Русская литература в ХХ веке. Обретения и утраты: учебное пособие
Шрифт:
На взгляд современного читателя, очерки могут показаться схематичными и даже наивными, но для своего времени они значили много. Опубликованные в ведущем «толстом» журнале и частично перепечатанные в «Правде», они положили начало преодолению жестких канонов и штампов, утвердившихся в литературе.
Время настоятельно требовало глубокого обновления. В двенадцатом номере журнала «Новый мир» за 1953 год была напечатана статья Вл. Померанцева «Об искренности в литературе». Он одним из первых заговорил о крупных просчетах современной литературы – идеализации жизни, искусственности сюжетов и характеров: «История искусства и азы психологии вопиют
Статья В. Померанцева вызвала широчайший резонанс. О ней писали в журнале «Знамя», в «Правде», в «Литературной газете» и других изданиях. Рецензии носили в большинстве своём разносный характер. Вместе с Померанцевым подвергались критике Л. Зорин (пьеса «Гости»), М. Лифшиц (памфлет «Дневник Мариетты Шагинян»), В. Панова (роман «Времена года»), М. Щеглов (рецензия на роман Л. Леонова «Русский лес»).
Ф. Абрамов сопоставил романы Бабаевского, Медынского, Николаевой, Лаптева и других сталинских лауреатов с реальной жизнью и пришел к выводу: «Может показаться, будто авторы соревнуются между собой, кто легче и бездоказательнее изобразит переход от неполного благополучия к полному процветанию». М. Лифшиц высмеял «творческие десанты» писателей на новостройки и промышленные предприятия, в результате которых в печати появлялись лживые репортажи.
Молодой талантливый критик М. Щеглов положительно отозвался о романе Л. Леонова «Русский лес», но усомнился в трактовке образа Грацианского, который в молодости был провокатором царской охранки. Щеглов предлагал истоки нынешних пороков искать отнюдь не в дореволюционной действительности.
На партийном собрании московских писателей статьи В. Померанцева, Ф. Абрамова, М. Лифшица объявили атакой на основополагающие положения метода социалистического реализма, подвергли критике редактора «Нового мира» А.Т. Твардовского, благодаря которому до читателя дошли многие значительные произведения.
В августе 1954 года было принято решение ЦК КПСС «Об ошибках “Нового мира”». Опубликовали его как решение секретариата Союза писателей. Статьи Померанцева, Абрамова, Лифшица, Щеглова были признаны «очернительскими». Твардовского сняли с поста главного редактора. Набор его поэмы «Тёркин на том свете», готовившийся для пятого номера, рассыпали, а ведь её ждали! Л. Копелев свидетельствует: «Мы воспринимали эту поэму как расчёт с прошлым, как радостный, оттепельный поток, смывающий прах и плесень сталинской мертвечины».
На пути новой литературы к читателю, который её ждал, встала идеологическая цензура, всячески поддерживавшая прежние порядки. 15 декабря 1954 года открылся II Всесоюзный съезд советских писателей. С докладом «О состоянии и задачах советской литературы» выступил А. Сурков. Он подверг критике повесть И. Эренбурга «Оттепель», роман В. Пановой «Времена года» за то, что их авторы «встали на нетвёрдую почву абстрактного душеустроительства». За «повышенный интерес к одним теневым сторонам жизни» в адрес этих же авторов высказал упреки и К. Симонов, делавший
Выступавшие в прениях довольно четко разделились на тех, кто развивал мысли докладчиков, и тех, кто пытался отстоять право на новую литературу. И. Эренбург заявил: «Общество, которое развивается и крепнет, не может страшиться правдивого изображения: правда опасна только обречённым».
В. Каверин рисовал будущее советской литературы: «Я вижу литературу, в которой приклеивание ярлыков считается позором и преследуется в уголовном порядке, которая помнит и любит свое прошлое. Помнит, что сделал Юрий Тынянов для нашего исторического романа и что сделал Михаил Булгаков для нашей драматургии. Я вижу литературу, которая не отстает от жизни, а ведет её за собою». С критикой современного литературного процесса выступили также М. Алигер, А. Яшин, О. Берггольц. Съезд продемонстрировал, что подвижки налицо, но инерция мышления еще очень сильна.
Центральным событием 50-х годов стали XX съезд КПСС и выступление на нём Н.С. Хрущёва с докладом «О культе личности и его последствиях»:
«Доклад Хрущёва подействовал сильнее и глубже, чем всё, что было прежде. Он потрясал самые основы нашей жизни. Он заставил меня впервые усомниться в справедливости нашего общественного строя.
Потрясение рождало и новые надежды.
На обложке красной брошюры значилось: “По прочтении немедленно вернуть в райком…” Но этот доклад читали на заводах, фабриках, в учреждениях, в институтах. Не будучи опубликован, он стал всенародным секретом…
Даже те, кто и раньше многое знали, даже те, кто никогда не верили тому, чему верила я, и они надеялись, что с XX съезда начинается обновление», – вспоминала известная правозащитница Р. Орлова.
События в общественной жизни обнадеживали, окрыляли. В жизнь вступало новое поколение интеллигенции, объединённое не столько возрастом, сколько общностью взглядов, так называемое поколение шестидесятников, которое восприняло идеи демократизации и десталинизации общества и пронесло их через последующие десятилетия.
Пошатнулся сталинский миф о единой советской культуре, о едином и самом лучшем методе советского искусства – социалистическом реализме. Оказалось, что не забыты ни традиции Серебряного века, ни импрессионистические и экспрессионистические поиски 20-х годов. Проза В. Аксёнова («Затоваренная бочкотара» и т. п.), выставки художников-авангардистов, экспериментальные театральные постановки, условно-метафорический стиль поэзии А. Вознесенского, Р. Рождественского, В. Сосноры тех лет, возникновение «лианозовской» школы живописи и поэзии, СМОГа – это явления одного порядка. Налицо было возрождение искусства, развивающегося по имманентным законам, посягать на которые не имеет права государство.
Этой новой культуре, только начинавшей формироваться, противостояли мощные силы в лице причастных к управлению искусством «идеологов» из ЦК и протежируемых ими критиков, писателей, художников. Противостояние этих сил прошло через все годы «оттепели», делая каждую журнальную публикацию, каждый эпизод литературной жизни актом идеологической драмы с непредсказуемым финалом.
И всё же искусство «оттепели» жило надеждой. В поэзию, в театр, в кино, в изобразительное искусство и музыку ворвались новые имена; Б. Слуцкий, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, Б. Окуджава, Н. Матвеева. Заговорили долго молчавшие Н. Асеев, М. Светлов, Н. Заболоцкий, Л. Мартынов…