Русская модель управления

Прохоров Александр Вячеславович

В ОТиЗ был применен аналогичный метод. В каждом из основных цехов было выделено свое

101

бюро труда и заработной платы (БТЗ), где работали нормировщики. Было объявлено, что ежеквартально то бюро, которое за данный конкретный квартал снизит расценки меньше, чем БТЗ других цехов, подвергается наказанию. В этом «отстающем» бюро просто сокращают одну ставку и увольняют одного нормировщика. Тот же самый «барак без последнего», или, как обзывали эту систему, «умри ты сегодня, а я завтра». Внутри каждого бюро нормировщики были повязаны кру­говой порукой и потому вынуждены сотрудничать в деле повышения

норм. А между бюро разворачивалась конкуренция за право не быть уволенным.

Система со скрипом начала работать. Нормировщики со слезами на глазах повышали рабочим нормы выработки и снижали расценки, а ненавидимый и проклинаемый директор по персоналу затравленно огрызался из своего кабинета. За год производительность труда на заводе выросла почти вдвое (на 97,5%), а производство шин (в штуках) в расчете на одного рабочего — на 28,1%.

Но раскрыть и использовать удавалось лишь часть скрыт^хх резервов. Сотрудники ОТиЗ сразу же начали лихорадочно искать способы не допустить разрушительной для себя внутренней кон­куренции коллектива, сохранить внутреннюю стабильность и спокойный ритм работы. Начали составлять очередь, кого увольнять первым, а кого — вторым, исходя не из результатов работы, а из того, у кого пенсия выработана, у кого муж хорошо получает, кто может относительно легко устроиться в другом месте. И раз в квартал отдел старался «сдавать» мне для увольнения по одному человеку, но не того, кто хуже работает, а того, кто понесет меньший ущерб от увольнения, — наш русский принцип решения сложных социальных и производственн^гх проблем. В общем, ОТиЗ как низовая кластерная ячейка оказывал достойное сопротивление жес­токой аварийно-мобилизационной системе управления.

Подобную круговую оборону можно было прорвать лишь изнутри отдела, с помощью ударников-энтузиастов. Такой потенциальный «стахановец» в отделе был — начальник БТЗ 2-го цеха Татьяна Юрьевна Баутина. Она обладала необходимой энергией, большим опытом, высокой квалификацией и отчаянным характером. Она почувствовала, что сейчас может проявить свои лучшие профессиональные качества, реализовать свой потенциал, отбросив опостылевшие уравнительные стереотипы поведения. Татьяна Юрьевна решилась принять предложенные начальством новые правила игры и за один месяц разработала и внедрила новую методику расчета трудоемкости приготовления резинов^хх смесей, за счет чего сократила 56 ставок. Это был трудовой подвиг, который надо было достойно вознаградить.

Директор по персоналу в моем лице должен был, по существующим правилам, на заседании дирекции выбить ей какое-то серьезное поощрение. Я настаивал на том, чтоб ей была выдана крупная разовая премия — десять месячн^хх окладов. Это должно было быть знаком для всех остальн^хх. Если бы премия была выделена, то событие стало бы переломным. Большинство сотрудников поняли бы, что уже невыгодно и бессмысленно цепляться за старые стереотипы неконкурентного взаимодействия, что безопаснее и выгоднее соблюдать правила «конкуренции администраторов», свойственные нестабильному состоянию системы управления.

Это был решающий момент. Директору по персоналу не хватило административн^гх ресурсов для того, чтоб протащить необходимое решение. Большинство членов дирекции к тому времени уже не были столь рьяными сторонниками аварийно-мобилизационного режима и не поддержали

102

решение о премировании. Сотрудник пошел против существовавших стереотипов, раскрыл ре­зервы, показал, как можно работать, сократил 56 ставок и... не был вознагражден. Фактически он оказался в дураках.

Все в отделе (и не только в отделе) сразу поняли, что произошло. И больше никто и никогда в ОТиЗ не высовывался и не пытался участвовать в мобилизационных и подобн^гх им мероп­риятиях. Сама Баутина, поняв свою ошибку, — доверилась реформаторам, — уже со следующего квартала стала скрывать цеховые резервы снижения трудоемкости, стараясь накопить в цехе «кадровый жирок», то есть начала работать в застойном режиме. Так не удалась попытка перейти в мобилизационный режим на одном отдельно взятом участке производства; атака на стабильную систему управления захлебнулась.

Чередование усиления и ослабления стереотипов уравнительности в русском менталитете играет немаловажную роль в саморегулирующемся механизме смены стабильного и нестабильно­го состояний системы управления. Когда период застойного, стабильного режима функционирования системы управления затягивается, отсутствуют внешние и внутренние угрозы, то население начинает забывать, зачем ему нужна уравниловка, как она спасает от навязывания аварийно-мобилизационн^хх порядков. В отсутствие угроз со стороны нестабильной системы управления люди начинают роптать на уравниловку, требовать возможности лучше работать и лучше жить, самим планировать свою судьбу и строить карьеру, работать по способностям и по­беждать в конкурентной борьбе.

Начинается брожение умов, глухое недовольство переходит в открытый протест и требования перемен. В конце концов система управления сваливается в состояние нестабильности, прово­дятся реформы со всеми вытекающими отсюда последствиями — мобилизациями, новым перераспределением, репрессиями, падением жизненного уровня. Население в очередной раз убеждается в справедливости поговорки «за что боролись, на то и напоролись» и, защищаясь от «конкуренции администраторов», закрепляет в своем сознании представления о благотворности уравниловки и порочности конкурентных отношений.

Отмена крепостного права и последовавшая полвека спустя столыпинская реформа ослабили традиционное подавление стереотипов самостоятельного существования и конкуренции, усилили имущественное и социальное расслоение общества. Естественно, те социальные группы, которые не смогли воспользоваться новыми возможностями и не получили выгод от реформ, озлобились. Это озлобление долго искало в^хход, пока не нашло его в уравнительной социалистической идеологии. Конфликт закончился революцией и возрождением уравнительности на новом, советском уровне.

Точно так же за спокойные брежневские годы люди забыли, как опасна мобилизационная фаза системы управления, как разрушительна «конкуренция администраторов», и снова начали норовить выделиться из общего ряда. Наиболее способные и амбициозные стали требовать предоставления возможности эффективной и самостоятельной работы, работы на себя. Они фактически настаивали на легализации свободного предпринимательства, это требование с каждым годом усиливалось, постепенно трансформируясь в требование смены социально-экономического строя.