Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

Пайпс Ричард

Оказавшись у власти, большевики, верные своему слову, в первый же день заявили о намерении провести трудовую мобилизацию. 25 октября 1917 года, объявив Второму съезду Советов о низложении Временного правительства, Троцкий, не переведя дыхания, сказал: «Введение всеобщей трудовой повинности — одна из ближайших задач подлинной революционной власти»¹²⁸. Вероятно, большинство делегатов съезда сочли, что это утверждение относится только к «буржуазии». И действительно, в первые месяцы своей диктатуры Ленин, движимый личной ненавистью, старался как мог унизить «буржуазию», приговаривая к черной работе людей, не привыкших к ручному труду. В наброске к декрету о национализации банков (декабрь 1917 г.) он написал: «Статья 6: Всеобщая трудовая повинность: первый шаг — потребительско-рабочие, бюджетно-рабочие книжки для богатых, контроль за ними. Их долг — работать в указанном направлении, иначе — «враги народа»». И добавил на полях: «Отправка

на фронт, принудительные работы, конфискация, аресты (расстрел)»¹²⁹. Позднее в Москве и Петрограде обычным зрелищем стали хорошо одетые люди, выполнявшие под конвоем черную работу. Польза от такого принудительного труда была, по-видимому, близкой к нулю, но у него была другая, «воспитательная» цель: он должен был возбуждать классовую ненависть.

Как отметил Ленин, это был только первый шаг. Вскоре принцип принудительного труда был распространен на другие слои общества. Это означало не только, что каждый взрослый человек обязан заниматься производительным трудом, но, кроме того, что он должен работать там, где ему прикажут. Эта обязанность, возвращавшая Россию к установлениям XVII века, была введена в январе 1918 года «Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа», содержавшей и такой пункт: «В целях уничтожения паразитических слоев общества и организации хозяйства вводится всеобщая трудовая повинность»¹³⁰. Затем этот принцип был включен в Конституцию 1918 года и обрел силу закона. С этих пор можно было на абсолютно законном основании считать «паразитом» каждого, кто уклонялся от государственной службы.

Процедуры трудовой мобилизации были детально разработаны в конце 1918 года. Декретом от 29 октября была учреждена сеть органов «распределения рабочей силы», действовавшая в масштабах страны¹³¹. 10 декабря 1918 года в Москве был опубликован подробный «Трудовой кодекс», предписывавший мужчинам и женщинам в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет (за некоторыми исключениями) трудиться в обязательном порядке. Те, кто уже имел постоянное место работы, должны были там оставаться. Остальным надлежало встать на учет в отделах распределения рабочей силы (ОРРС). Эти органы получили право направлять их по своему усмотрению на любую работу.

Законодательство о принудительном труде не только распространялось на несовершеннолетних (от шестнадцати до восемнадцати лет), но специальными постановлениями разрешало использовать подростков, занятых в военной промышленности или на других предприятиях, важных для государства, для сверхурочной работы¹³².

К концу 1918 года для большевистских властей стало обычным делом призывать рабочих и специалистов различных областей на государственную службу так, как они набирали новобранцев в Красную Армию. Обычно это делалось следующим образом: правительство объявляло, что рабочие и технические специалисты определенной отрасли народного хозяйства «мобилизуются для прохождения военной службы» и подлежат юрисдикции военного трибунала (те, что покидают службу, к которой приписаны, рассматриваются как дезертиры). Люди, владеющие соответствующими специальностями, но не работающие в данный момент по этим специальностям на постоянном месте, должны встать на учет и ждать призыва. Первыми из гражданских специалистов были «мобилизованны» железнодорожники (28 ноября 1918 г.). За ними последовали: лица с техническим образованием и опытом (19 декабря 1918 г.), медицинские работники (20 декабря 1918 г.), работники речного и морского флота (15 марта 1919 г.), шахтеры (7 апреля 1919 г.), служащие почтовой, телефонной и телеграфной связи (5 мая 1919 г.), работники топливной промышленности (27 июня и 8 ноября 1919 г.), работники суконной промышленности (13 августа 1920 г.), рабочие-металлисты (20 августа 1920 г.) и электрики (8 октября 1920 г.)¹³³. Так шла постепенно «милитаризация» гражданских занятий и стирались различия между солдатом и рабочим, между военной и гражданской сферами. Однако попытки организовать промышленное производство по военной модели нередко пробуксовывали, что видно из обилия декретов, устанавливавших в широком диапазоне все новые наказания для «дезертиров трудового фронта» — от обнародования их имен до заключения в концентрационные лагеря¹³⁴.

Каким бы ни было формальное экономическое обоснование всех этих мер, само обращение к практике принудительного труда означало возврат к существовавшему на Московской Руси институту тягла, благодаря которому все мужчины и женщины — крестьяне, другие категории населения, не относящиеся к знати, — могли быть призваны для выполнения нужных государству работ. Тогда, как и теперь, основными видами таких работ были перевозка грузов, заготовка леса и строительство. Описание обязанностей крестьян, мобилизованных в 1920 году на заготовку дров, было бы совершенно понятно и для жителя Московской Руси: «Крестьянам было велено... в порядке трудовой повинности, установленной для них правительством...

спилить столько-то деревьев на указанных участках леса. Каждый крестьянин, имевший лошадь, должен был затем отвезти определенное число бревен. Всю эту древесину крестьянам надлежало доставить к речным пристаням, в города или в другие пункты назначения»¹³⁵. Принципиальное различие между трудовой повинностью, или тяглом, на Московской Руси и в коммунистической России заключалось в том, что в средние века такая повинность налагалась сравнительно редко, в особых случаях, теперь же она приобрела характер постоянной обязанности.

Зимой 1919/1920 годов Троцкий выдвинул грандиозную программу «милитаризации труда», в соответствии с которой солдаты должны были заняться производительным трудом, а гражданские рабочие — подчиниться военной дисциплине. Эта идея, возрождавшая печально известные «военные поселения», учрежденные за сто лет до этого Александром I и Аракчеевым, была встречена скептически и враждебно. Но Троцкий упорствовал и не давал себя разубедить. Окрыленный своим триумфом на фронтах гражданской войны, преисполненный ощущением собственной значимости, стремящийся к новым лаврам, он утверждал, что экономические проблемы России можно решить только теми же грубыми силовыми методами, используя которые Красная Армия разгромила внешнего врага. 16 декабря 1919 года он набросал «Тезисы» для Центрального Комитета¹³⁶. В них он доказывал, что на штурм хозяйственных проблем надо бросить армии рабочих, слепо подчиняющихся дисциплине. Трудовые ресурсы страны следует организовать по военному образцу. Уклонение от обязанностей (отказ от порученной работы, прогулы, пьянство на производстве и т.д.) надлежит рассматривать как преступление, отдавая виновных под трибунал. Далее Троцкий предлагал не демобилизовывать части Красной Армии, не нужные более для ведения боевых действий, а преобразовать их в трудармии. «Тезисы» Троцкого не были предназначены для публикации, но Бухарин, главный редактор «Правды», все-таки их напечатал, — то ли по недосмотру (как утверждал он сам), то ли умышленно (как считали другие). Как бы то ни было, они появились в «Правде» 22 января 1920 года и вызвали бурю протеста. Одним из наиболее часто встречавшихся в откликах был термин «аракчеевщина».

Ленину пришлось уступить, ибо надо было как-то остановить процесс распада хозяйства страны. 27 декабря 1919 года он дал согласие на создание комиссии по трудовой повинности, председателем которой был назначен Троцкий, остававшийся на посту наркомвоенмора. Предусмотренные программой Троцкого мероприятия шли по двум направлениям:

1. Армейские подразделения, не нужные более на фронте, не подвергались демобилизации, а преобразовывались в трудовые армии, перед которыми ставились такие задачи, как ремонт железнодорожного полотна, перевозка топлива, наладка сельскохозяйственной техники. Первым такую трансформацию предстояло пройти Третьему армейскому корпусу, сражавшемуся на Урале. За ним должны были последовать другие. В марте 1921 года четвертая часть Красной Армии была занята в строительстве и на транспорте.

2. Одновременно среди рабочих и крестьян устанавливалась военная дисциплина. На IX партийном съезде (1920 г.), где эта политика вызвала сильное сопротивление, Троцкий настаивал, что государство должно иметь возможность свободно распоряжаться трудовыми ресурсами, направляя их туда, где они необходимы, без учета пожеланий самих рабочих, — как это делается в армии. По запросам предприятий наркомтруд должен был приписывать к ним «мобилизованную» рабочую силу. Как писал в 1922 году один из чиновников этого комиссариата, вспоминая этот эксперимент, «мы поставляли рабочую силу в соответствии с планом и, следовательно, без учета индивидуальных особенностей рабочих или их желания заниматься тем или иным делом»¹³⁷.

Но ни трудовые армии, ни военизированное производство не оправдали возлагавшихся на них надежд. Производительность труда солдат оказалась гораздо ниже, чем производительность подготовленных гражданских специалистов. Кроме того, солдаты толпами дезертировали с трудового фронта. Правительство столкнулось с непреодолимыми техническими проблемами, пытаясь решать задачи управления, питания и перевозки военизированной рабочей силы. В результате пришлось отказаться от замыслов использования рабского труда, к которым вернулись позднее Сталин и Гитлер. 12 октября 1921 года была отменена мобилизация в промышленности, а месяц спустя — распущены трудовые армии¹³⁸.

Этот эксперимент дискредитировал Троцкого и ослабил его позиции как потенциального преемника Ленина, — и не только потому, что эксперимент провалился, но также и по той причине, что он дал основание для обвинений Троцкого в «бонапартизме». В самом деле, если бы удалось осуществить . милитаризацию хозяйственной жизни России, то офицеры, подчиненные Троцкому, получили бы громадную власть и в гражданской сфере. «Троцкизм» как ругательный термин впервые возник и получил хождение в 1920 году в связи с этими неудачными начинаниями¹³⁹.