Русская проза рубежа ХХ–XXI веков: учебное пособие
Шрифт:
Цикл «Чтение для впавших в уныние» построен на современных реалиях, его герои живут и действуют в наше время. Они создают компьютерные игры, хотят вырваться из монастыря в мир, болеют, но неизменно побеждают все соблазны «и уныние их больше не посещает».
Более глубокое осмысление данной темы М. Кучерская дала в романной форме. Дополнив свою повесть, вышедшую в 1996 г., она выпустила роман «Бог дождя» (2007), отмеченный Студенческим жюри «Русского Букера». В нем рассказана история обретения веры Анной, студенткой филологического факультета. Повествование организовано в форме ее дневника. Особых обобщений у М. Кучерской нет, ее книга отличается именно незатейливой вязью человеческих отношений. Постепенно Анна находит свою дорогу, она работает над диссертацией, но вера для нее – лишь дополнение к работе, которая и дает ей настоящее духовное равновесие.
Иной путь поиска своего места в жизни предлагает С. Самсонов в романе «Аномалия Камлаева» (2008). Его герой – композитор, образ которого составлен из черт крупнейших мастеров русской музыки ХХ в. – Д. Шостаковича,
Отметим, что основой авторской рефлексии становилась любая религия – «Одиночество 12» А. Ревазова (2005), «Вампир V» В. Пелевина (2006). Такой подход критики признали данью времени, поэтому он и оказался востребованным. Отметим, что свою версию трактовки данной темы предлагают фантасты, работающие в направлении сакральной мистики.
Характеристика «литературы переходного периода» невозможна без учета некоторых так называемых побочных факторов:роли журналов, функций литературных премий, бытования «провинциальной литературы» [3] .
Вплоть до начала 1990-х издания резко разделялись в соответствии с позициями авторов. Одни ориентировались на систему либеральных ценностей («Знамя», «Литературная газета», «Новый мир», «Огонек», «Октябрь», «Юность»), другие утверждали историческую самобытность развития России, не принимая систему западных приоритетов («Литературная Россия», «Молодая гвардия», «Наш современник», «Москва»).
Особую роль в определении новых процессов, начавшихся в литературе, сыграла и критика. Она стала более разнообразной, поскольку рецензии печатаются не только в традиционных «толстяках» (литературно-художественных журналах), но и в глянцевых журналах.
Именно в журналах публикуются материалы дискуссий. Дважды в течение 1990-х журнал «Вопросы литературы» проводил «круглый стол» по проблемам развития мемуарной литературы. Свои страницы журнал представлял и другим дискуссиям, в 1990-1991 гг. прошел обмен мнениями по поводу массовой культуры. В 2009 г. журнал начал печатать материалы дискуссий о современной литературе. Проект «Современная проза» в 2009-2010 гг. начинает «Книжное обозрение» совместно с РГГУ. Премия «Русский Букер» провела ряд обсуждений, стенограммы которых печатались в «Вопросах литературы».
Формат дискуссий и конференций позволил начать постепенное изучение «литературы переходного времени». Так, например, в петербургском Доме журналиста радиостанция «Гардарика» провела в 1998 г. «круглый стол» «Русская литература на пороге века». На базе Екатеринбургского государственного университета Вяч. Курицын раз в два года проводил специальные чтения с последующей публикацией сборников по их итогам. В ряде университетов проводятся конференции, посвященные текущему литературному процессу (в МГУ) или организуются специальные секции (Шешуковские чтения в МПГУ, Ручьевские чтения в МаГУ). Примеры далеко не единичны.
Индикатором литературного процесса стали также разнообразные премии. Их возросшую роль стали признавать в аналитических статьях, справочных изданиях [4] .
Особую роль сыграли и литературные салоны. Первое объединительное собрание состоялось 12 декабря 1996 г. Через 10 лет проблемы остались практически теми же: финансовое обеспечение, встроенность салонов в литературный процесс, координация усилий и оповещение возможных читателей (покупателей). Отмечались и определенные положительные моменты: оправдала себя формула развития салона при книжном магазине (проекты «ПирОГи», «Проект ОГИ») и публикация специальных изданий. Выходившая в эти годы газета «Литературная Москва» информировала не только о встречах, но стала трибуной для самих участников литературного процесса. Сегодня такую информацию предоставляет приложение к «Независимой газете» НГ-Ex libris.
3
В 2006 г. интересную антологию «Фантастическая провинция» составил В. Окулов, ретроспективно попытавшись проследить почти сто лет развития «фантастического течения» литературы в конкретном регионе, в Ивановской губернии.
4
Назовем специальный раздел в проекте С. Чупринина «Большая литература», а также альманах, посвященный премии имени А. Белого.
Обозначенные процессы определили состав авторов,которые публиковались в анализируемый период. Обычно каждый этап в развитии литературы связан как с появлением новых имен, так и с уходом отдельных авторов, определявших своеобразие той или иной парадигмы. Отметим некоторые имена, представлявшие соответственно исторический роман (Дм.
После завершения в 1990 г. деятельности представителей неформальной литературы Вен. Ерофеева и С. Довлатова началась комплексная оценка их творчества, возникло мнение об окончании определенного этапа развития постмодернизма (согласно другой точке зрения – второй волны русского модернизма). Благодаря С. Довлатову, например, появилась особая форма автобиографической литературы – так называемая вымышленная биография.
Более открытый и откровенный поиск в искусстве новейшего времени привел к появлению ряда авторов, склонных к откровенному экспериментированию, использованию метафорического стиля, сложной системы времен (произведения А. Королева, П. Крусанова, Дм. Липскерова). Другие ограничивались подражанием, откровенной словесной игрой, пародированием известных сюжетов (Сергей Обломов, В. Сорокин, И. Стогофф). Одновременно стало ясно, что проблемная и языковая новизна текстов не всегда служат прологом к дальнейшему творчеству. Чтобы проявиться в дальнейшем, нужны иные качества, связанные с поэтикой текста.
Появилось и новое поколение авторов, пришедших из Интернета, – К. Букша, Дм. Горчев, Л. Горалик, М. Шелли, привнеся разговорный язык и конструирование текстов на основе диалогов. Критик О. Дарк отнес начинающих авторов к «поколению земноводных», выделив как доминантные признаки тотальную исповедальность, воспроизводство известных моделей построения текста, последовательный стоицизм. Книги-артефакты Д. Осокина, скажем, состоят из фрагментов, выравниваемых по ширине, чтобы образовывался треугольник, отсутствие знаков препинания делает практически неотличимой поэзию от прозы. Тексты молодых авторов вошли в серию «Soft Wave», издаваемую издательством «НЛО», где появились сборники О. Зондберг, С. Львовского, М. Меклина. Важен также переход от зарисовок к аналитическому обобщению. Но этого пока не произошло, молодые авторы продолжают писать о себе и своем поколении в формате простых незатейливых историй.
«Поколением Y» назвало свой проект питерское издательство «Амфора», обозначив его как прозу «молодых маргиналов, радикалов, любителей путешествий». «Каждая книга написана в своей музыкальной тональности – от ритм-энд-блюзов до панк-рока». Отметим, что у А. Гостевой, Дм. Григорьева, А. Коровина, А. Цветкова главным является их нонконформизм, они часто нарочито автобиографичны в передаче собственного опыта. А. Гостева и Дм. Григорьев продолжили форму путешествий, названную критиками травелогами. В таком формате в XXI в. пишет свои тексты Г. Шульпяков (Глеб Юрьевич, род. в 1971 г.).
Идея представления новых авторов осуществляется и в XXI в.: в 2006 г. появились антологии «Пять имен девочек» и «Пять имен мальчиков», составленные М. Фраем в формате проекта ФРАМ. Позже в серии «Из книг Макса Фрая» стали выходить книги молодых авторов. Понятие «молодой писатель» обрело определенность, наполнилось именами, хотя и совпадает в ряде случаев с понятием «начинающий писатель». Возрастные границы оказались размытыми.
Отдельные авторы, которым не исполнилось тридцати, появились, а затем исчезли на десятилетия. Точную и увлекательную историю, своеобразную стилизацию под русскую классику представил в «Хороводе» (1996) Антон Уткин. Его «Самоучки» (1998) выглядели как «моментальная фотография Москвы конца 90-х годов», по определению Л. Данилкина. Как образно он заметил, «хотелось продолжать читательские отношения; не получалось – он пропал более чем на десятилетие». Иногда авторы оставались в памяти своими эпатажными текстами или создавали произведения явно коммерческого свойства. В 2010 г. вышел роман «Крепость сомнения», его герои – поколение тридцатилетних на рубеже XX и XXI вв. Это выпускники истфака, разметанные временем: публицист и режиссер, бизнесмен и депутат. Их истории, соединяющиеся и расходящиеся, создают образ поколения.
Интересна судьба повести П. Санаева «Похороните меня за плинтусом», явно продолжившей традицию повестей о детстве начала XX в. Написанная в 1992 г. и опубликованная в 1996 г. повесть стала очень популярной у читателей. Широкую известность автору принесла экранизация повести в 2009 г. Тогда же вышло дополненное издание повести, сразу вошедшее в рейтинги лучших книг. Сейчас писатель работает над следующим произведением – «Хроники раздолбая», также посвященном своей юности.
Поиск новых имен велся и на уровне литературных премий. Немного консервативный «Русский Букер» из-за своей ориентации только на роман вывел на передний план Д. Гуцко (Денис Николаевич, родился в 1969 г.) с романом «Без пути-следа». В том же 2005 г. роман «Без пути-следа» вместе с повестью «Там, при реках Вавилона» был издан в составе дилогии «Русскоговорящий».
Однако пока этот автор не смог прийти к широким эпическим обобщениям, какие предусматривает романная форма. Как и его сверстники, он остался в формате повести, рассказывая историю молодого человека без родины, ищущего свое место в мире. Его тексты отличает натуралистичность, резкая интонация, разговорный язык. Интересно, что и О. Зайончковский, и П. Санаев, и З. Прилепин, и С. Шаргунов свои дебютные произведения основывали на детских и юношеских впечатлениях.
Отчасти новые имена позволяет выявить и премия «Дебют». Обнаружив новую проблематику и свою интонацию, молодые авторы также пока не вышли из рамок традиции, их почерк основан на отрицании, но не созидании. Кроме разорванной структуры новеллистического свойства и развития отдельных приемов (например, метафоры), они не предложили универсальной художественной системы и все еще находятся в состоянии творческого поиска.