Русская поэзия XVIII века

Карамзин Николай Михайлович

1726

Описание грозы,

бывшия в Гаге [276]

С одной страны гром, С другой страны гром, Смутно в воздухе! Ужасно в ухе! Набегли тучи Воду несучи, Небо закрыли, В страх помутили! Молнии сверкают, Страхом поражают, Треск в лесу с перуна, И темнеет луна, Вихри бегут с прахом, Полоса [277] рвет махом, Страшно ревут воды От той непогоды. Ночь наступила, День изменила, Сердце упало: Всё зло настало! Пролил дождь в крышки, Трясутся вышки, Сыплются грады, Бьют вертограды. Все животны рыщут, Покоя не сыщут, Биют себя в груди Виноваты люди, Бояся напасти И чтоб не пропасти, Руки воздевают, На небо глашают [278] : «О солнце красно! Стань опять ясно, Разжени тучи, Слезы горючи, Столкай премену [279] Отсель за Вену. Дхнуть бы зефиром С тишайшим миром! А вы, аквилоны, Будьте как и оны; Лютость отложите, Только прохладите. Побеги вся злоба До вечного гроба: Дни нам надо красны, Приятны и ясны».

276

Описание грозы, бывшия в Гаге— Из второй части книги «Езда в Остров Любви».

277

Полоса— порыв ветра.

278

На небо глашают —умоляют небо.

279

Столкай премену— прогони грозу (перемени погоду).

1726 или 1727

Стихи похвальные Парижу [280]

Красное место! Драгой берег Сенски! [281] Тебя не лучше поля Элисейски: Всех радостей дом и сл'aдка покоя, Где ни зимня нет, ни летнего зноя. Над тобой солнце по небу катает Смеясь, а лучше нигде не блистает. Зефир приятный одевает цв'eты Красны и внны чрез многие леты. Чрез тебя лимфы [282] текут все прохладны, Нимфы гуляя поют песни складны. Любо играет и Аполлон с музы В лиры и в гусли, также и в флейдузы [283] . Красное место! Драгой берег Сенски! Где быть не смеет манер деревенски: Ибо все держишь в себе благородно, Богам, богиням ты место природно. Лавр напояют твои сладко воды! В тебе желают всегда быть все роды [284] : Точишь млеко, мед и веселье мило, Какого нигде истинно не было. Красное место! Драгой берег Сенски! Кто тя не любит? разве был дух зверски! А я не могу никогда забыти, Пока имею здесь на земли быти.

280

Стихи похвальные Парижу— Написано в 1728 году, когда Тредиаковский, будучи студентом, жил в Париже.

281

Берег Сенски— берег Сены.

282

Лимфы— чистая вода, влага (лат.).

283

Флейдузы —флейты (франц.).

284

Все

роды— все народы.

1728

Стихи похвальные России [285]

Начну на флейте стихи печальны, Зря на Россию чрез страны дальны: Ибо все днесь мне ее добрты Мыслить умом есть много охоты, Россия мати! свет мой безмерный! Позволь то, чадо прошу твой верный, Ах, как сидишь ты на троне красно! Небо российску ты солнце ясно! Красят иных всех златые скиптры, И драгоценна порфира, митры; Ты собой скипетр твой украсила, И лицем светлым венец почтила. О благородстве твоем высоком Кто бы не ведал в свете широком? Прямое сама вся благородство: Божие ты, ей! светло изводство. В тебе вся вера благочестивым, К тебе примесу нет нечестивым; В тебе не будет веры двойныя, [286] К тебе не смеют приступить злые. Твои все люди суть православны И храбростию повсюду славны; Чада достойны таковой мати, Везде готовы за тебя стати. Чем ты, Россия, не изобильна? Где ты, Россия, не была сильна? Сокровище всех добр ты едина, Всегда богата, славе причина. Коль в тебе звезды все здравьем блещут! И россияне коль громко плещут: Виват Россия! виват драгая! Виват надежда! виват благая. Скончу на флейте стихи печальны, Зря на Россию чрез страны дальны: Сто мне языков надобно б было Прославить все то, что в тебе мило!

285

Стихи похвальные России— Написано в Париже.

286

В тебе не будет веры двойныя…— в тебе не будет двух вероисповеданий. Этот стих содержит в себе намек на происки иезуитов, мечтавших подчинить русскую православную церковь католическому Риму.

1728

Ода IV. [287]

Похвала Ижерской земле [288]

и царствующему граду Санктпетербургу

Приятный брег! Любезная страна! Где свой Нева поток стремит к пучине. О! прежде дебрь, се коль населена! Мы град в тебе престольный видим ныне. Немало зрю в округе я доброт: Реки твоей струи легки и чисты; Студен возд'yх, но здрав его есть род: Осушены почти уж блата мшисты. Где место ты низвергнуть подала Врагов своих блаженну Александру [289] , В трофей и лавр там лавра [290] процвела; Там почернил багряну ток Скамандру, [291] Отверзла путь, торжественны врата К полтавским тем нолям сия победа; Великий сам, о! слава, красота, Сразил на них Петр равного ж соседа. Преславный град, что Петр наш основал И на красе построил толь полезно, Уж древним всем он ныне равен стал, И обитать в нем всякому любезно. Не больше лет, как токмо с пятьдесят, Отнеле ж все хвалу от удивленной Ему души со славою гласят, И честь притом достойну во вселенной. Что ж бы тогда, как прйдет уж сто лет? О! вы, по нас идущие потомки, Вам слышать то, сему коль граду свет, В восторг пришед, хвалы петь будет громки. Авзонских [292] стран Венеция, и Рим, И Амстердам батавский [293] , и столица Британских мест, тот долгий Лндон [294] к сим, Париж градам как верьх, или царица, — Все сии цель есть шествий наших в них, Желаний вещь, честне наше странство, [295] Разлука нам от кровнейших своих; Влечет туда нас слава и убранство. Сей люб тому, иному — тот из нас: Как веселил того, другой другого, Так мы об них беседуем мног час, И помним, что случилось там драгого. Но вам узреть, потомки, в граде сем, Из всех тех стран слетающихся густо, Смотрящих всё, дивящихся о всем, Гласящих: «Се рай стал, где было пусто!» Явится им здесь мудрость по всему, И из всего Петрова не в зерцале: Санктпетербург не образ есть чему? [296] Восстенут: «Жаль! Зиждитель сам жил вмале». О! боже, твой предел да сотворит, [297] Да о Петре России всей в отраду, Светило дня впредь равного не зрит, Из всех градов, везде Петрову граду.

287

Ода IV. Похвала Ижерской земле и царствущему граду Санктпетербургу. — Написано по случаю пятидесятилетия Петербурга, отмечавшегося в 1753 году.

288

Ижерская земля— старинное название земель, прилегающих к Неве и Финскому заливу.

289

… блаженну Александру… —князю Александру Невскому (1220–1263), разбившему в 1240 году шведов на реке Неве. Был причислен к лику святых.

290

Лавра —монастырь, служащий одновременно крепостью. Здесь: Александро-Невская лавра.

291

Там почернил багряну ток Скамандру… — то есть битва на Неве была более кровопролитной, чем сражения на берегах Скамандра у стен Трои.

292

Авзонские —итальянские.

293

Батавский —голландский.

294

Долгий Лондон— здесь: большой, пространный Лондон.

295

Все сии цель есть шествий наших в них, // Желаний вещь, честное наше странство… — все эти города есть цель наших путешествий, предмет желаний, наших бескорыстных странствований.

296

Явится им здесь мудрость по всему. // И из всего Петрова не в зерцале, // Санктпетербург не образ есть чему? — Явится им (иноземцам) здесь вся мудрость Петра не как отражение чужого: разве сам Петербург не образец для подражания?

297

…твой предел да сотворит— да сбудется твое предначертание.

1752

Строфы похвальные

поселянскому житию [298]

Счастлив! в мире без сует живущий, Как в златый век, да и без врагов; Плугом отчески поля орющий, А к тому ж без всяких и долгов. Не торопится сей в строй по барабану; Флот и море не страшат его; Ябед он не знает, [299] ни обману; Свой палат дом лучше для него. В нем всегда или он виноградны Вяжет лозы к тычкам и шестам; В дни гуляет, те когда изрядны, По долинам, либо по стадам. Он в иной серпом день очищает Ветви все негодные с дерев, Добрый к оным черен прививает; Смотрит, в хлебе нет ли вредных плев. Либо мед и сот кладет сам в кади; И ночь или бывает рыб ловец; Сам же иногда, волны в дом ради, Всех обросших он стрижет овец. Осень как плодом обогатится, Много яблок, груш и много слив; О! как полным сердцем веселится, Их величину, их зря налив. Что тогда из всех плодов зреляе, Отбирает разно по частям: То шлет в храм к молитве, что честняе; Приходящим часть хранит гостям. Часть в подарок сродникам, часть брату; Благодетель ту б взял, говорит; Ту несите куму; ту часть свату; Пусть за ту мне друг благодарит. Иногда лежит под старым дубом, Иногда на мягкой там траве; Нет в нем скверных мыслей зле о грубом: Что есть дельно, то всё в голове. Быстрые текут между тем речки; Сладко птички по лесам поют; Трубят звонко пастухи в рожечки; С гор ключи струю гремящу льют. Толь при разном диком сельском шуме Ненадолго спит вздремавши он; Что ни было доброго на думе, Забывает всё в глубокий сон. Но зимою нападут как снеги И от стужи избы станут греть, Много и тогда ему там неги: Начнет род другой забав иметь. В поле ездит он или с собаки, Боязливых зайцев в сеть ловя; То с волками смотрит псовы драки, То медведя оными травя. Тешит он себя и лошадями; И кладет отраву на лисиц; Давит многих иногда силками, Иногда стреляет разных птиц. Часто днями ходит при овине, При скирдах, то инде, то при льне; То пролазов, смотрит, нет ли в тыне, И что делается на гумне. Кто ж бы толь в приятной сей забаве Всех своих печалей не забыл? Хоть в каких бы кто честях и славе, Как сея б он жизни не взлюбил? Буде ж правит весь толь постоянна Дом жена благословенный с ним, Сарра коль была или Сусанна, [300] — То спокойства нет сравненна с сим. Весь некупленный обед готовит, Смотрит, пища чтоб вкусна была, Из живых птиц на жаркое ловит, И другое строит для стола. А потом светлицу убирает К мужнему приходу с дел его; Накормивши деток, наряжает, Встретить с ними б мужа своего. Тот пришел в дом кушать, и садится За накрытый, набранный свой стол: Что ж порядочно у ней все зрится; То причины нет, чтоб был он зол. Каплуны прочь, птицы африкански, Что и изобрел роскошный смак; Прочь бургонски вина и шампански, Дале прочь и ты, густой понтак [301] . Сытны токмо щи, ломть мягкий хлеба, Молодой барашек иногда; Все ж в дому, в чем вся его потреба, В праздник пиво пьет, а квас всегда. Насыщаясь кушаньем природным, Все здорово провождает дни; Дел от добрых токмо благородным, Не от платья и не от гульни. Счастлив, о! весьма излишно, Жить кому так ныне удалось. Дай бог, чтоб исчезло все, что пышно, Всем бы в простоте святой жилось.

298

Строфы похвальные поселянскому житию— Вольное подражание второму эподу Горация.

299

Ябед он не знает— не ходит по судам, не сутяжничает.

300

Сарра… Сусанна— библейские героини, отличавшиеся добродетельным образом жизни.

301

Понтак —сорт французского вина.

1752

ОДЫ ДУХОВНЫЕ

Парафразис вторыя песни Моисеевы [302]

Вонми небо, и возглаголю.

Второзакония, глава 32

Вонми, о! небо, и реку, Земля да слышит уст глаголы: Как дождь я словом потеку; И снидут, как роса к цветку, Мои вещания на долы. Как туча падает на злак, Или как иней где на сено, — Господне имя есть мне в знак, То мыслей призвано не в мрак; [303] Славь бога всяко в нас колено [304] . Бог — истинны его дела И все пути его, суд правый, — Бог верен, а неправда зла, Не зрится ни тоя в нем мгла, Святый весь, он душам свет здравый. Согрешшии вельми пред ним, Не чада стали уж пороком! [305] О! род строптив, развратен сим, Сие ль ты господу твоим Воздать за благо мог оброком? Сих оный есть народ делец, Кой весь не мудр и пребезумен: Тебя ж не сам ли сей отец Приял и был тебе творец? Доколе в помыслах ты шумен! [306] Воспомяни те дни веков, И купно разумей все лета От рода древнего родов; Спроси у рождшего следов, Познаешь старших всё от света. Как бог языки разделял, Сынов Адамлих рассевая, Пределов столько поставлял, Коль верных слуг себе счислял, От ангельска числа то зная. И стала быть господня часть — Иаков [307] род его избр'aнный; Наследием возмог подпасть Израиль весь ему во власть; Всяк прочий люд уж был как странный [308] . В пустыне всем его снабдил [309] : Он жажду, в превеликом зное, В земле безводной утолил, Обвел его и сохранил, Как з'eницу очей, в покое. Гнездо как кроет всяк орел, И над птенцами сей летает, — Простер так крила он и сшел, На рамена его возвел, Подъемлет, взносит, соблюдает. Вождем им был господь един, Никто бог чуждий не был с ними; Взвел их на верьх земных плотин, Поставил свыше всех судьбин, Насытил житами благими. Из каменя потек им мед, Елей из тверда ж камня р'aвно; Млек, тук, масло скот дает, И цвет пшеничный всем растет, Их питие — вино преславно. Иаков в сытости процвел, Отвергся вскоре толь любимый; Утыл и толсто расширел, Отступством бога он презрел, Забыл, что спас ему [310] он чтимый. Во нравах все творца чужих И в мерзостях преогорчили: Бес'aм пожерли [311] в сквернах сих, Богам, отцам что странны их, От напитавша ж отступили Узрев господь, возревновал, И раздражился он презельно; В сынах и дщерях злость познал, Которых сам он снабдевал, Се взбесновавшихся бездельно. Господь рек: «Сам я отвращу Лице мое от всех их ныне; И напоследок им отмщу, Род развращенный, веру тщу, Не буду видеть в благостыне В гнев привели тем, что не бог [312] , И раздражили суетою; Народом их сломлю я рог, Кой не народ, хотя и мног, От глупых и людей бедою. [313] От ярости уж моея, Разжегся огнь палящ до ада; Съест землю и плоды ея; Все попалит страны всея Гор основания для глада Употреблю премного зол; Пущу на них мои все стрелы; В снедь птицам ляжет плоть на дол; Пожрет живых зверь в произвол [314] ; Не будут и от змиев целы. Внутрь истребит их страх; Извне меч острый обесчадит: Юн с девою погибнет в прах; С седым младенца при сосцах Смерть люта в век изгладит. [315] Изрек бы: их рассею всех, И память в людях уничтожу; Когда б не для противных тех, Которым бы не сбить в поспех, Я в гневе коих сам убожу. [316] Еще чтоб не сказали так: Рукою мы свершили сею, А не господь то всё никак [317] : Сей род, в чием совете мрак, Весьма глуп мыслию своею». О! ежели б все разуметь, И возмогли понять то ясно, Чтоб ныне налящи посметь, И всё в руках уже иметь, Что впредь велит он самовластно. [318] Как тысящи един гонить, Как двинуть два б могли тьмы целы, Когда б не предал бог сам бить? И не дал бы господь сломить, Творя их воины толь смелы. Но боги их не таковы, Каков есть бог наш, велий, сильный; Враги ж все наши хоть как львы, Хотящи нашея главы; Однак в них разум необильный. Их из Содома виноград, И от Гоморры все их розги [319] ; Их грозд есть токмо желчь и смрад; Их ягода горька стократ, Сок отравляет шумны мозги. Змиина ярость их вино, И аспидов злость неисцельна, Не богом ли отведено, В сокровищах заключено, Печать на всем том зле презельна? В день мести то воздаст он сам, Когда те пр'eткнутся ногами. О! гибели день близок вам; И быть чему, стоит уж там: Тем движете его вы сами. Своим бог правду сотворит, И умолен об них он будет; Расслабленных, бессильных зрит, Истаявших не уморит, В конец рабов сам не забудет. Так рек господь: «Их боги где, На коих все вы уповали? Тук ели оных жертв везде, И пили треб вино в чреде, А о сотворшем не внимали. Да встанут, и да вас спасут; Да в помощь вашу те потщатся; На вас покров пусть нанесут [320] ; Врагов за вас да потрясут, И да исполнить то помчатся. Но зрите, зрите, что есмь я; И нет нигде другого бога: Мертвит, живит рука моя, Цельба и язва от нея; Нет, кто б исторг, когда та срога [321] . На небо ону возведу, Клянясь десницею моею, Вещаю словом на сред'y, Да будет слышимо пред'y: Живу вовеки сам я с нею. Когда я изощрю мой меч И на престол судебный сяду, То тем врагов хощу посечь, И в месть нелюбящих повлечь, И ненавидящих поряду. Я кровью стрелы напою, Наестся меч мой мяс от тела, От тела язвенных в бою, От глав князей, что убию, Их попленивши грады, села». Возвеселитесь, небеса, Вы с богом нашим купно; Да прославляет чудеса, От древнего уже час'a, Весь ангельский чин неотступно. Языки! вы с его людьми В веселии сердец ликуйте; Сынов род, крепость восприми И радостию возгреми; Все ныне славно торжествуйте. Отмщает бог за вас в день сей, И ненавидящим сурово Он в правде воздает своей; Земле ж его чад и людей Есть очищение готово.

302

Парафразис вторыя песни Моисеевы— Вольное

переложение в стихах 32 главы пятой книги Моисея («Второзаконие») из Библии.

303

То мыслей призвано не в мрак… — все это сказано не для помрачения мысли.

304

Колено —здесь: племя. Имеются в виду двенадцать племен, составляющих народ Израиля (библ.).

305

Не чада стали уж пороком! — Сделавшись порочными, перестали быть детьми бога.

306

Доколе в помыслах ты шумен! —До каких пор ты будешь самонадеян в своих помыслах!

307

Иаков— библейский патриарх, от которого произошел, согласно Библии, еврейский народ (Израиль).

308

…был, как странный —был как чужой, посторонний.

309

В пустыне всем его снабдил…и далее. — Имеется в виду сорокалетнее странствие евреев в Синайской пустыне после исхода из египетского плена (библ.).

310

…спас ему— спаситель его.

311

Бесам пожерли— принесли жертвы бесам.

312

…тем, что не бог… — тем, что не почитали своего бога.

313

Народом их сломлю я рог, // Кой не народ, хотя и мног. // От глупых и людей бедою —сломлю высокомерие этого народа, который, хотя и многочислен, не может называться народом по вине глупых людей.

314

В произвол —вволю.

315

С седым младенца при сосцах // Смерть люта в век изгладит— лютая смерть изгладит в веках память о всех, от мала до велика.

316

Когда б не для противных тех, // Которым бы не сбить в поспех, // Я в гневе коих сам убожу —когда б это не было в помощь врагам (Израиля), которых я сам разоряю.

317

Рукою мы свершили сею, // А не господь то все никак— это совершили мы своею рукою, а не господь.

318

Чтоб ныне налящи посметь, // И всё в руках уже иметь, // Что впредь велит он самовластно— чтоб сегодня же смогли сделать усилие и иметь в руках то, что он самовластно вам повелевает.

319

Розги— здесь: виноградные лозы.

320

…покров пусть нанесут… —пусть окажут покровительству.

321

Срога— свирепая, жестокая (от польск. sroga).

1752

БАСЕНКИ [322]

Петух и жемчужина [323]

Петух взбег на навоз, а рыть начав тот вскоре, Жемчужины вот он дорылся в оном соре. Увидевши ее: «Что нужды, говорит, Мне в этом дорогом, что глаз теперь мой зрит? Желал бы лучше я найти зерно пшеницы, Которую клюем дворовые мы птицы; К тому ж мне на себе сей вещи не носить; Да и не может та собой меня красить. Итак, другим она пусть кажется любезна, Но мне, хоть и блестит, нимало не полезна».

322

Обе басенки переведены Тредиаковским «хореическим гексаметром», то есть шестистопным хореем.

323

Петухи жемчужина— Сюжет восходит к басне Федра «Цыпленок и жемчужина».

1752

Ворон и Лисица [324]

Негде Врону унесть сыра часть случилось; Н'a дерево с тем взлетел, кое полюбилось. Оного Лисице захотелось вот поесть; Для того, домочься б, вздумала такую лесть: Воронову красоту, перья цвет почтивши И его вещбу еще также похваливши, «Прямо, говорила, птицею почту тебя Зевсовою [325] впредки, буде глас твой для себя, И услышу песнь, доброт всех твоих достойну». Ворон похвалой надмен [326] , мня себе пристойну. Начал, сколько можно громче, кракать и кричать, Чтоб похвал последню получить себе печать; Но тем самым из его носа растворенна Выпал н'a землю тот сыр. Лиска, ободренна Оною корыстью, говорит тому на смех: «Всем ты добр, мой Врон; только ты без сердца мех [327] ».

324

Ворон и Лисица— Одна из басен Эзопа, переведенных Тредиаковским. Моралистическую часть басен Эзопа Тредиаковский не переводил.

325

…птицей почту тебя Зевсовою… — то есть орлом (орел — один из атрибутов Зевса).

326

Надмен— возгордясь.

327

Без сердца мех— чучело.

1752

М. ЛОМОНОСОВ

ОДЫ ПОХВАЛЬНЫЕ

Ода

блаженныя памяти

государыне императрице Анне Иоанновне на победу

над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года [328]

Восторг внезапный [329] ум пленил, Ведет на верьх горы высокой, [330] Где ветр в лесах шуметь забыл; В долине тишина глубокой. Внимая нечто, ключ молчит, [331] Которой завсегда журчит И с шумом вниз с холмов стремится. Лавровы вьются там венцы, Там слух спешит во все концы; Далече дым в полях курится. Не Пинд ли под ногами зрю? Я слышу чистых сестр [332] музыку! Пермесским жаром я горю, Теку поспешно к оных лику. Врачебной дали мне воды: Испей и все забудь труды; Умой росой Кастальской очи, Чрез степь и горы взор простри И дух свой к тем странам впери, Где всходит день по темной ночи. Корабль как ярых волн среди, Которые хотят покрыти, Бежит, срывая с них верьхи, Претит с пути себя склонити; Седая пена вкруг шумит, В пучине след его горит; К российской силе так стремятся, Кругом объехав, тьмы татар; Скрывает небо конской пар! Что ж в том? стремглав без душ валятся. Крепит отечества любовь Сынов российских дух и руку; Желает всяк пролить всю кровь, От грозного бодрится звуку. Как сильный лев стада волков, Что кажут острых яд зубов, Очей горящих гонит страхом, От реву лес и брег дрожит, И хвост песок и пыль мутит, Разит извившись сильным махом. Не медь ли в чреве Этны ржет И, с серою кипя, клокочет? Не ад ли тяжки узы рвет И челюсти разинуть хочет? То род отверженной рабы, [333] В горах огнем наполнив рвы, Металл и пламень в дол бросает, Где в труд избранный наш народ Среди врагов, среди болот Чрез быстрый ток на огнь дерзает. За холмы, где паляща хлябь Дым, пепел, пламень, смерть рыгает, За Тигр, Стамбул, своих заграбь, [334] Что камни с берегов сдирает; Но чтоб орлов сдержать полет, [335] Таких препон на свете нет. Им воды, лес, бугры, стремнины, Глухие степи — равен путь. Где только ветры могут дуть, Доступят там полки орлины. Пускай земля как понт трясет, Пускай везде громады стонут, Премрачный дым покроет свет, В крови Молдавски горы тонут; Но вам не может то вредить, О россы, вас сам рок покрыть Желает для счастливой Анны. [336] Уже ваш к ней усердный жар Быстро проходит сквозь татар, И путь отворен вам пространный. Скрывает луч свой в волны день, Оставив бой ночным пожарам; Мурза [337] упал на долгу тень; Взят купно свет и дух татарам. [338] Из лыв [339] густых выходит волк На бледный труп в турецкий полк. Иной, в последни видя зорю, Закрой, кричит, багряной вид И купно с ним Магметов стыд [340] ; Спустись поспешно с солнцем к морю. Что так теснит боязнь мой дух? Хладнеют жилы, сердце ноет! Что бьет за странной шум в мой слух? Пустыня, лес и воздух воет! В пещеру скрыл свирепство зверь, Небесная отверзлась дверь, Над войском облак вдруг развился, Блеснул горящим вдруг лицем, Умытым кровию мечем Гоня врагов, Герой открылся. [341] Не сей ли при Донских струях Рассыпал вредны россам стены? И персы в жаждущих степях Не сим ли пали пораженны? Он так к своим взирал врагам, Как к готфским приплывал брегам, [342] Так сильну возносил десницу; Так быстрой конь его скакал, Когда он те поля топтал, Где зрим всходящу к нам денницу. Кругом его из облаков Гремящие перуны блещут, И, чувствуя приход Петров, Дубравы и поля трепещут. Кто с ним толь грозно зрит на юг, Одеян страшным громом вкруг? Никак, Смиритель стран Казанских? [343] Каспийски воды, сей при вас [344] Селима [345] гордого потряс, Наполнил степь голов поганских. Герою молвил тут Герой: «Нетщетно я с тобой трудился, Нетщетен подвиг мой и твой, Чтоб россов целый свет страшился. Чрез нас предел наш стал широк На север, запад и восток. На юге Анна торжествует, Покрыв своих победой сей». Свилася мгла, Герои в ней; Не зрит их око, слух не чует. Крутит река татарску кровь, Что протекала между ними; Не смея в бой пуститься вновь, Местами враг бежит пустыми, Забыв и меч, и стан, и стыд, И представляет страшный вид В крови другое своих лежащих. Уже, тряхнувшись, легкий лист Страшит его, как ярый свист Быстро сквозь воздух ядр летящих. Шумит с ручьями бор и дол: Победа, росская победа! Но враг, что от меча ушел, Боится собственного следа. Тогда увидев бег своих, Луна [346] стыдилась сраму их И в мрак лице, зардевшись, скрыла. Летает слава в тьме ночной, Звучит во всех землях трубой, Коль росская ужасна сила. Вливаясь в понт, Дунай ревет И россов плеску отвещает; Ярясь волнами турка льет, Что стыд свой за него скрывает. Он рыщет, как пронзенный зверь, И чает, что уже теперь В последней раз заносит ногу, И что земля его носить Не хочет, что не мог покрыть. Смущает мрак и страх дорогу. Где ныне похвальба твоя? Где дерзость? где в бою упорство? Где злость на северны края? Стамбул, где наших войск презорство? Ты лишь своим велел ступить, Нас тотчас чаял победить; Янычар твой свирепо злился, [347] Как тигр на росский полк скакал. Но что? внезапно мертв упал, В крови своей пронзен залился. Целуйте ногу ту в слезах, Что вас, агаряне, попрала, Целуйте руку, что вам страх Мечем кровавым показала. Великой Анны грозной взор Отраду дать просящим скор; По страшной туче воссияет, К себе повинность вашу зря. К своим любовию горя, Вам казнь и милость обещает. Златой уже денницы перст Завесу света вскрыл с звездами; От встока скачет по сту верст, Пуская искры конь ноздрями. Лицем сияет Феб на том. Он пламенным потряс верхом; Преславно дело зря, дивится: «Я мало таковых видал Побед, коль долго я блистал, Коль долго круг веков катится». Как в клуб змия себя крутит, Шипит, под камень жало кроет, Орел когда шумя летит И там парит, где ветр не воет; Превыше молний, бурь, снегов Зверей он видит, рыб, гадов. Пред росской так дрожит Орлицей, Стесняет внутрь Хотин своих. Но что? в стенах ли может сих Пред сильной устоять царицей. Кто скоро толь тебя, Калчак [348] , Учит российской вдаться власти, Ключи вручить в подданства знак И большей избежать напасти? Правдивой Аннин гнев велит, Что падших перед ней щадит. Ее взошли и там оливы [349] , Где Вислы ток, где славный Рен, [350] Мечем противник где смирен, Извергли дух сердца кичливы. О как красуются места, Что иго лютое сбросили И что на турках тягота, Которую от них носили; И варварские руки те, Что их держали в тесноте, В полов уже несут оковы; Что ноги узами звучат, Которы для отгнанья стад Чужи поля топтать готовы. Не вся твоя тут, Порта, казнь, Не так тебя смирять достойно, Но большу нанести боязнь, Что жить нам не дала спокойно. Еще высоких мыслей страсть Претит тебе пред Анной пасть? Где можешь ты от ней укрыться? Дамаск, Каир, Алепп [351] сгорит; Обставят росским флотом Крит; Евфрат в твоей крови смутится. Чинит премену что во всем? Что очи блеском проницает? Чистейшим с неба что лучем И дневну ясность превышает? Героев слышу весел клик! Одеян в славу Аннин лик Над звездны вечность взносит круги; И правда, взяв перо злато, В нетленной книге пишет то. Велики коль ее заслуги. Витийство, Пиндар, уст твоих Тяжчае б Фивы обвинили, [352] Затем что о победах сих Они б громчае возгласили, Как прежде о красе Афин; Россия как прекрасный крин, Цветет под Анниной державой. В Китайских чтут ее стенах, И свет во всех своих концах Исполнен храбрых россов славой. Россия, коль счастлива ты Под сильным Анниным покровом! Какие видишь красоты При сем торжествованьи новом! Военных не страшися бед: Бежит оттуду бранный вред, Народ где Анну прославляет. Пусть злобна зависть яд свой льет. Пусть свой язык, ярясь, грызет; То наша радость презирает. Козацких поль заднестрской тать [353] Разбит, прогнан, как прах развеян, Не смеет больше уж топтать, С пшеницой где покой насеян. Безбедно едет в путь купец, И видит край волнам пловец, Нигде не знал, плывя, препятства. Красуется велик и мал; Жить хочет век, кто в гроб желал; Влекут к тому торжеств изрядства. Пастух стада гоняет в луг И лесом без боязни ходит; Пришед, овец пасет где друг, С ним песню новую заводит. Солдатску храбрость хвалит в ней, И жизни часть блажит своей, И вечно тишины желает Местам, где толь спокойно спит; И ту, что от врагов хранит, Простым усердьем прославляет. Любовь России, страх врагов, Страны полночной Героиня, Седми пространных морь [354] брегов Надежда, радость и богиня, Велика Анна, ты доброт Сияешь светом и щедрот, — Прости, что раб твой к громкой славе, Звучит что крепость сил твоих, Придать дерзнул некрасной стих В подданства знак твоей державе.

328

Ода… на взятие Хотина 1739 года— Написана в Германии по случаю взятия русскими войсками 19 августа 1739 года турецкой крепости Хотин. Было взято в плен девяносто тысяч турецких солдат во главе с Калчак-пашой, что решило исход кампании в пользу России.

329

Восторг внезапный— поэтический восторг, вдохновенье.

330

…верьх горы высокой— Парнас.

331

…ключ молчит… — Имеется в виду Кастальский ключ.

332

…чистых сестр… — то есть муз.

333

…род отверженной рабы… — Имеются ввиду огаряне, к которым Ломоносов относит турок и татар. Отверженная раба — Агарь, рабыня и жена Авраама, изгнанная им вместе с ее сыном Измаилом. Измаил стал родоначальником агарян (библ.).

334

…за Тигр, Стамбул, своих заграбь… — Ломоносов предлагает Турции (Стамбулу) убрать свои войска за Тигр (реку в глубине Малой Азии). Заграбь — убери, переведи (диалект.).

335

…орлов сдержать полет… — то есть сдержать натиск русских войск (на гербе России был изображен двуглавый орел).

336

…для счастливой Анны… — для императрицы Анны Иоанновны (1693–1740); правила с 1730 года.

337

Мурза— знатный человек, вельможа у восточных народов (татарск.). Здесь: военачальник турецких войск.

338

Взят купно свет и дух татарам… — татары лишились и света, и воинственного духа.

339

Лывы— овраги, поросшие кустарником (диалект.).

340

Магметов стыд— позор магометан.

341

Гоня врагов, Герой открылся. — Здесь и далее имеется в виду Петр I и его победы над турками, персами, шведами.

342

…к готфеким… брегам…— Готфы (готы) — воинственное германское племя, жившее в начале нашей эры на острове Готланд в Балтийском море и на берегах нижней Вислы. Здесь имеются в виду берега Швеции.

343

Смиритель стран Казанских… — царь Иван IV Грозный (1530–1584). Казань была взята в 1552 году.

344

Каспийски воды, сей при вас…— Здесь и далее речь идет о взятии Грозным Астрахани в 1556 году.

345

Селим— нарицательное имя татар.

346

Луна— символ магометанского мира (на гербе Турции изображен полумесяц и звезда).

347

Янычар твой свирепо злился… — Речь идет о контратаке янычар, отбитой русскими войсками. Янычары — привилегированное войско турецких правителей, телохранители султанов.

348

Калчак— Калчак-паша, возглавлявший войска, защищавшие крепость Хотин; был взят русскими в плен.

349

Оливы— символ мира у древних греков.

350

Где Вислы ток, где славный Рен… — Во время воины за Польское наследство в 1734 году был взят город Данциг, на Висле, после чего русские войска приблизились к Рейну (Рену).

351

…Дамаск, Каир, Алепп— крупные восточные города, бывшие под властью Турции.

352

Витийство, Пиндар, уст твоих // Тяжчае б Фивы обвинили… — Жители древних Фив были недовольны, что их земляк Пиндар славил Афины. Пиндар (ок. 518–442 или 438 до н. э.) — греческий поэт, автор торжественных од и гимнов.

353

…заднестрской тать— татары, опустошавшие своими набегами украинские селения.

354

Седми пространных морь… — Имеются в виду семь морей, омывающих берега Российской империи: Мурманское (Баренцово), Белое, Балтийское, Камчатское (Охотское), Каспийское, Азовское и Черное.

1739

Полтавская баталия 27 июня 1709 года.

Гравюра Ш. Симоно с картины П. Мартена-младшего. 1720-е годы.

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

Ода

на день восшествия на всероссийский престол

ее величества государыни императрицы

Елисаветы Петровны 1747 года [355]

355

Ода на день восшествия… императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года. — Поводом к написанию оды послужило утверждение нового устава и новых штатов Академии наук. Благодаря последнему обстоятельству ассигнования на нужды Академии наук увеличились вдвое. В оде нашли отражение основные черты общественной программы Ломоносова, в которой ведущее место занимали наука и просвещение.