Русская жена эмира
Шрифт:
к нему заключенного Султанбека. И через две минуты курбаши ввели в кабинет и
усадили на стул. Едва охрана ушла, следователь тихо заговорил:
– Через полчаса мы повезем вас по улицам Ташкента. Но прежде, чем мы выйдем из
этого здания, расскажите еще раз о плане побега.
Так как дело было несложным, то Султанбек снова рассказал, в какой
последовательности должен состояться побег. «Все верно», - сказал следователь. Затем
он поставил свой портфель на стол
– Здесь всего два патрона, - произнес Лебедев, делая акцент на слове «два» и намекая,
что если он захочет застрелить и следователя, то у него это не выйдет.
– Пистолет я привяжу к ноге вот этой резинкой, чтобы в нужный момент вытащить его
с легкостью, - и Лебедев присел у ног курбаши и спрятал оружие под штаниной.
– Ну что
ж, вроде мы готовы. Ну, с богом, - сказал Лебедев и перекрестился, а Султанбек молвил:
«Да хранит нас милосердный Аллах. Амин».
– Подождите, - остановил курбаши, - мне нужен ключ, чтобы после избавиться от
цепей.
– У меня нет ключа, они только у конвоиров. Но не переживайте, ключ вы возьмете у
охранников, когда расправитесь с ними.
Лебедев вызвал в кабинет конвоиров и обратился к старшему, который был русским:
– Этого заключенного я забираю на три часа. Вот разрешение на выезд за подписью
Веденского, - и следователь протянул бумагу старшему по конвою, лет сорока, который
еще три года назад работал на железной дороге слесарем. – Да, вы оба поедете с нами.
Будете его охранять. Об этом выезде никто не должен знать, иначе дружки бандита
110
захотят освободить его. А твой напарник, надежный человек? – и чекист пристально
глянул на молодого, крепкого узбека. Тот смутился и опустил глаза.
– Ничего плохого сказать не могу, он честный и исправный работник.
И Лебедеву вдруг стало жалко этих людей, особенно русского конвоира, у которого
должны быть дети.
– Новиков, сколько у тебя детей?
– Трое, старшему - пятнадцать, комсомолец, отличник, - и широко улыбнулся.
«Зачем я спрашиваю об этом? – упрекнул себя следователь. – Зачем навожу тоску на
душу, ведь это дело уже не повернуть вспять. Лучше не думать ни о чем - так спокойнее
живется. Просто им не повезло в этой жизни».
Лебедев дал команду вывести бандита, но старший конвоир остановил его:
– Николай Фомич, извините, я забыл сказать: по инструкции перед выходом я должен
обыскать арестованного. Мало ли что может быть у него спрятано.
Лебедев растерялся и испуганно посмотрел на басмача. Тот остался спокоен, потому что
не знал русского языка. И Новиков шагнул к курбаши и строгим голосом произнес:
«Встать,
подниматься.
– Погоди, Новиков, сам обыщу его. Я отвечаю за него головой: это ни какой-нибудь
рядовой бандит. Понимаешь?
Новиков не смел возражить и отошел в сторонку, хотя в душе слегка обиделся из-за
недоверия. Лебедев ощупал арестованного с головы до ног и ничего не нашел.
– Он чист, ведите его вниз, - приказал следователь.
Во дворе уже ждала закрытая легковушка черного цвета. Султанбека усадили на заднее
сиденье между конвоирами с пистолетами на боку. Лебедев же устроился рядом с
водителем и захлопнул дверцу.
– Юра, поехали в сторону мечети Кукельдаш, - сказал Лебедев молодому водителю.
С шумом автомобиль выехала со двора, и часовые солдаты закрыли решетчатые ворота.
– Юра, когда подъедем к Кукельдашу, сбавишь скорость. Там будем кататься, пока этот
бандит не вспомнит дом, где встречался с дружками.
– Понял вас. Николай Фомич, а что это за бандит?
– Это главарь басмаческой банды, на его совести много загубленных душ, особенно
наших активистов. Раньше был героем, а вот теперь сидит в кандалах и смиренно дает
показания.
Водитель повернул голову назад, глянул на басмача с ненавистью и сказал:
– Таких надобно на месте расстреливать, чего с ними возиться.
– Пусть сначала про своих сообщников расскажет.
Машина уже двигалась к мечети, выпуская из-под колес клубы черного дыма. Впереди
уже был виден базар: у деревянных ворот - много народу. По широкой улице шли
женщины в парандже со своими детьми и большими тазами на голове. Мужчины - на
ослах и арбах, груженных арбузами, дынями. Среди них уже мелькали девушки с
открытыми лицами и мужчины в европейской одежде: брюках, рубашках и даже шляпах.
Водителю Юра все чаще подавать сигналы для людей, чтобы народ освободил дорогу.
Не доезжая до мечети, Лебедев приказал свернуть налево, на тихую улицу и обратился к
заключенному:
– Султанбек, мы уже на месте. Теперь смотрите по сторонам и найдите тот дом.
Курбаши согласно кивнул головой и устремил свой взгляд к окошку. Автомобиль ехала
медленно, чтобы бандит мог разглядеть каждый дом.
111
Лебедев снова обернулся к Султанбеку с вопросом:
– Тот дом как-то выделялся среди прочих?
– У него был балкон, и он выходил на улицу, - успел сочинить курбаши, разыгрывая
спектакль со следователем.
– Ребята, - обратился чекист к конвоирам и водителю, - этот басмач говорит, что у того