Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

* * *

Свисти ты, о ветер, с бессонною силой Во всю одинокую ночь, Тоску твоей песни пустынно унылой Еще я берусь превозмочь. Я стану мечтать величаво и стройно Про будущность нашей страны,- В доверчивой мысли светло и спокойно. Мне делом покажутся сны. Я вспомню о прошлом, о жизни сердечной, Таинственном шепоте дев, И детской дремотой забудусь беспечно Под твой похоронный напев.

<1859>

ПАМЯТИ РЫЛЕЕВА

В святой тиши воспоминаний Храню я бережно года Горячих первых упований, Начальной жажды дел и знаний, Попыток первого труда. Мы были отроки. В то время Шло стройной поступью бойцов – Могучих деятелей племя И сеяло благое семя На почву юную умов. Везде шепталися. Тетради Ходили в списках по рукам; Мы, дети, с робостью во взгляде, Звучащий

стих свободы ради, Таясь, твердили по ночам. Бунт, вспыхнув, замер. Казнь проснулась. Вот пять повешенных людей… В нас сердце молча содрогнулось, Но мысль живая встрепенулась, И путь означен жизни всей. Рылеев мне был первым светом… Отец! по духу мне родной - Твое названье в мире этом Мне стало доблестным заветом И путеводною звездой. Мы стих твой вырвем из забвенья, И в первый русский вольный день, В виду младого поколенья, Восстановим для поклоненья Твою страдальческую тень. Взойдет гроза на небосклоне, И волны на берег с утра Нахлынут с бешенством погони, И слягут бронзовые кони И Николая и Петра. Но образ смерти благородный Не смоет грозная вода, И будет подвиг твой свободный Святыней в памяти народной На все грядущие года.

<1859>

* * *

Среди сухого повторенья Ночи за днем, за ночью дня – Замолкших звуков пробужденье Волнует сладостно меня. Знакомый голос, милый лепет И шелест тени дорогой - В груди рождают прежний трепет И проблеск страсти прожитой. Подобно молодой надежде, Встает забытая любовь, И то, что чувствовалось прежде, Все так же чувствуется вновь. И, странной негой упоенный, Я узнаю забытый рай… О! погоди, мой сон блаженный, Не улетай, не улетай! В тоске обычного броженья Смолкает сна минутный бред, Но долго ласки и томленья Лежит на сердце мягкий след. Так, замирая постепенно, Исполнен счастия и мук, - Струны внезапно потрясенной Трепещет долго тихий звук.

<1859-1860>

* * *

С какой тревогой ожиданья, Биеньем сердца, час за час, Я жаждал, не смыкая глаз, Минуты раннего свиданья. Чу! брезжит. Свежею струей В дремотном воздухе пахнуло, Лист шепчет; в чаще кустовой, Чирикнув, пташка пропорхнула, И галок кочевой народ Пустился в утренний полет.

<1860-1861(?)>

МИХАЙЛОВУ

Сон был нарушен. Здесь и там Молва бродила по устам, Вспыхала мысль, шепталась речь – Грядущих подвигов предтечь; Но, робко зыблясь, подлый страх Привычно жил еще в сердцах, И надо было жертвы вновь – Разжечь их немощную кровь. Так, цепенея, ратный строй Стоит и не вступает в бой; Но вражий выстрел просвистал - В рядах один из наших пал!… И гнева трепет боевой Объемлет вдохновенный строй. Вперед, вперед! разрушен страх - И гордый враг падет во прах. Ты эта жертва. За тобой Сомкнется грозно юный строй. Не побоится палачей, Ни тюрьм, ни ссылок, ни смертей. Твой подвиг даром не пропал - Он чары страха разорвал; Иди ж на каторгу бодрей, Ты дело сделал – не жалей! Царь пе посмел тебя казнить… Ведь ты из фрачных… Может быть, В среде господ себе отпор Нашел бы смертный приговор… Вот если бы тебя нашли В поддевке, в трудовой пыли - Тебя велел бы он схватить И, как собаку, пристрелить. Он слово «казнь» – не произнес, Но до пощады не дорос. Мозг узок, и душа мелка - Мысль милосердья далека. Но ты пройдешь чрез те места, Где без могилы и креста Недавно брошен свежий труп Бойца, носившего тулуп. Наш старший брат из мужиков, Он первый встал против врагов, И волей царскою был он За волю русскую казнен. Ты тихо голову склони И имя брата помяни. Закован в железы с тяжелою цепью, Идешь ты, изгнанник, в холодную даль, Идешь бесконечною снежною степью, Идешь в рудокопы на труд и печаль. Иди без унынья, иди без роптанья, Твой подвиг прекрасен и святы страданья. И верь неослабно, мой мученик ссыльный, Иной рудокоп не исчез, не потух - Незримый, но слышный, повсюдный, всесильный Народной свободы таинственный дух. Иди ж без унынья, иди без роптанья, Твой подвиг прекрасен и святы страданья. Он роется мыслью, работает словом, Он юношей будит в безмолвье ночей, Пророчит о племени сильном и новом, Хоронит безжалостно ветхих людей. Иди ж без унынья, иди без роптанья, Твой подвиг прекрасен и святы страданья. Он создал тебя и в плену не покинет, Он стражу разгонит и цепь раскует, Он камень от входа темницы отдвинет, На праздник народный тебя призовет. Иди ж без унынья, иди без роптанья, Твой подвиг прекрасен и святы страданья.

<1861>

* * *

Мой

русский стих, живое слово Святыни сердца моего, Как звуки языка родного, Не тронет сердца твоего. На буквы чуждые взирая С улыбкой ясною,- умей, Их странных форм не понимая, Понять в них мысль любви моей. Их звук пройдет в тиши глубокой, Но я пишу их потому, Что этот голос одинокой - Он нужен чувству моему. И я так рад уединенью. Мне нужно самому себе Сказать в словах, подобных пенью, Как благодарен я тебе - За мягкость ласки бесконечной; За то, что с тихой простотой Почтила ты слезой сердечной, Твоей сочувственной слезой,- Мое страданье о народе, Мою любовь к моей стране И к человеческой свободе… За все доверие ко мне, За дружелюбные названья, За чувство светлой тишины, За сердце, полное вниманья И тайной, кроткой глубины. За то, что нет сокрытых терний В любви доверчивой твоей, За то, что мир зари вечерней Блестит над жизнию моей.

<1862-1864>

EXIL [66]

Я том моих стихотворений Вчера случайно развернул, И, весь исполненный волнений, Я до рассвета не заснул. Вся жизнь моя передо мною Из мертвых грустной чередою Вставала тихо день за днем, С ее сердечной теплотою, С ее сомненьем и тоскою, С ее безумством и стыдом. И я нашел такие строки,- В то время писанные мной, Когда не раз бледнели щеки Под безотрадною слезой: «Прощай! На жизнь, быть может, взглянем Еще с улыбкой мы не раз, И с миром оба да помянем Друг друга мы в последний час». Мне сердце ужасом сковало.  Как все прошло! Как все пропало! Как все так выдохлось давно! И стало ясно мне одно, Что без любви иль горькой пени, Как промелькнувшую волну, Я просто вовсе бедной тени В последний час не помяну.

66

Изгнание (франц.).

₁₈₆₃

IL GIORNO DI DANTE [67]

Суровый Дант не презирал сонета…

Пушкин

Италия! земного мира цвет, Страна надежд великих и преданий, Твоих морей плескание и свет И синий трепет горных очертаний Живут в тиши моих воспоминаний, Подобно снам роскошных юных лет. Италия! я шлю тебе привет В великий день народных ликований! Но в этот день поэта «вечной муки» Готовь умы к концу твоих невзгод, Чтоб вольности услышал твой народ Заветные, торжественные звуки, И пусть славян многоветвистый род Свободные тебе протянет руки.

67

День Данте (итал.).

<1865>

СТУДЕНТ

Посвящается памяти моего друга Сергея Астракова

Он родился в бедной доле, Он учился в бедной школе, Но в живом труде науки Юных лет он вынес муки. В жизни стала год от году Крепче преданность народу, Жарче жажда общей воли, Жажда общей, лучшей доли. И, гонимый местью царской И боязнию боярской, Он пустился на скитанье, На народное воззванье, Кликнуть клич по всем крестьянам - От Востока до Заката: «Собирайтесь дружным станом. Станьте смело брат за брата – Отстоять всему народу Свою землю и свободу». Жизнь он кончил в этом мире - В снежных каторгах Сибири. Но, весь век нелицемерен, Он борьбе остался верен. До последнего дыханья Говорил среди изгнанья: «Отстоять всему народу Свою землю и свободу».

<1868>

А. ПЛЕЩЕЕВ

* * *

Вперед! без страха и сомненья На подвиг доблестный, друзья! Зарю святого искупленья Уж в небесах завидел я! Смелей! дадим друг другу руки И вместе двинемся вперед. И пусть под знаменем науки Союз наш крепнет и растет. Жрецов греха и лжи мы будем Глаголом истины карать, И спящих мы от сна разбудим И поведем на битву рать! Не сотворим себе кумира Ни на земле, ни в небесах; За все дары и блага мира Мы не падем пред ним во прах!… Провозглашать любви ученье Мы будем нищим, богачам И за него снесем гоненье, Простив безумным палачам! Блажен, кто жизнь в борьбе кровавой, В заботах тяжких истощил; Как раб ленивый и лукавый, Талант свой в землю не зарыл! Пусть нам звездою путеводной Святая истина горит; И, верьте, голос благородный Не даром в мире прозвучит! Внемлите ж, братья, слову брата, Пока мы полны юных сил: Вперед, вперед и без возврата, Что б рок вдали нам ни сулил!