Русская монархия
Шрифт:
Подобным же образом наблюдается провал республиканизма в деле воспроизводства нации – выстраивании здравой демографический и миграционной политики. Угнетая способность народа к деторождению, отвращая от семейной жизни, республиканцы предлагают такие стандарты существования, в которых нация может только вымирать. Временные меры, которые кажутся спасительными, еще более ускоряют уничтожение народа – миграционные процессы смешивают население так, что разрушают единство местных общин, втягивают народы в чудовищные мегаполисы, обезлюживают огромные пространства страны. Если в XIX веке русский крестьянин мог прокормить до дюжины детей, то через столетие русская однодетная семья с трудом может обеспечить себя.
В целом можно считать доказанным, что республиканский режим нежизнеспособен не потому, что его принципы реализованы не до конца, а уже потому, что они приняты к реализации. Либеральные реформы – главный способ существования республиканизма. И главное оружие, направленное против России ее врагами.
Необходимо помнить, что современные органы республиканского правления образованы в результате антигосударственного мятежа 1991 года, когда было разтащено и разбазарено имперское наследие России – ее огромные пространства, обозначенные большевиками как советские республики. Республики сами собой должны были стать и стали инкубаторами сепаратизма, выпустившими в жизнь политические элиты, разрушавшие государственность. Критическая масса интернационал-сепаратистов, выпестованных республиканской системой, обвалила Советскую власть и власть КПСС – власть формальную и власть реальную. Современные республиканцы столь же бессильны перед сепаратизмом, что и коммунисты – ими вновь выпестованы "национальные кадры" внутренних республик, готовые к полномасштабному походу против русской нации и государственности как таковой.
Снося предшествующие формы республиканизма, деятели "новой России" совершили тот же грех, что и большевики – вновь разорвали Традицию государственной жизни, не умея наследовать даже то, что большевики все-таки оставили от нее и не тронули в течение семи десятилетий. Таким образом, нынешний республиканский режим – это режим новых мятежников, которые хуже старых уже потому, что нелегитимны дважды – как "нелегитимен" вор, который украл ворованное.
Крах республиканских институтов проходит в острой и болезненной для России форме – в связи с тем, что эти институты подпираются из-за кулис политики олигархическими кланами. При всей очевидности лживости и недееспособности республиканского строя, он продолжает гальванизироваться финансовыми вливаниями – средствами, изымаемыми у населения помимо его воли. Ведь ни один гражданин не согласился бы отдать личные деньги на функционирование тех органов власти, в которых нет представительства его интересов. Паразитический аппарат насилия обеспечивает изъятие средств, чтобы враждебные каждому гражданину силы продолжали существовать, как бы омерзительно они ни выглядели.
Издевательства над здравым смыслом, историей и традицией – главный признак либерального республиканизма, доживающего последние дни в России и стремящегося утащить наше Отечество в небытие вместе с собой. Особую остроту кризиса разложения всех элементов республиканской системы придает тот факт, что управляющий ею класс олигархов никак не отражает интересов даже того воровского капитала, который образовался в России усилиями "демократов" ельцинской эпохи. Этот класс изначально был антинациональным, а за несколько лет становления нашел себе место среди глобальных элит, для которых враждебен не только российский, но и вообще любой суверенитет. Его эффективность проявляется лишь в одном – в прогрессирующем цинизме и ускорении процесса разграбления русского национального достояния.
Республиканский строй сегодня – это защита разрушителей системы социального обеспечения – Кудрина, Зурабова и Грефа; это оправдание и политическая поддержка шпаны Жириновского; это сотрудничество с разорителем страны Чубайсом и его шайкой. Это полная бездеятельность после трагедии Беслана, это тотальная сдача и без того ослабленных позиций России во внешней политике, это планирование заселения России десятками миллионов инородцев. Выжить при этом строе Россия в принципе не может – ни с этим парламентом, ни с этим президентом, ни с этим правительством. Не с конкретными персонажами, а с созданными республиканскими догмами государственными институтами.
Попытка президентской власти решать все вопросы политической жизни страны "техническими" средствами – информационной блокадой, манипулированием ведущими СМИ, финансированием фиктивных общественных и политических организацией и инициатив, содержанием циничных "политтехнологов" и пр. – делает саму власть фиктивной и готовой обрушиться от любой случайности. Власть гражданам во всех своих проявлениях просто омерзительна. И только президент – как подмена "отеческого" характера власти, как иллюзия чего-то близкого к монархии – еще вызывает какие-то позитивные переживания. Впрочем, угасающие день ото дня. Все, на чем сегодня держится республиканский режим, это "рейтинг надежды", перерастающий в "рейтинг терпения", а в перспективе – в ненависть.
В этих условиях существование монархической инициативы, смиряющей грядущий (и неизбежный) произвол диктатуры, чрезвычайно важно. Если России суждено выжить, то ей придется отказаться сначала не от фальши республиканизма, а от ее организаторов – изгнать олигархов и уничтожить олигархический режим власти. Это под силу только диктатуре, которая вынуждена будет на некоторое время сохранить подобие республиканизма и его институты – но уже без той натужной "искренности", которую демонстрируют все радетели исполнения неисполнимой российской Конституции.
Республиканские институты при диктатуре по факту станут лишь совещательными органами, подчиняясь во всем воле диктатора. Но органическое государство, передающее власть от одного поколения политиков и государственных деятелей к другому без потрясений, возможно только в том случае, если диктатура найдет в себе силы для восстановления традиции государственного строительства. Это произойдет только путем введения династической монархии – той, которую Бог дал России в лице легитимных престолонаследников, которые должны быть призваны всесословным Собором русского народа.
В этой связи текущей задачей, которую монархистам и традиционалистам предстоит решать прежде всего, следует признать обеспечение официального государственного статуса Российского Императорского Дома. Такой статус при республиканском режиме вполне возможен – об этом говорит богатый опыт европейских стран.
Российская республиканская власть прежде пыталась использовать Российский Императорский Дом в своих целях, а сегодня пытается предать этот важнейший институт русской традиции забвению. Официальные ответы на обращения к Президенту РФ обычно апеллируют к конституционно закрепленному республиканскому статусу государства и невозможности "концептуальных изменений законодательства", а также к другим лживым измышлениям по поводу природы действующей власти и полномочий государственных органов. Все, что "разрешают" нам чиновники – обсуждение самой возможности появления в какие-то неопределенно отдаленные времена мемориального статуса Императорского Дома. Когда общественное мнение "созреет", тогда власть готова будет принять это во внимание и обсуждать это мнение с клерками на самого низшего звена. На сегодня единственная доступная для монархистов цель – статус РИД как негосударственного, но официально признанного общественного института. Правда, кризис республиканизма, очень возможно, скоро сделает этот вопрос не столь актуальным. Диктатура, как показывает испанский опыт, более сговорчива, когда дело касается воспроизводства государственных традиций.
Правовой проблемой для республиканского режима является правопреемство от прежних форм государства. Парадокс: "Эрэфия" не может отказаться от своих прав, возникших до 1991 года, но и не желает знать о своих обязанностях. Не говоря уже о правах и обязанностях до февраля 1917 года. Этот парадокс вылился в выплату Франции так называемых "царских долгов", включенных в сумму в 400 млн. долларов, изъятую из государственного бюджета ради того, чтобы, расплатившись с прежними кредитами, попросить новых. Пока оправдание этому шагу не будет найдено (то есть, пока не будет признано правопродолжение от Империи), перспектива тюремного заключения за растрату грозит трем бывшим премьер-министрам и ряду высших чиновников Минфина. Поиск компромисса по этому вопросу, возможно, заставит власть найти возможность тем или иным образом оформить правопродолжение, ввести в практику госстроительства и международных отношений принцип континуитета. При этом важно снять всякие опасения чиновников на счет реституции материальных ценностей и их возвращения потомкам бывших частных владельцев – вся эта собственность за многие десятилетия амортизирована, а моральная компенсация врядли возможна в силу массового предательства имущих классов Государя Императора в феврале 1917 года. В то же время принцип реституции может быть сохранен для РПЦ и для РИД – как для институтов, продолживших свое служение и олицетворявших продолжение Империи, символически предвещая возможное правопродолжение.