Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

<1840>

ОКТАВА

Гармонии стиха божественные тайны Не думай разгадать по книгам мудрецов: У брега сонных вод, один бродя, случайно, Прислушайся душой к шептанью тростников, Дубравы говору; их звук необычайный Прочувствуй и пойми… В созвучии стихов Невольно с уст твоих размерные октавы Польются, звучные, как музыка дубравы.

<1841>

* * *

Я в гроте ждал тебя в урочный час. Но день померк; главой качаясь сонной, Заснули тополи, умолкли гальционы, – Напрасно!… Месяц встал, сребрился и угас; Редела ночь; любовница Кефала, Облокотясь на рдяные врата Младого дня, из кос своих роняла Златые

зерна перлов и опала На синие долины и леса,- Ты не являлась…

<1841>

ВАКХАНКА

Тимпан, и звуки флейт, и плески вакханалий Молчанье дальних гор и рощей потрясали. Движеньем утомлен, я скрылся в мрак дерев, А там, раскинувшись на мягкий бархат мхов, У грота темного вакханка молодая Покоилась, к руке склонясь, полунагая. По жаркому лицу, по мраморной груди Луч солнца, тень листов скользили, трепетали; С аканфом и плющом власы ее спадали На кожу тигрову, как резвые струи; Там тирс изломанный, там чаша золотая… Как дышит виноград на персях у нея, Как алые уста, улыбкою играя, Лепечут, полные томленья и огня! Как тихо все вокруг! лишь слышны из-за дали Тимпан, и звуки флейт, и плески вакханалий…

<1841>

БАРЕЛЬЕФ

Вот безжизненный отрубок Серебра: стопи его И вместительный мне кубок Слей искусно из него. Ни Кипридиных голубок, Ни медведиц, ни плеяд Не лепи по стенкам длинным. Отчекань: в саду пустынном, Между лоз, толпы менад, Выжимающих созрелый, Налитой и пожелтелый С пышной ветки виноград; Вкруг сидят умно и чинно Дети возле бочки винной; Фавны с хмелем на челе; Вакх под тигровою кожей И Силен румянорожий На споткнувшемся осле.

<1842>

* * *

Пусть гордится старый дед Внуков резвою семьею, Витязь – пленников толпою И трофеями побед; Красота морей зыбучих - Паруса судов летучих; Честь народов – мудрый круг Патриархов в блеске власти; Для меня ж милей, мой друг, В пору бури и ненастий, В теплой хижине очаг, Пня дубового отрубок Да в руках тяжелый кубок, В кубке хмель и хмель в речах.

<1843>

CAMPAGNA DI ROMA [68]

Пора, пора! Уж утро славит птичка, И свежестью пахнуло мне в окно. Из города зовет меня давно К полям широким старая привычка. Возьмем коней, оставим душный Рим, И ряд дворцов его тяжеловесных, И пеструю толпу вдоль улиц тесных И воздухом подышим полевым. О! как легко! как грудь свободно дышит! Широкий горизонт расширил душу мне… Мой конь устал… мысль бродит в тишине, Земля горит, и небо зноем пышет… Сабинских гор неровные края, И Апеннин верхи снеговенчанны, Шум мутных рек, бесплодные поля, И, будто нищий с ризою раздранной, Обломок башни, обвитой плющом, Разбитый храм с остатком смелых сводов Да бесконечный ряд водопроводов Открылися в тумане голубом… Величие и ужас запустенья… Угрюмого источник вдохновенья… Все тяжко спит, все умерло почти… Лишь простучит на консульском пути По гладким плитам конь поселянина, И долго дикий всадник за горой Виднеется в плаще, и с палкой длинной, И в шапке острой… Вот в тени руины Еще монах усталый и босой, Окутавшись широким капюшоном, Заснул, склонясь на камень головой, А вдалеке, под синим небосклоном, На холме мазанка из глины и ветвей, И кипарис чернеется над ней… Измученный полудня жаром знойным, Вошел я внутрь руин, безвестных мне. Я был объят величьем их спокойным. Глядеть и слушать в мертвой тишине Так сладостно!… Тут целый мир видений! То цирк был некогда; теперь он опустел, Полынь и терн уселись на ступени, Там, где народ ликующий шумел; Близ ложи цезарей еще лежали Куски статуй, курильниц и амфор, Как будто бы они здесь восседали Еще вчера, увеселяя взор Ристанием… но по арене длинной Цветистый мак пестреет меж травой, И тростником, и розой полевой; И рыщет ветр, один, что конь пустынный. Лохмотьями прикрыт, полунагой, Глаза как смоль и с молниею взгляда, С чернокудрявой, смуглой головой, Пасет ребенок коз пугливых стадо. Трагически ко мне он руку протянул: «Я голоден,- со злобою взывая.- Я голоден!…» Невольно я вздохнул И, нищего и цирк обозревая, Промолвил: «Вот она – Италия святая!»

68

Римская Кампанья (итал.).

<1844>

* * *

Ах, чудное небо, ей-богу, над этим классическим Римом! Под этаким небом невольно художником станешь. Природа и люди здесь будто другие, как будто картины Из ярких стихов антологии Древней Эллады. Ну вот, поглядите: по каменной белой ограде разросся Блуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса; В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша, Откуда глядит голова с преуродливой миной Тритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает. К фонтану альбанка (ах, что за глаза из-под тени Покрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!), Подставив кувшин, ожидает, как скоро водою Наполнится он, а другая подруга стоит неподвижно, Рукой охватив осторожно кувшин на облитой Вечерним лучом голове… Художник (должно быть, германец) Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданно В их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля, Что я срисовал в то же время и чудное небо, И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона, Альбанок и даже- его самого с его кистью!

<1844>

* * *

На дальнем севере моем Я этот вечер не забуду. Смотрели молча мы вдвоем На ветви ив, прилегших к пруду; Вдали синел лавровый лес, И олеандр блестел цветами; Густого мирта был над нами Непроницаемый навес; Синели горные вершины; Тумана в золотой пыли Как будто плавали вдали И акведуки и руины… При этом солнце огневом, При шуме водного паденья, Ты мне сказала в упоенье: «Здесь можно умереть вдвоем…»

<1844>

AMOROSO [69]

Выглянь, милая соседка, В окна комнаты своей! Душит запертая клетка Птичку вольную полей. Выглянь! Солнце, потухая, Лик твой ясный озарит И угаснет, оживляя Алый блеск твоих ланит. Выглянь! глазками легонько Или пальчиком грозя, Где ревнивец твой, тихонько Дай мне знать, краса моя! О, как много б при свиданье Я хотел тебе сказать; Слышать вновь твое признанье И ревнивца поругать… Чу! твой голос! песни звуки… И гитары тихий звон… Усыпляй его, баюкай… Тише… Что?., заснул уж он? Ты в мантилье, в маске черной Промелькнула пред окном; Слышу, с лестницы проворно Застучала башмачком…

69

Любовник (итал.).

<1845>

FORTUNATA [70]

Ах, люби меня без размышлений, Без тоски, без думы роковой, Без упреков, без пустых сомнений! Что тут думать? Я твоя, ты мой! Все забудь, все брось, мне весь отдайся!… На меня так грустно не гляди! Разгадать, что в сердце,- не пытайся! Весь ему отдайся – и иди! Я любви не числю и не мерю; Нет, любовь есть вся моя душа. Я люблю – смеюсь, клянусь и верю… Ах, как жизнь, мой милый, хороша!… Верь в любви, что счастью не умчаться, Верь, как я, о гордый человек, Что нам ввек с тобой не расставаться И не кончить поцелуя ввек…

70

Счастливая (итал.).