Русская модель управления

Прохоров Александр Вячеславович

Фаза империи длилась долго, так как в древности устойчивость традиционн^гх порядков и инерционность мышления были гораздо сильнее, чем в наши дни; за одно-два поколения по­коренные народы не успевали воспринять новые стереотипы поведения и достижения чужой материальной культуры. Если же захватчики попросту истребляли чужое население (что не было редкостью), то на заселение опустевших земель «своими» тоже уходило много времени.

Когда империя выполнила свою задачу, переведя покоренные территории на новый образ жизни, изменив систему управления, может быть, распространив другие сельскохозяйственные культуры и способы обработки земли, затронув прочие характеристики общества, она себя изжила. Централизованное управление начинает мешать развитию,

и происходит неизбежный процесс ослабления империи. Где-то на окраинах (или в периферийн^хх, с социальной точки зрения, группах населения) начинается брожение, внешние вторжения и природные катастрофы послужат тому катализатором, и в конце концов империя рухнет, развалившись на мелкие государства или даже на независимые общины и племена.

Снова наступит фаза раздробленности, призванная развязать руки конкурентной борьбе, выработать и отобрать для дальнейшего распространения лучшие системы управления, лучшие стереотипы поведения, лучшие инструменты и технологии, лучший образ жизни. Мелкие государства опять действуют кто во что горазд, развивают свои собственные управленческие структуры, военный строй, налоговый механизм, правовые и религиозные системы, воспринимают чужой опыт, кому какой заблагорассудится. В общем, полный простор творчеству и нововведениям.

В ходе войны «всех против всех» выяснится, какое из государств выработало наиболее полезные инновации и получило конкурентные преимущества. Оно побеждает и создает очередную империю, централизованная система управления которой добровольно-принудительно внедряет эти инновации на захваченн^хх землях. Историческая функция та же, что у предыдущей империи, но на новом уровне — распространить более прогрессивные системы управления, материальную культуру и образ жизни. Когда это будет сделано, неизбежно наступит следующий период смуты и раздробленности, время поиска нововведений и конкурентной борьбы, и так до бесконечности.

Фазы империй и смут были ступеньками, по которым шел прогресс. Периоды раздробленности соответствовали фазе развития «вглубь», фазе качественного совершенствования, а периоды централизованных империй — фазе количественного роста, распространения "вширь".

Непригодность империй для инновационной деятельности ярко проявилась в эпоху великих географических открытий. В XIV — начале XV веков китайский флот достиг больших успехов. Императорское правительство уделяло мореплаванию большое внимание и тратило на флот

116

огромные деньги. Строились гигантские суда (Европа не знала подобн^хх даже спустя длительное время), имевшие четыре-шесть мачт, до четырех палуб, поделенных на отсеки корпуса, до тысячи человек команды²⁹⁸. За короткий срок китайские мореплаватели освоили дальние маршруты. Флот под руководством известного мореплавателя Чжан Хэ доплывал до Восточного побережья Африки.

Еще небольшой срок, и китайцы первыми приплыли бы в Европу. Еще немного, и они открыли бы Америку, и вся последующая история человечества сложилась бы иначе. Можно фантазировать о том, к каким последствиям привела бы китайская колонизация Западного полушария, как смотрелась бы узкоглазая статуя Свободы в Сан-Франциско, какие урожаи риса получали бы в Канзасе. Но этого не случилось. В 1421 году столицу Поднебесной перенесли из портового Нанкина в далекий северный Пекин. Императорский двор перестал видеть флот и поэтому прекратил выделять на него деньги. Морская экспансия Китая остановилась.

Раздробленная на сотни государств средневековая Европа могла направить на развитие мореплавания неизмеримо меньше ресурсов, чем Китайская империя. Но именно раздробленность и стала, в конечном счете, залогом успеха. Из нескольких сот государств хотя бы у одного должно было получиться. Получилось у Португалии. Португальский принц Генрих, прозванный Морепла­вателем, стал фанатиком морского дела.

Все ресурсы своего небольшого государства Генрих направлял на развитие флота. Уже после его смерти португальский флот достиг значительн^гх успехов; корабли стали доплывать вдоль побережья до таких районов Африки, что экспедиция уже окупала себя (пряности и прочая экзотика стоили в Европе дорого). Через некоторое время мореплавание уже само себя кормило, не требуя казенн^хх денег. А вскоре Португалия превратилась в великую державу и самую богатую страну Европы.

Две страны — огромный Китай и маленькая Португалия. Китайская империя не стала морской державой, хотя в то время «это была самая технологически развитая страна в мире. За многие сто­летия до стран Запада в Китае были изобретены передвижные печатные литеры, домна и прядильная машина, приводимая в движение водой. К 1400 году Китай обладал многими из тех изобретений, которые дали толчок промышленной революции в Британии в XVIII веке»²⁹⁹. Но централизованное управление не давало Китаю возможности выбора вариантов развития. Если монарх увлекается мореплаванием, то подданные занимаются тем же самым и игнорируют сотни других отраслей и сфер деятельности. Как только император умирает или охладевает к мореплаванию, эта отрасль оттесняется на периферию государственн^хх и общественн^хх интересов и вскоре перестает существовать.

Именно так после смерти Петра I был заброшен молодой русский флот. К 1730 году, через пять лет после смерти Петра, боеспособность русского флота резко снизилась, правительство пе­рестало его финансировать и обращать внимание на морские дела. А в 1732 году были приняты новые, уменьшенные штаты флота. В 1726 году был заложен всего один корабль, а с 1727-го по

²⁹⁸ См Бродель Ф Указ соч С 433

²⁹⁹ Цит. по Вудалл Пэм Распутывая хитросплетения электронной экономики // Эксперт, 2000 - № 40 - С 71-73

1730-й новых кораблей не закладывалось вовсе³⁰⁰.

Реально боеспособной была лишь треть штатного состава. Из 36 имевшихся линейн^гх кораблей Россия могла вывести в море только 13: 8 — полностью боеспособных, 5 — в ближнее плавание, но непригодн^хх для боев^гх действий на Балтике в период осенних штормов. Кронштадтская гавань к началу 30-х годов XVIII века была полна гниющими судами — теми, что некогда составляли гордость петровского флота³⁰¹.

У небольших (по китайским понятиям) европейских государств ресурсы неизмеримо скуднее, чем у Китайской империи. Но за счет того, что каждая из стран идет своим путем, одно из сотен государств, «свихнувшись» на мореплавании, неизбежно должно было найти «золотую жилу». У Европы получилось, а у Китая нет, так как децентрализованная Европа вкладывала ресурсы в самые различные направления, защищаясь этим от превратностей исторического процесса. Она имела множество вариантов развития, а централизованная Китайская империя — нет. «Ни один народ мира не может изобрести все сам. Возможность обмена культурными достижениями между максимально большим количеством автономных центров — непременное условие прогресса»³⁰².

Иногда географические и исторические условия складывались таким образом, что на некотор^хх территориях состояние децентрализации, управленческой раздробленности, было неизменным — в Древней Греции, например, где горы и извилистая береговая линия разделяют страну на маленькие долины и острова. Такими территориями трудно управлять централизованно, они сохраняют независимость мелких государств, городов и даже общин, не создавая империй. Если эти земли находятся не на периферии мировой цивилизации, а на пересечении торгов^гх и миграционн^гх путей, то они, в силу децентрализации, становятся рассадниками инноваций и непрерывно генерируют экономические, социальные, политические, технические и культурные нововведения.