Русская литература в оценках, суждениях, спорах: хрестоматия литературно-критических текстов
Шрифт:
<…>
А.П. Чехов Письмо А.Н. Плещееву
<…>
Мне жаль Салтыкова1. Это была крепкая, сильная голова. Тот сволочной дух, который живет в мелком, измошенничавшемся душевно русском интеллигенте, потерял в нем самого упрямого и назойливого врага. Обличать умеет каждый газетчик, издеваться умеет и Буренин2, но открыто презирать умел только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но верили ему все. Никто не сомневался в искренности его презрения.
<…>
Примечания
1 Письмо написано в связи
2 В.П. Буренин – второстепенный русский журналист конца XIX – начала XX вв., «прославившийся» исключительно бесцеремонным отношением к писателям, общественным деятелям и т. п.
Творчество Ф.М. Достоевского
Достоевский – один из наиболее интересных, спорных и даже загадочных писателей в русской литературе. Каждый читатель, каждый критик видят в нем разные грани, делают акцент на разных сторонах его таланта. Поэтому в этом разделе мы постарались дать как можно больше суждений о творчестве этого великого русского писателя.
Но вначале следует обратить внимание на высказывания самого Достоевского о собственном творчестве. В конце творческого пути, незадолго до смерти он определяет как главный принцип «найти в человеке человека». Это – выражение своеобразного гуманизма Достоевского, его уверенности, что в любом, даже самом плохом человеке есть «искра Божия». Конспективное изложение замысла романа «Преступление и наказание» в письме к М.Н. Каткову поможет разобраться в идейной позиции Достоевского в этом романе, а также в особенностях философско – нравственной проблематики.
Одним из первых откликов на «Преступление и наказание» была статья Д.И. Писарева, разночинско-демократического критика, с которым вы уже знакомы по его статьям о творчестве Островского и Тургенева. Писарев, конечно, понял основной замысел Достоевского – дать картину преступления «философского», убийства «по теории», однако поставил своей задачей полемику с таким объяснением преступления. На протяжении всей статьи Писарев стремиться доказать (где более, где менее успешно), что преступление Раскольникова вызвано чисто материальными причинами, и в первую очередь бедностью. По мысли Писарева, преступление Раскольникова порождено тем, что «среда заела». Такая трактовка была, разумеется, прямо противоположна идее Достоевского.
Совсем иную, очень интересную интерпретацию дает роману «Преступление и наказание» И.Ф. Анненский. Его статья весьма сложна, поэтому обращаться к ней следует лишь тогда, когда сам роман основательно проработан. Анненский показывает, как определенные художественные идеи (смирение, жертвенность, страдание, требование счастья и др.) связываются с образами героев романа и какую сложную композиционную структуру приобретает поэтому роман Достоевского. Связи между персонажами неоднородны: имеет место своеобразное «двойничество»? логическая и внелогическая связь, противопоставление и т. п., что проиллюстрировано графической схемой. Кроме того, в статье Анненского важно обратить внимание на общую оценку «Преступления и наказания» как идеологического романа, причем, в отличие от более поздних произведений Достоевского, автор выступает здесь еще не как проповедник, но как художник.
Во второй статье Анненского дается общая характеристика творчества Достоевского и рассматривается главная, по мнению критика, нравственная категория его творчества – совесть.
Н.К. Михайловский, один из крупнейших демократических критиков второй половины XIX века, в статье «Жестокий талант» также дает общую характеристику творчеству Достоевского, что и нашло отражение в заглавии статьи. «Жестокость» Достоевского Михайловский видит в том, что страдание, которое причиняет автор своим героям и читателям, есть бессмысленное и бесцельное,
Несколько по-другому представляет основные черты творчества Достоевского один из первых критиков-марксистов А.В. Луначарский: он выделяет особый лиризм его произведений, стремление «заразить» читателя своей верой, жажда жить, психологизм, способность «слиться» со своим героем и т. п. Однако и Луначарский отмечает свойство таланта Достоевского – «смаковать» мучительные переживания своих героев.
Об этом пишет и М. Горький, чье отношение к Достоевскому было очень сложным. В заметке «О “карамазовщине”» поэтому важна не только отрицательная оценка Горьким идейно-художественных особенностей его творчества, но и безусловное признание гениальности писателя.
Ф.М. Достоевский <Из записной книжки за 1881 год>
При полном реализме найти в человеке человека. Это русская черта по преимуществу <…> и в этом смысле я, конечно, народен (ибо направление мое истекает из глубины христианского духа народного) – и хотя неизвестен русскому народу теперешнему, но буду известен будущему.
Меня зовут психологом; неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой.
Письмо М.Н. Каткову
Это – психологический отчет одного преступления. Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шатости в понятиях, поддавшись некоторым странным, «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, решил разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берет жидовские проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. «Она никуда не годная, «для чего она живет?», «полезна ли она хоть кому-нибудь?» и т. д. – эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Он решает убить ее, обобрать, с тем чтоб сделать счастливою свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках у одних помещиков, от сластолюбивых притязаний главы этого помещичьего семейства – притязаний, грозящих ей гибелью, – докончить курс, ехать за границу и потом всю жизнь быть честным, твердым, неуклонным в исполнении «гуманного долга к человечеству» – чем уже, конечно, «загладится преступление», если только можно назвать преступлением этот поступок над старухой глухой, глупой, злой и больной, которая сама не знает, для чего живет на свете, и которая через месяц, может, сама собой померла бы.
Несмотря на то, что подобные преступления ужасно трудно совершаются – т. е. почти всегда до грубости выставляют наружу концы, улики и проч. и страшно много оставляют на долю случая, который всегда почти выдает вино<вного>, ему – совершенно случайным образом – удается совершить свое предприятие и скоро, и удачно.
Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы, никаких на него подозрений нет и не может быть. Тут-то и развертывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он кончает тем, что принужден сам на себя донести. Принужден, чтобы хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении преступления, замучило его. Закон правды и человеческая природа взяли свое, убили убеждения, даже без сопротивлениях Преступник сам решает принять муки, чтоб искупить свое дело. Впрочем, трудно мне разъяснить вполне мою мысль.