Русская война 1854. Книга третья
Шрифт:
— И вы прибыли…
— В надежде, что вы отправите с нами того, кто точно справится с этой задачей. Сохранит проход в Азовское море и заставит умыться кровью любого, кто попробует туда сунуться.
Вот теперь и Меншиков улыбнулся, а потом неожиданно вкрадчиво бросил взгляд на Нахимова и повернулся к Корнилову. Тот все понял даже без слов.
— Павел Степанович, для вас будет новая боевая задача…
В общем, Вяземского мы передали врачам. А еще я на всякий случай отправил Дубельту записку, чтобы тот обеспечил его безопасность. Мало ли что мог увидеть или услышать поручик, которого уже считали трупом — эта информация могла пригодиться. А мы через пару часов, дозаправив газ, воду и уголь, снова отправились в полет. На этот раз с нами летел Нахимов, сжимая приказ с новым назначением, а вместе с ним пара надежных капитанов, чтобы ему было на кого положиться.
До Керчи мы добрались на закате, высадили Павла Степановича — я хотел было предложить ему нашу помощь, если надо будет поставить кого-то на место, но тот со зловещим оскалом пообещал, что справится сам. И такого жесткого, даже жестокого Нахимова я еще не видел раньше. Как-то разом стало понятно, что он точно наведет тут порядок, и никто не уйдет безнаказанным. Ну, а «Севастополь» снова поднялся в небо, и впервые мы пересекли границу между Черным и Азовским морями.
Кажется, мелочь, но разница оказалась заметна уже через пару минут. Воздушные потоки стали гораздо спокойнее, и я только сейчас осознал, что до этого, оказывается, нас все время потряхивало. Построив курс до Ростова — вернее, до его порта, Азова — я оставил штурвал Лесовскому. Оставалось еще триста километров полета. Десять часов для нас, двадцать часов для вышедшей над полсуток ранее эскадры Новосильского. Если ни у нас, ни у них не случится ничего выходящего за рамки, то прибыть на место мы должны будем примерно в одно и то же время.
Глава 10
Чего я ждал от Ростова в 19 веке? Крупной деревни? Наверно, да… Вместо этого с первыми лучами рассвета я увидел настоящий муравейник. Сотни барок и прочих каботажных судов толпились возле причалов. Какие-то спешили вниз по течению к Азову, где стояли морские суда, сидящие слишком глубоко, чтобы подобраться ближе к берегу. Тут ведь всегда было мелко, а еще и ветер, фактически сдувающий воду обратно в Азовское море. Кажется, ну что с того будет? А по факту — вон даже мели проступили.
Наши двигатели мерно работали, направляя дирижабль к берегу. Там как раз заметили летающее чудо-юдо и засуетились. Одни принялись разбегаться, другие задрали головы, пытаясь понять, что же это такое, а кто-то приказал построить солдат и дать залп в нашу сторону. Даже Андреевский флаг под гондолой не остановил… Хорошо, что я продолжал следить за высотой, и добить до нас хоть из ружья, хоть из винтовки не было никакой возможности.
— Что-то Новосильский задерживается, — я высматривал эскадру Федора Михайловича, но ее все не было.
— А вот же он! — Лесовский, проспав положенные ему шесть часов, бодро вскочил на ноги и тут же заметил потерю.
Как оказалось, ветер ночью снес эскадру Новосильского на север, и теперь она заходила не со стороны Ейска, а со стороны Таганрога. Три военных корабля, пять грузовых наших и еще те, что мы взяли у турок. А ведь удачно получилось: с ними мы теперь на всю зиму вперед сможем грузов привезти. Я потянулся и принялся ждать, пока адмирал доберется до города и объяснит народу политику партии. В смысле, что по нам стрелять нельзя. С другой стороны, пусть лучше стреляют, чем, как в Керчи, прячут головы, позволяя ровнять свои укрепления с землей. Ничего, Павел Степанович еще наведет у них порядок.
— Ваше благородие, — молчавший все это время Митька не выдержал. — А как тут нужду можно справить?
— Малую? — тут же с интересом спросил Лесовский и тоже повернулся ко мне.
Все понятно. До этого мы либо периодически приземлялись, либо стояла ночь, и пописать с высоты было даже весело. А вот как сейчас, при всем честном народе…
— Стесняетесь? — спросил я, и все пассажиры «Севастополя» дружно закивали. А ведь до этого терпели, ждали, кто первым сдастся. Что ж, сейчас будем учить их сравнительному анализу. — Посмотрите вниз…
Я подошел к краю гондолы и отодвинул фанерную стенку — внутрь тут же ворвались потоки ветра, пробирая до костей. До этого-то было относительно тепло благодаря котлу, а тут весь жар разом выдуло наружу.
— Что видите? — спросил я, когда Митька и Прокопьев первыми подошли поближе.
— Корабли, — выдохнул казак.
— И город, с людьми. Вон базар, там наверняка под сотню женщин будет, — мичман был настроен более пессимистично.
— А теперь посмотрите еще раз. Вы видите людей? Нет — даже фигуры целиком теряются на таком расстоянии. Так вот и они ничего увидеть не смогут… А стесняетесь, просто откройте дверь с другой стороны. И ширмы тут по бокам тоже не просто так висят, — я отгородил угол, в очередной раз подумав о том, что очевидные нам вещи порой совсем не очевидны для других.
Все члены команды по очереди начали отходить в угол, а я продолжал наблюдать за жизнью города под нами. Вот показался ползущий откуда-то с верховьев Дона огромный корабль. Я даже глаза протер — издалека вылитый океанский лайнер. Такой же огромный и широкий, перегораживающий половину реки.
— Ты знаешь, что это? — позвал я Лесовского.
Лейтенант сначала напрягся, потом разглядел, что именно меня заинтересовало, и улыбнулся.
— Это беляна. Их тут редко собирают, обычно они если и ходят, то по Волге, с севера и на юг…
Так я и узнал про эти необычные суда. Их строили из леса прямо там, где его добывали, и рассчитаны такие корабли были только на один поход. Сто метров в длину, двадцать пять в ширину — они набирались из несмоленых бревен, чтобы те потом проще было пустить в дело. Высота борта — метров пять, и все это забито деревом, а как доходили до края, бревна клали с вылетом в стороны метра по три, чтобы еще больше влезло. Вот такая махина и получалась.
— А беляна, потому что дерево необработанное и за один проход не успевает потемнеть? — уточнил я.
— Не знаю, — удивился Лесовский. — Но похоже на правду.
И мы уже вдвоем продолжили следить за гигантом-лесовозом и другими кораблями… Не знаю, о чем думал лейтенант, а у меня вот крутились мысли о том, что канал между Волгой и Доном — это в свое время было не просто красивое название, а то, что соединило лесной север страны и степной юг. Сколько в итоге грузов прошло туда-обратно, сколько пищи это дало экономике страны.
Моря стали тем, что помогло Британии соединить свою империю, а нашу соединили реки. Сейчас, когда я видел столько речных кораблей, это становилось очевидно. Раньше не понимал, почему Николай I не спешил с железными дорогами, и вот ответ. Реки были дешевле: в освоении, в использовании, и там уже столько всего было сделано. И если вспомнить обоснование для железных дорог, когда в обществе обсуждали, нужны они или нет, то их рассматривали не как отдельную сеть, а как дополнение к уже существующей речной системе.