Русская летопись для первоначального чтения
Шрифт:
Отпустив черниговских послов, Изяслав послал в Смоленск сказать Ростиславу: «Прислали ко мне черниговские мира просить; а я хочу с тобой посоветоваться: как будет нам обоим годно; годен ли тебе мир? хотя они нам и зла наделали, но вот теперь у нас же ищут мира; впрочем, как тебе угодно, быть может, ты хочешь войны: я во всем на тебя полагаюсь».
Ростислав отвечал брату: «Брат! кланяюсь тебе: ты старше меня, и на чем ты положишь, на то я и согласен; если же ты, брат, меня хочешь почтить, то я бы, брат, так сказал: ради Русской земли и христианства, по-моему, лучше взять мир; они встали на рать, да что взяли? а теперь, брат, ради христианства и всей Русской земли помирись, если оба отложат вражду за Игоря и не сделают того, что хотели сделать; если же они не перестанут враждовать за Игоря, то лучше нам с ними воевать, положась на волю божию». Изяслав, узнав братнюю мысль, послал в Чернигов к тамошним князьям белгородского епископа Феодора и печерского игумена Феодосия и с ними мужей своих с такими словами: «Вы мне крест целовали на том, что вам брата своего Игоря не искать; но клятву свою преступили и наделали мне много зла; но я теперь не хочу ничего этого вспоминать, ради Русской земли и христианства; если вы ко мне прислали за миром и раскаиваетесь в том, что хотели сделать, то целуйте крест, что вам за Игоря вражды не иметь и не делать того, что прежде хотели». Черниговские согласились и поклялись в церкви св. Спаса вражду за Игоря отложить, Русскую землю блюсти и быть всем за один брат.
В том же году на осень съехались на сейм, у Городка, Изяслав Мстиславич, Владимир Давыдович и брат его Изяслав. В это самое время пришел к великому князю старший сын Юрия Ростовского, Ростислав, рассорившийся с отцом за то, что тот не дал ему волости в Суздальской земле. Пришедши в Киев, он поклонился Изяславу и сказал: «Отец меня обидел и волости мне не дал; я пришел сюда, в надежде на бога да на тебя, потому что ты старший из нас во Владимировых внуках: хочу за Русскую землю потрудиться и подле тебя ездить». Изяслав отвечал ему: «Всех нас старше отец твой, но с нами не умеет жить, а мне дай бог иметь всех
Владимир отвечал: «Хотя брат Святослав и племянник твой и не приехали, но за то мы тут и крестное целовали на том, что кто будет мне врагом, на того вам быть с тобою». После этого уладились так: как лед станет, пойти на Юрия: Давидовичам и Святославу Ольговичу идти на вятичи к Ростову; а Изяславу идти к брату своему Ростиславу в Смоленск, и всем сойтись на Волге. После сейма Изяслав Мстиславич позвал к себе обедать Владимира Давидовича и брата его Изяслава: обедали весело и дружно, и разъехались — Изяслав поехал в Киев, а Давидовичи в Чернигов. На возвратном пути Изяслав сказал Ростиславу Юрьевичу: «Иди в Бужск, побудь там, пока я схожу на отца твоего, возьму ли с ним мир, или как там с ним улажусь; а ты постереги Русскую землю».
ГЛАВА XI
О том, как Изяслав Мстиславич воевал с дядею Юрием
Изяслав по уговору пошел на дядю Юрия; но прежде хотел повидаться с братом своим Ростиславом, и потому велел полкам следовать за собою в Смоленск. Когда пришел Изяслав к Ростиславу, то оба брата похвалили бога, что привел их увидеться в добром здоровья, и жили князья в великой любви и весельи с мужами своими и смольнянами; дарили они друг друга богатыми подарками: Изяслав дарил Ростислава товарами, которые не из Русской земли [37] и из Греческой, а Ростислав дарил Изяслава товарами немецкими. Потом Изяслав пошел с малою дружиною к Новгороду. Когда новгородцы услыхали, что Изяслав идет к ним, то сильно обрадовались, и вышли к — нему навстречу дня за три пути, а другие за день, и таким образом великий князь вошел в Новгород с великою честию. В воскресенье вышел к нему навстречу сын его Ярослав с боярами новгородскими, и все пошли в церковь св. Софии к обедне. После обедни Изяслав с сыном Ярославом послали по всем улицам звать народ к князю на обед от мала до велика, и обедали все весело и с большою честию. На другой день послал великий князь на Ярославов двор и велел звонить к вечу; когда народ собрался, он сказал ему: «Братья! сын мой и вы присылали ко мне с жалобою, что дядя наш Юрий обижает вас; и вот я пришел сюда, оставя Русскую землю для вас и для ваших обид; думайте же теперь, братья, что делать: мириться ли с Юрием или покончить с ним ратью?» Новгородцы отвечали: «Ты наш князь, ты наш Владимир, ты наш Мстислав! рады идти с тобою мстить за свои обиды». Сказавши это, все разошлись с веча по домам; потом скоро опять собрались и сказали: «Князь! мы все идем, всякая душа пойдет, только духовные останутся бога молить». И пошли новгородцы с Изяславом всеми своими силами, пошли и псковитяне и корела [38] . Пришедши на Волгу, на устье Медведицы, великий князь остановился тут и четыре дня ждал брата своего Ростислава, который пришел со всеми русскими и смоленскими полками, после чего все вместе пошли вниз по Волге. Оба князя еще прежде из Смоленска отправили послов к дяде Юрию; но тот ни их посла не отпустил назад, ни своего не прислал. Не получая таким образом никакой вести от Юрья, Мстиславичи начали воевать всю его землю по обоим берегам Волги, потом пошли к Угличу и, оттуда на устье Мологи. Здесь пришла к ним весть, что черниговские стоят в своих Вятичах, дожидаясь, чем кончится дело между дядею и племянниками, а к ним не идут по обещанию. Тогда Изяслав сказал брату: «Хотя они к нам и не идут; да не велика беда, лишь бы бог был за нас». Новгородцы и русь пустились от Мологи воевать к Ярославлю; но в это время стало уже тепло, была Вербная неделя, и вода на Волге поднялась лошадям по брюхо. Изяслав с Ростиславом, видя, что лед уже трогается на реках, решились идти розно; Ростислав пошел с своими полками к Смоленску, а Изяслав к Новгороду, дружина же русская — одни пошли с Ростиславом, а другие куда кому годно.
37
т. е. из Южной Руси.
38
Корепа — древнее прибалтийско-финское племя; с XII в. находилось под властью Великого Новгорода.
В 1149 году пришел Изяслав из Новгорода в Киев, и начали ему наговаривать на Ростислава Юрьевича, будто бы он много зла замыслил, подмолвил на великого князя берендеев и киевлян; только бы бог отцу его помог, и он хотел въехать в Киев и захватить Изясланов дом и всю его семью. «Отпусти его поскорее к отцу, — говорили великому князю, — он тебе враг, держишь его у себя на свою голову». Услыхав это, Изяслав послал за Ростиславом, и когда тот пришел, то великий князь велел сказать ему: «Ты, брат, ко мне пришел от отца, потому что отец тебя обидел, волости не дал; я тебя принял, как достойного брата своего, и волость тебе дал, какой отец тебе не дал, и еще Русскую землю велел тебе стеречь; а ты, брат, вздумал, если бы твоему отцу бог помог, въехать в Киев, схватить моего брата, сына и жену и дом мой взять». Ростислав отвечал ему на это: «Брат и отец! ни на уме, ни на сердце у меня того не бывало; если же кто на меня наговорил тебе, князь ли который, то я готов с ним переведаться; муж ли какой из христиан или из поганых, то ты старше меня, так и суди меня с ним». Изяслав сказал ему: «Этого ты у меня не проси, я вижу ты хочешь меня поссорить с христианами или с погаными; ступай-ка лучше к своему отцу».
Ростислава посадили в барку с четырьмя отроками, а дружину его и все имущество перехватали. Пришедши к отцу своему в Суздаль, Ростислав ударил перед ним челом и сказал: «Живя на Руси, я слышал, что хочет тебя вся Русская земля и черные клобуки, говорят: Изяслав и нас обесчестил; ступай на него». Юрий сжалился над позором своего сына и сказал: «Так и мне нет части в Русской земле, да и детям моим тоже». Собравши всю свою силу и половцев, он выступил по дороге к земле вятичей; Владимир Давыдович послал сказать великому князю: «Юрий, дядя твой, идет на тебя и уже вошел в наши Вятичи, а мы к тебе крест целовали быть с тобою; объявляю тебе, пристроивайся». Изяслав стал вооружаться, а ко Владимиру послал сказать: «Брат! помоги тебе бог за то, что сам говоришь: мы крест целовали быть всем нам за один; теперь же, брат, возьми моего мужа и с ним пошли своего к Святославу Ольговичу». Владимир отвечал послу Изяславу: «Мы с братом готовы и будем стоять в крестном целованьи, но не знаем, сдержит ли слово брат наш Святослав». Оба посла отправились к Святославу, и муж Изяславов сказал ему: «Изяслав, брат твой, велел тебе сказать: мы крест целовали на том, что вам быть со много; а вот дядя мой идет на меня, так приготовляйся, брат, как Владимир приготовляется с братом своим Изяславом». Послы Давидовичей сказали ему то же самое; Святослав ничего не отвечал им на их речи, только сказал: «Ступайте в свой обоз, я вас позову» — и держал их целую неделю, приставив сторожей к обозам, чтоб никто к ним не приходил, а сам в то же время послал сказать Юрию: «Вправду ли ты идешь на племянника? скажи мне, чтоб тебе не погубить моей волости и не ввести меня в напасть». Услыхав прямой ответ Юрия, Святослав призвал послов и велел сказать Изяславу: «Отдай мне имение брата моего [39] , тогда буду с тобою». В то же самое время Давыдовичи послали сказать Изяславу: Святослав посылал к Юрию спрашивать, вправду ли он идет на тебя; Юрий отвечал ему: «Как мне не идти вправду? племянник мой Изяслав пришел на меня, волость мою повоевал и пожог, да еще сына моего выгнал из Русской земли, волости ему не дал, позор на меня положил; так я либо позор свой сложу с себя и землю свою отомщу и честь свою возвращу, либо голову сложу». Изяслав, услыхав об этом, послал опять сказать Святославу: «Брат, крест честной целовал ты ко мне, чтобы быть со мною, и вражду за Игоря отложить, и об имении его не думать; а теперь ты вспомнил об них, когда дядя идет на меня ратью? так пусть уж крест честной управит между нами; будь со мною; если же не хочешь быть, то ты уже преступил крестное целование; а я без тебя и на Волгу ходил, да бог помиловал, ничего не случилось; и теперь был бы со мною бог да крестная сила». Святослав соединился с Юрием; оба князя послали сказать Давыдовичам: «Братья, пойдемте с нами на Изяслава». Давыдовичи отвечали Юрию: «Ты крест целовал быть с нами и ничего не помог; а Изяслав пришел и землю нашу повое» вал; за Десною города пожег; теперь же мы целовали крест к Изяславу Мстиславичу, и хотим с ним быть, и душою не можем играть. Юрий пошел к Переяславлю; Изяслав, услыхав об этом, сказал: «Если бы он пришел один с детьми, то получил бы от меня любую волость; но когда привел на меня половцев и врагов моих Ольговичей, то хочу с ним биться». Киевлянам сперва не хотелось идти за Изяславом на Юрия; они говорили ему: «Мирись, князь, мы не идем»; но потом пошли и сошлись с полками Юриевыми у Переяславля. В ночь Юрий прислал к Изяславу с такими словами: «Брат! ты на меня приходил, и землю мою повоевал, и старшинство с меня снял; теперь же, брат и сын, для Русской земли и христианства не прольем христианской крови, но дай мне Переяславль, я посажу там сына своего, а ты сиди себе, царствуя в Киеве; если же не хочешь так сделать, то бог тебе судья». Изяславу не понравилось дядино предложение; он задержал его посла и выбрался с полками из города.
39
«…имение брата моего…» — т. е. Игоря Ольговича.
На
Юрий въехал в Киев; множество народа вышли к нему навстречу с радостию великою, и сел он на столе отца своего, хваля и славя бога. Изяслав же, пришед во Владимир, начал слать в Венгрию, в Польшу и в Богемию, к тамошним владельцам, своим родственникам, прося у них помощи, чтобы они садились на коней и шли с полками своими к Киеву; если же самим нельзя будет идти, то пусть пошлют полки свои, либо с меньшими братьями, либо с воеводами. Король венгерский отрекся помогать ему, сказавши: «У меня рать с царем греческим; когда управлюсь с ним, то либо сам к тебе пойду, либо полки свои отпущу». Польские князья отвечали: «Мы от тебя недалеко; одного из нас оставим стеречь землю, а вдвоем пойдем к тебе». Чешский (Богемский) князь отвечал: «Я сам готов идти с своими полками». Тогда Изяслав опять отправил послов и в Венгрию, и в Польшу, и в Богемию, с дарами великими к тамошним владельцам, и велел сказать им: «Бог не оставит вас, что вы взялись мне помогать; а я вам скажу, братья! с Рождества Христова садитесь-ка на коней», — они исполнили его просьбу. Королю венгерскому самому нельзя было идти; он отправил к Изяславу десять тысяч войска и велел сказать ему: «Отпускаю к тебе свои полки, а сам хочу подступить под горы галицкого князя и не дать ему на тебя двинуться, а ты управляйся там с теми, кто тебя обидел; если мои полки истомятся, то я пошлю к тебе новые или сам сяду на коня». Болеслав Польский сам поехал с братом своим Генрихом, а Мешку [40] оставил стеречь землю свою от пруссаков. Вячеслав, услыхав об этом, послал сказать Юрию: «Вот уж венгры идут, и польские князья сели уже на коней, и сам Изяслав выступил в поход: так пойди сюда с полками, заступись за мою волость; Изяслав мне говорит: будь мне вместо отца, ступай садись в Киеве, а с Юрием не могу жить, если же не хочешь принять меня в любовь и в Киев не пойдешь на стол, то я волость твою пожгу; так ступай же теперь, брат, сюда, и увидим на месте, что нам бог даст, добро или худо; если же, брат, не поедешь, то уж на меня не жалуйся, если мою волость пожгут», Юрий, услыхав это, собрал силу свою и пошел из Киева с дикими половцами, а к Изяславу пришли на помощь венгры и поляки; но вдруг к полякам пришла весть, что пруссаки идут на их землю; Болеслав и Генрих, князья польские, сказали об этом Изяславу, и тому было очень нелюбо. Стали думать, как быть, и придумали послать к Вячеславу и к Юрию с мирными предложениями. Послы, от имени венгерского короля и польских князей, говорили так Вячеславу и Юрию: «Вы нам вместо отцов; вот вы теперь воюете с братом и сыном вашим Изяславом; но ведь мы по боге все христиане, все мы братья, и потому всем нам следует жить мирно; нам бы хотелось, чтобы вы уладились с братом и сыном вашим Изяславом, вы бы сидели в Киеве, решивши между собою, кому из вас он приходит, а у Изяслава пусть остается Владимир, Луцк и что у него еще городов, пусть и сидит в них, да пусть Юрий воротит новгородцам все их дани». Вячеслав и Юрий отвечали на это послам: «Помоги бог зятю нашему королю, и брату нашему Болеславу, и сыну нашему Генриху, что между нами добра хотят; но если вам хочется, чтобы мы помирились, то не стойте на нашей земле, не губите нашего именья и сел; но пусть Изяслав идет в свой Владимир, вы в свою землю, а мы с своим братом и сыном Изяславом сами одни будем ведаться». Услыхав этот ответ, Изяслав с союзниками разошлись по своим землям, и дядя с племянником начали улаживаться, пересылаясь друг с другом: Изяслав хотел всех даней новгородских, как и прежде требовал; но Юрий никак не согласился; он обрадовался, что венгры и поляки возвратились домой и племянник остался один без союзников. «Выгоню Изяслава, — говорил Юрий, — и волость его всю возьму». В это время Владимир, князь Галицкий, выступил с своими полками и стал между Изяславом и Юрием; по просьбе первого он начал стараться о мире; о том же старался и сын Юриев, Андрей; Вячеслав также не переставал твердить Юрию: «Брат! мирись; если же ты уйдешь прочь не уладившись, то Изяслав пожжет мою волость». Юрий наконец согласился на мир и возвратил Изяславу все дани новгородские. Изяслав обрадовался миру и приехал к дядьям в Пересопницу; здесь положили: что после Переяславского сражения было пограблено, то с обеих сторон возвратить тем, кому прежде принадлежало. Изяслав послал мужей своих и тивунов к Юрию, чтобы отыскивать свое; они отыскали, но Юрий ничего не отдал.
40
Метка — Мечислав, князь польский.
В 1150 году Изяслав объявил, что не может быть в обиде, и выступил в поход к Пересопнице; Глеб, сын Юриев, стоял станом выше этого города, на реке Стубле; при приближении Изяслава он сам едва мог спастись бегством в город, стан, дружину и коней побрали неприятели. В таком положении Глеб послал сказать Изяславу: «Как мне Юрий отец, так мне и ты отец, и я тебе кланяюсь; ты с моим отцом сам ведаешься; а меня отпусти к отцу и клянись святою богородицею, что не возьмешь меня в плен, а отпустишь к отцу; тогда и к тебе выйду сам с поклоном». Изяслав поклялся святою богородицею и сказал ему: «Вы мне братья свои, и я на вас не держу вражды; но обижает меня твой отец и с нами не умеет жить». После этого Изяслав отправился к черным клобукам: те приняли его с большою радостию. Юрий ничего не знал о движениях Изяслава; сведав, что последний уже в черных клобуках, он побоялся оставаться долее в Киеве, перебежал с сыновьями за Днепр и скрылся в Городке. Изяслав пришел к Киеву; но дядя Вячеслав опередил его, вошел в город и сел на дворе Ярославовом. Киевляне, услыхав, что Изяслав идет, толпами вышли к нему навстречу и сказали: «Юрий вышел из Киева, но Вячеслав сидит там на его месте; а мы его не хотим». Изяслав, услыхав это, послал сказать Вячеславу: «Я звал тебя сидеть в Киев, но ты не захотел; а теперь как увидал, что брат выехал, так ты садишься в Киеве; ступай-ка в свой Вышгород». Киевляне сказали Изяславу: «Ты наш князь, ступай ко св. Софии, сядь на столе отца твоего и деда своего». Но Вячеслав, со своей стороны, послал сказать племяннику: «Хоть убей на этом месте, а не выеду». Изяслав, поклонившись св. Софии, въехал на двор Ярославов со всем своим полком, и киевлян пришло с ним множество. В это время Вячеслав сидел на сеннице, и многие стали говорить Изяславу: «Князь! возьми его вместе и с дружиною», — другие же говорили: «Хочешь, подсечем под ним сени?» То Изяслав отвечал: «Сохрани меня бог! я не убийца братьи своей, а дядя мне вместо отца; я сам пойду к нему». Взяв с собою немного дружины, Изяслав пошел к дяде и поклонился ему. Вячеслав увидал его, встал и поцеловался; когда оба сели, Изяслав начал говорить: «Кланяюсь тебе, батюшка! нельзя мне с тобою рядиться; видишь ли, какая сила народу стоит и много тебе лихо замышляют; так поезжай лучше в свой Вышгород, оттуда буду с тобой рядиться». Вячеслав отвечал: «Ты меня сам, сынок, звал в Киев, но я тогда целовал крест к брату своему Юрию; но если уже теперь так случилось, то Киев тебе, а я поеду в свой Вышгород».
Между тем Юрий послал сказать Давыдовичам и Ольговичам: «Изяслав выгнал меня из Киева и сам сел там; помогите мне». В то же время Владимир Галицкий пошел на помощь свату своему Юрию против Изяслава; этот, взяв своих бояр, поехал с ними к Вячеславу в Вышгород и сказал ему: «Ты мне отец, а вот тебе Киев, и другую волость, какую хочешь, возьми, а остальное мне отдай». Старик отвечал с сердцем: «А для чего ты мне не дал Киева тогда и заставил выехать из города с большим стыдом? Теперь же, когда одна рать идет из Галича, а другая от Чернигова, то ты мне Киев даешь!» Изяслав отвечал дяде: «Я к тебе посылал и Киев давал, объявляя, что с тобою могу жить, а с братом твоим Юрием мне нельзя ладить; тебя люблю, как отца, и теперь скажу: ты мне отец, и Киев твой, ступай в него». Вячеславу стало любо от таких слов, и оба князя целовали крест на том, чтобы Изяславу иметь Вячеслава отцом, а Вячеславу иметь Изяслава сыном: тут же и мужи их клялись хотеть между князьями своими добра, честь их беречь и не ссорить их. Изяслав поклонился святым мученикам и отцу своему Вячеславу и сказал ему: «Ты, батюшка, не трудись, я один поеду к Звенигороду против Владимира, а ты со мною отпусти полк свой, сам же ступай в Киев, если тебе угодно». Вячеслав отвечал: «Сын! что ни есть у меня дружины, всех с тобою пускаю». Изяслав приехал в Киев, ударил в трубы, созвал киевлян и пошел против Владимира, сказав: «Кто ко мне ближе, против того и пойду прежде». Он встретился с Галицким князем на реке Ольшанице; черные клобуки, видя силу Владимира, испугались и стали говорить Изяславу: «Князь! сила его велика, а у тебя мало дружины, не погуби нас, да и сам не погинь; ты наш князь, когда силен будешь, и мы тогда с тобою, а теперь не твое время, ступай прочь». Изяслав отвечал им: «Лучше, братья, помрем здесь, чем такой позор возьмем на себя». Но киевляне начали также приступать к нему, говоря: «Поезжай, князь, прочь», — и побежали, за ними побежали черные клобуки к своим вежам [41] ; Изяслав, видя это, побежал и сам. Приехавши в Киев, он пошел к отцу своему Вячеславу, оба князя подумали, как помочь беде, и сели обедать. В это время пришел Юрий с сыновьями своими, с Давыдовичами и Ольговичами, и стал на берегу против Киева: тогда много из киевлян поехали в лодках к Юрию, а другие начали перевозить его дружину на эту сторону, в Подолье. Вячеслав с Изяславом, видя это, сказали: «Теперь не наше время» — и отправились — Вячеслав в Вышгород, а Изяслав во Владимир, а Юрий сел опять в Киеве.
41
Вежа — кочевой шалаш, шатер.