Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие
Шрифт:
Мы сомневаемся, что художник сам видел когда-нибудь отца, у которого ушла дочь. Художественная правда не позволила бы заглушить себя гражданской тенденции и заставила бы его, кроме ослиных ушей, увидеть и отцовское сердце». Нравственный урок, вытекающий из этих слов, понятен. Подыгрывая молодёжи переводом в разряд анекдота серьёзнейшей проблемы, недостойные журналы калечат молодые души.
Исследуя в различных аспектах непривычное для российской жизни, новое общественное движение «шестидесятых», Лесков вводит важный мотив, который будет затем развернут у Достоевского в его «Бесах». В Доме Согласия, руководимом Белоярцевым (прообразом этого совместного проживания «отрицателей» явилась организованная В. А. Слепцовым в Петербурге «Знаменская коммуна», 1863–1864), решаются такие важные вопросы, как, например, отмена христианского календаря и разделение
– Чей это образ тут на виду стоит?
– Мой сударь, моя икона, – отозвалась вошедшая за Лизиным платком Абрамовна.
– Так уберите её, – нервно отвечал Белоярцев.
Няня молча подошла к окну, перекрестясь, взяла икону и, вынося её из залы, вполголоса произнесла: «Видно, мутит тебя Лик-то Спасов, не стерпишь».
Автор «Некуда» приходит к выводу, что «век жертв очистительных просит». Эти слова принадлежат Лизе Бахаревой, прошедшей путём тяжелейшего искуса, отвергнув семью и веру, потеряв людей, которые её любили и которых любила она. Результатом всего этого стало трагическое одиночество и ранняя бессмысленная смерть.
Справедливо мнение В.Ю. Троицкого: «В «Некуда» воочию была поставлена тема нигилизма как растления духа, как отказа от духовных качал и традиций мыслящих прогрессистов, возлюбивших добро и возненавидевших ложь, но живущих вне религиозных представлений, лишь идеями социальной свободы». Романы Лескова «Некуда» и «На ножах» написаны на ту же тему, что и «Дым» Тургенева, «Обрыв» Гончарова, «Марево» Клюшникова, «Взбаламученное море» Писемского. Рассматривалось и оценивалось в этих произведениях движение шестидесятых годов, которое, по мнению авторов, для одних современников оказалось призраком, других привело к обрыву или тупик}' после которого идти было некуда. Показав несостоятельность «нетерпеливцев», Лесков противопоставил им глубину и основательность народной морали, впитавшей в себя христианские истины. Об этом он расскажет в последующих своих романах и рассказах..
Все повести цикла Н.С. Лескова о русских женщинах: «Житие одной бабы» (1863), «Леди Макбет Мценского уезда» (1865), «Воительница» (1866), «Старые годы в селе Плодомасове» (1869) являются психологическими этюдами, в каждом из которых вычерчивается сложный рисунок состояния героини, попавшей в безвыходную ситуацию. Писателя интересует развитие страсти, прорыв страсти сквозь детерминированность бытия, те пределы и бездны, в которые вовлекается вкусившая любви душа, та грань, до которой можно дойти в отчаянии и беде. Его героинями становятся женщины разных сословий – крестьянка, купчиха, мещанка, дворянка. Их объединяет внутренняя сила, стойкость, бунт против своего бесправия.
«Житие одной бабы» и «Леди Макбет Мценского уезда» – повести о любви. Обратим внимание, не жизнь бабы, а житие, – что переводит историю героини Насти в высокий трагический план бытия. Структура произведения построена в основном на контрасте. Первая часть рассказывает о жизни главной героини с девичьих лет, сначала в доме матери, затем в семье свекра. Центральный эпизод здесь – замужество Насти, сцена тупой бессмысленной свадьбы («не свадьба, а похороны»), неудачный побег, молчаливый стоический бунт и последующее тяжёлое нервное заболевание. Автор рассказывает, как живут бедные крестьяне: сплошная мука с детства. В избе «теснота, ссоры промеж себя, ябеда с сердцов друг на друга, сквернословие – такое безобразие шло, что не приведи Бог! Дети тут так и росли в этой срамоте». Жизнь предстаёт здесь во всей своей наприглядности. Много печальное замужество в грубой атмосфере диктата вызывает глубокую тоску и депрессию у впечатлительной, доброй и кроткой Насти. Одна только мысль-стон в голове у неё: «Куда деваться? Куда деваться? Куда деваться?» И действительно, тройное рабство испытывает героиня – брата, семьи мужа, а потом ещё и чиновников, выполняющих свои полицейские функции.
Описание крестьянской жизни в первой части – необходимое обоснование для последующего объяснения неизбежно вспыхнувшей любви Насти к Степану. Вторая часть дана по контрасту с первой. Злодею брату Костику противостоит народный целитель добрый Сила Иванович Крылушкин; гугнивому мужу – статный русый парень, тупой тоске – любовь не на жизнь, а на смерть. Важным моментом в развитии этих отношений является разговор Насти и Степана, в котором раскрывается высокое представление бедной крестьянки
«Житие одной бабы» – это монологическая повесть. Речь рассказчика под стать крестьянской: и эмоциональна, и образна. Он обнаруживает знание скрытых процессов национальной жизни и острое неравнодушие к судьбе народа: «Эх, Русь моя, Русь родимая! Долго ж тебе ещё валандаться с твоей грязью да с нечистью? Не пора ли очнуться, оправиться? Не пора ли разжать кулак да за ум взяться?»
В те же трагические тона окрашена повесть «Леди Макбет Мценского уезда». По единодушной оценке критики это – вершинное явление психологической прозы (В. Троицкий), шедевр (Л. Аннинский). Поль Валери как-то сказал, что шедевр узнаётся по важному признаку: из него ничего нельзя выбросить. Всё в этом произведении Лескова взаимообусловлено, начиная с заглавия и подзаголовка – очерк, т. е. зарисовка подлинной жизни, жанр публицистический, приближающийся к рассказу, стоящий на грани рассказа и исследования. И задача у него конкретная – описать нравы, дать характеристику общества и происходящих в нём процессов. Действительно, на первый взгляд, повествование напоминает документ, в котором анализируется криминальное дело об убийстве трех человек – свёкра, мужа и малолетнего племянника, совершённом купчихой Катериной Львовной Измайловой и её любовником Сергеем. Но за простотой сюжета скрыта история роковой любви и коварства, бездна, в глубины которой погружает автор читателя, предлагая пережить вместе с героиней горечь и обиду, отчаяние, безысходность.
В какой-то мере ситуация Катерины похожа на Настину. Она тоже из бедной семьи, выдана замуж в зажиточный купеческий дом за человека неласкового, холодного, старше её на 30 лет, все мысли которого направлены на умножение капитала. Главное, что от неё требуется в семье, – родить наследника. Но детей нет, что вызывает недовольство и раздражение. Ребёнок появится, но только от любовника. А пока – скука, апатия, тоска, лень, безделье; никаких интересов – сытая, тёмная, тупая жизнь в 24 года. А до замужества обнаруживался пылкий характер. Однако на этом сходство и заканчивается. Контраст между героинями значительный: светлый ясный ум Насти, её деятельный характер и нравственная глухота Катерины. Мелькает такая деталь: «Читать Катерина Львовна была не охотница, да и книг к тому ж, окромя киевского патерика, в доме их не было». В таком застывшем, мёртвом мире, в каком оказалась героиня, любое мужское внимание может обернуться страстным пожаром, где мгновенно сгорят все представления о грехе и совести, что и показал несколькими годами раньше Гюстав Флобер в романе «Госпожа Бовари» (1856): пошлая провинциальная жизнь в буржуазной Франции, банальные любовники, долги, разорение и самоубийство Эммы.
Соблазнителем лесковской героини оказывается молодой приказчик Сергей, хитро и ловко играющий чувствами богатой купчихи, преследуя цели обогащения и самоутверждения. Катерина безоглядно отдаётся страсти, она любит за двоих, жертвуя более, чем всем, и ни на минуту не задумывается о грядущих последствиях и возмездии. Но уже с самого начала их отношений она жёстко заявляет возлюбленному, вызывая у него невольный трепет: «Слушай же, Серёжа!., ежели ты, Серёжа, мне да изменишь, ежели меня да на кого да ни будь, на какую ни есть иную променяешь, я с тобою, друг мой сердечный, извини меня, – живая не расстанусь».
Катерина живёт данным мигом, её действия импульсивны. Добра и зла для неё не существует, морали она не ведает, есть только Сергей и её любовь к нему, которая неожиданно серую муть её жизни превращает в цветущий солнечный сад. Катастрофа наступила так же внезапно, как и счастье; и радость сменилась горем, гордость – унижением, богатство – нищетой, любовь – предательством. Не только страсть толкает её на преступление, но и подспудное понимание, что это единственная возможность вырваться из «тёмного царства», где закон один – кулак и розги до смерти, право сильного. По словам её мужа: «Нашей над вами власти никто не снимал и снять не может». Автор показывает, как жестокость в человеческих отношениях изменяет психику влюблённой женщины. Покорная, тихая жена превращается в другого человека. Всё её существо полно «высочайшего восторга» от признаний Сергея, она была отуманена его словами. Ей было ясно, что к мужу она не вернётся и «либо ему, либо ей не жить». Лесков пишет: «Катерина Львовна теперь готова была за Сергея в огонь и в воду, в темницу и на крест».