Русская литература в оценках, суждениях, спорах: хрестоматия литературно-критических текстов

Есин Андрей Борисович

В. П. Боткин, один из наиболее тонких критиков поэзии своего времени, анализируя поэзию Фета, считает ее главным отличительным признаком то, что это поэзия чувств и ощущений, особенно выделяя при этом разработку темы любви.

А. А. Григорьев Стихотворения Н. Некрасова

<…>

Но началась уже другая эпоха в литературе¹. Ее первым самородным перлом был великий воронежский прасол² с своими дивными песнями, с своею глубокою душою, отозвавшеюся на самые глубокомысленные запросы цивилизации. Давно ли началась эта эпоха, – и между тем она уже породила великого лирического поэта, дала народного драматурга³, дала ряд второстепенных,

но в высокой степени замечательных литературных явлений, постепенно и беспрестанно прибывающих.

К этой же эпохе принадлежит и Некрасов. Место его – между Кольцовым и Островским по общественному значению его поэтической деятельности. Там, где она действительно возвышенна, – она вполне народна, и причина ее неоспоримой силы, ее популярности (кроме, разумеется, большого таланта, conditio sine qua non [20] ) – в органической связи с жизнью, действительностью, народностью <…>

Некрасову, под влиянием его «музы мести и печали», часто хотелось бы уверить и нас всех, да, может быть, и себя, что он не поэт. Помните, что говорит он:

20

непременное условие (лат.)

Нет в тебе поэзии свободной,Мой суровый, неуклюжий стих…Нет в тебе творящего искусства…Но кипит в тебе живая кровь,Торжествует мстительное чувство,Дорогая, теплится любовь.

Но ведь это очевидная неправда. Во-первых, он поэт – и большой поэт – там, где праведно торжествует мстительное чувство, и догорание его любви стоит иногда несравненно более сатириазиса [21] любви некоторых муз, а во-вторых, он большой поэт своей родной почвы…

21

Здесь: расцвета.

Поэт! Поэт! Что же вы морочите-то нас и «неуклюжим стихом» и «догоранием любви»?

Глубокая любовь к почве звучит в произведениях Некрасова, и поэт сам искренно сознает эту любовь. Он, по-видимому, не жалеет, как Лермонтов, что этой любви «не победит рассудок», не зовет эту любовь «странною»⁴. Одинаково любит он эту почву и тогда, когда говорит О ней с искренним лиризмом, и тогда, когда рисует мрачные или грустные картины; и мало того, что он любит: его поэзия всегда в уровень с почвою – тогда ли, когда в мрачный, сырой осенний вечер, с поэтически-ядовитым озлоблением передает заседание «клуба вороньего рода» и с наружным равнодушием и внутреннею глубокою симпатиею разговор двух старушонок, сошедшихся у колодца; тогда ли, когда в душной больнице подсматривает он высокую сцену поднятия любовию падшего человека и слышит

…всепрощающий голос любви,Полный мольбы бесконечной, —

тогда ли, когда простодушно передает он «деревенские новости», не заботясь – что, впрочем, не похвально – о форме передачи; тогда ли, когда так же безыскусственно и до наивности искренно любуется крестьянскими детьми-шалунами. Не все это, на что я указываю, художественно: напротив, на многом, к сожалению, есть и пятна, многое страдает неизвинительною небрежностью отделки, но во всем этом почвою пахнет. Там же, где поэт, видимо, заботился и о художественности, – рисует ли он с мрачною злобою «Псовую охоту», кончая свою поэму ядовитым двустишием:

Кто же охоты собачьей не любит,Тот в себе душу заспит и погубит… —

обращается ли он к родине с нежной и покорной любовью сына – отождествление с почвою выступает, разумеется, еще ярче. В этом отношении особенно знаменательно начало – «Саши», полное высокой поэзии и своим сдержанным лиризмом служащее как бы приготовлением

к вышеприведенному мною порыву лиризма беззаветно искреннего.

Словно как мать над сыновней могилой,Стонет кулик над равниной унылой;Пахарь ли песню вдали запоет —Долгая песня за сердце берет;Лес ли начнется – сосна да осина…Не весела ты, родная картина!

Да, не весела!.. Но пусть не весела: молчит «озлобленный ум» поэта, – а молчит он потому, что

Сладок мне леса знакомого шум,Любо мне видеть знакомую ниву —Дам же я волю благому порыву…

Сердце поэта устало питаться злобою: любящим сыном воротился он к родине, и сколь бы ни нагнали тоски ее вечные бури, он стоит перед нею побежденный…

<…>

Но чуда, собственно, нет тут никакого. Это не покаяние, не возврат, не пушкинское «Возрождение». Поэт никогда не разрывался с почвою, всегда любил ее: я указывал пример, где и раздраженный болезненно, как в «Псовой охоте», и негодующий и тоскующий, или правильно, или неправильно, – он все-таки не сходит с почвы, а постоянно стоит на ней.

Удивительна, между прочим, вещь эта, небольшая поэма «Саша». Поразительно прекрасны ее краски и подробности воспитания героини. Тут все пахнет и черноземом, и скошенным сеном; тут рожь слышно шумит, стонет и звенит лес; тут все живет, от березы до муравья или зайца, и самый склад речи веет народным духом.

Но особенно удивительна по форме своей поэма «Коробейники». Тут является у поэта такая сила народного созерцания и народного склада, что дивишься поистине скудости содержания при таком богатстве оболочки. Явно, что содержание нужно было поэту только как канва для тканья. Доказывать моей мысли насчет этой поэмы я не стану, то есть не стану ни приводить ее беспрестанно сменяющихся картин, в рамы которых вошло множество доселе нетронутых сторон народной жизни, картин, писанных широкою кистью, с разнообразным колоритом, ни обличать, что содержание только канва. Одной этой поэмы было бы достаточно для того, чтобы убедить каждого, насколько Некрасов поэт почвы, поэт народный, то есть насколько поэзия его органически связана с жизнью…

<…>

Примечания

¹ Речь идет о разночинско-демократической эпохе, в отличие от предшествовавшей ей эпохи дворянской литературы.

² Имеется в виду А.В. Кольцов.

³ Имеется в виду А.Н. Островский,

⁴ Заключенные в кавычки слова – цитата из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Родина».

Н.А. Некрасов Русские второстепенные поэты

<…>

Между тем стихотворения г. Ф.Т.¹ принадлежат к немногим блестящим явлениям в области русской поэзии. Г. Ф.Т. написал очень немного; но все написанное им носит на себе печать истинного и прекрасного таланта, нередко самобытного, всегда грациозного, исполненного мысли и неподдельного чувства. Мы уверены, что если б г. Ф.Т. писал более, талант его доставил бы ему одно из почетнейших мест в русской поэзии.

Главное достоинство стихотворений г. Ф.Т. заключается в живом, грациозном, пластически верном изображении природы– Он горячо любит ее, прекрасно понимает, ему доступны самые тонкие неуловимые черты и оттенки ее, и все это превосходно отражается в его стихотворениях. Конечно, самый трудный род поэтических произведений – это те произведения, в которых, по-видимому, нет никакого содержания, никакой мысли; это пейзаж в стихах, картинка, обозначенная двумя-тремя чертами. Уловить именно те черты, по которым в воображении читателя может возникнуть и дорисоваться сама собою данная картина, – дело величайшей трудности. Г. Ф.Т. в совершенстве владеет этим искусством.