни и разорвали на нем мантию. Игорь начал говорить им: «Законопреступные враги! зачем пришли убить меня как разбойника? разве вы не присягали мне в верности? но теперь я уже об этом позабыл, потому что бог сподобил меня принять чин монашеский». В толпе кричали: «Бейте, бейте!» Игоря раздели и поволокли из монастыря; тут в воротах встретил его Владимир; Игорь взглянул на него и сказал: «Ох, братец, куда это меня ведут?» Владимир соскочил с коня, и прикрыл Игоря, и сказал киевлянам: «Братья мои! ради бога не делайте этого зла, не убивайте Игоря», — и довел его уже до ворот матери своей; но тут начали бить Игоря, ударили и Владимира, который защищал его. Наконец Владимиру удалось было ввести Игоря на двор к матери своей и захлопнуть ворота; но убийцы выломали их и повергли Игоря на землю, потом поволокли за ноги, ругаясь царскому и священному телу, и волокли со Мстиславова двора через Бабин Торжок до княжеского двор а, где его и прикончали; потом, положив труп на дроги, повезли на Подол, на Торговище, и кинули на поруганье; благочестивые люди прикрыли наготу его своими одеждами. Когда Владимиру сказали, что убитый Игорь лежит на Торговище, то он послал туда тысяцкого; тысяцкий приехал и сказал народу: «Вот уже Игорь убит, так по крайней мере похороним тело его». Киевляне отвечали: «Не мы его убили, но Ольговичи и Всеволодич, которые мыслили на нашего князя зло, хотели погубить его коварством; но бог за нашим князем и св. София». Тысяцкий велел взять Игоря и положить пока в церкви св. Михаила, а в субботу, на рассвете, погребли его в монастыре св. Симеона.

В это время Изяслав стоял с войском у верховья реки Супоя; сюда прислал к нему Владимир с вестию об убийстве Игоря. Изяслав заплакал, когда услышал об этом, и сказал: «Если б я знал, что случится, то отослал бы Игоря подальше, тогда можно было бы его уберечь»; и потом, обратившись к дружине, примолвил: «Теперь мне не уйти от людских речей; все будут говорить, что я велел убить его; но бог свидетель, что я не приказывал и не научал; так уж пусть бог рассудит это дело». Дружина отвечала ему: «Нечего тебе, князь, жалеть об Игоре, что тебе людские речи! Бог и все люди знают, что не ты его убил, а убили его братья родные: целовали к тебе крест и не сдержали клятву, лестью хотели убить тебя». Изяслав отвечал: «Ну уже коли так случилось, делать нечего, а ведь нам всем там быть, и бог рассудит между нами». После этого Изяслав послал в Смоленск за братом своим Ростиславом; и когда шел с полками к Переяславлю, пришла к нему весть, что уже Ростислав идет; посол Смоленского князя говорил Изяславу: «Брат велел тебе сказать: подожди меня, я здесь Любеч пожег, и много воевал, и зла Ольговичам много наделал; а потом оба вместе посмотрим, что нам бог явит». Услыхав это, Изяслав пошел потихоньку, поджидая брата, и стал на Черной Могиле: здесь пришел к нему брат Ростислав с смолянами и со множеством войска. Изяслав очень обрадовался братнему приходу, поблагодарил бога и начал думать с Ростиславом, с дружиною и черными клобуками, как им идти против Ольговичей к реке Суле, где стояли враги. Ростислав сказал: «Бог нас свел вместе, а тебя, брат, избавил от великой беды, что хотели тебя взять, либо убить, а теперь, брат, мешкать нечего, пойдем на волю божию, как он нас с ними рассудит». Все согласились с ним и двинулись на Сулу. Половцы, услыхав, что Мстиславичи соединились и вместе идут на них, бросили Ольговичей и ушли к себе домой; Ольговичи поспешили к Чернигову, за ними пошли туда же Мстиславичи, пожгли по дороге четыре города, но до Чернигова не дошли, а воротились в Киев, сказавши дружине: «Приготовляйтесь все к той поре, как реки установятся, а там пойдем к Чернигову, и как нас с ними бог управит, так и будет».

Возвратившись в Киев, поклонившись святым церквам и попировавши, Изяслав сказал Ростиславу: «Брат! тебе бог дал верхнюю землю, и ты пойди туда против Юрия Ростовского, там у тебя смольняне и новгородцы и другие присяжники, с ними и удерживай Юрья; а я здесь останусь, буду, с божиею помощиею, управляться с Ольговичами и Давыдовичами». Ростислав пошел к Смоленску, а Изяслав в 1148 году двинулся к Чернигову, совокупив всю свою силу, и пришедши стал на Ольгове поле. Прошло уже три дня, как он стоял тут, и черниговские князья не смели сделать вылазку из города, смотря спокойно, как Изяслав жег их села; наконец он сказал дружине: «Вот мы пожгли их села, а они все к нам не выходят; пойдем к Любечу, где у них все животы». Пошли киевские полки к Любечу, шли пять дней и стали у города. Тогда Ольговичи и Давыдовичи вышли из Чернигова, соединились с рязанскими князьями и половцами и стали за рекой, что течет у Любеча. В воскресенье Изяслав, исполчив своих воинов, пошел против них, но полкам его нельзя было перебраться на другой берег реки, и только стрелки могли иметь дело с неприятелем. Ночью пошел сильный дождь, и на другой день утром Изяслав, видя, что Днепр вздулся, сказал своим мужам и союзным венграм: «Здесь нам нельзя биться: река мешает; а там за нами Днепр расплывается, так пойдем лучше за Днепр». Сказавши это, Изяслав пошел за Днепр, в понедельник, а на другой день тронулся лед на реке, тогда как Изяслав по той стороне благополучно шел к Киеву; только одни венгры въехали на озеро [36] , обломились на льду, и несколько человек утонуло. Изяслав воротился в Киев, хваля бога и силу животворящего креста, потом послал к брату Ростиславу с такими речами: «Брат! было бы тебе ведомо: ходили мы на Ольговичей к Чернигову, и я на Ольгове поле стоял и много им зла наделал, землю их повоевал, а они не посмели ко мне выйти биться полком; оттуда пошли мы к Любечу, и туда они к нам приехали, да река развела, нельзя было биться через реку; ночью шел сильный дождь, а на Днепре был лед лих, так мы и пошли на другую сторону; и так бог и святая богородица и сила животворящего креста привели нас в Киев поз-дорову; а тебя, брат, спрашиваю: здоров ли ты и как тебе там бог помогает?»

36

Озеро — в данном случае вешняя вода, подтаявший лед на Днепре.

Между тем Ольговичи и Давидовичи послали сказать союзнику своему Юрию, князю Ростовскому: «Ты нам крест целовал, что пойдешь вместе с нами на Изяслава, и не пошел; а Изяслав пожег наши города за Десною и землю нашу повоевал; а потом опять пришел в другой раз к Чернигову и стал на Ольгове поле: тут пожег наши села до самого Любеча и все наши животы повоевал, а ты ни к нам не пошел и на Ростислава не наступил; теперь, если хочешь пойти на Изяслава, так ступай, и мы с тобою, а не идешь, то мы правы в крестном целовании: одним нам не погибать стать на войне». Объявивши это Юрию, они отправили послов к Изяславу Мстиславичу с просьбою о мире; послы говорили ему: «Так бывало прежде, при дедах и отцах наших, мир стоял до рати, а рать до мира; а теперь на нас не жалуйся, что мы встали на тебя войною: ведь нам жаль было брата своего Игоря; мы добивались одного, чтобы ты выпустил нашего брата; но теперь брат наш убит, пошел к богу, где нам и всем быть, так уж то дело богу судить; а нам до каких пор губить Русскую землю? пора улаживаться». Изяслав отвечал; «Братья! доброе дело христиан беречь; вы уже были на совете между собою: так и я пошлю к брату Ростиславу, подумаем с ним, и пришлем к вам сказать».