Русская жизнь. Водка (июнь 2008)
Шрифт:
Екатерина Шерга
Заколдованный источник
Чужие здесь не ходят
Выпивали с французом. Веселый толстый человек из Оверни, он позвал нас в московский дорогой ресторан, стилизованный под простенькое парижское бистро. Овернь славится отменной крестьянской едой - такую наш гость себе заказал и нам посоветовал. Ассорти твердых колбас, паштет по-деревенски, баранья нога с зеленой фасолью. К этому - красное кот-дю-рон удачного 2001 года. Камамбер. Черный кофе - чашечку, потом еще одну. И на десерт, по рекомендации хозяина ресторана, - пласт темного шоколадного мусса.
А когда и с этим было покончено,
Тишина наступила после этих слов. Мысль о водке (без закуски! после обеда! после кофе и мусса на шоколаде и сливках!) показалась неправдоподобно ужасной. Но из вежливости кто-то обязан был составить компанию безумному иностранцу. Положение спас один из нас, известный как талантливый переговорщик, способный любой конфликт свести к удачному компромиссу. Он заказал шарик лимонного мороженного, вылил на него свои 50 граммов и аккуратно съел с помощью ложечки, объяснив, что и такая есть традиция после обеда употреблять водку, исконная, чуть ли не со времен Добрыни.
А овернец так и выпил свою порцию неторопливыми глотками, дегустируя, словно это был двадцатилетний арманьяк. Естественно, он был уверен, что поступает очень по-русски.
Водка на Западе популярна. Впервые ее распробовали, понятное дело, лет девяносто назад, после появления в европейских городах тысяч беженцев из погибшей Российской империи. Вторая волна интереса датирована 1962 годом, когда в фильме «Доктор Но» Джеймс Бонд - Шон О? Коннери потребовал «смешать, но не взбалтывать». Тогда на долгие годы вперед был определен статус водки - удачного ингредиента для коктейлей. В последние десять лет в мире продажи ее растут стремительно, нет напитка, который так набирал бы популярность. В самом деле, водка - идеальный товар эпохи глобализации. Она чистая, прозрачная, безвкусная, ее можно с чем угодно смешивать, с чем хочешь взбалтывать. Иногда ее делают клюквенной или же лимонной, что опять-таки хорошо для коктейлей. Она пригодится на любом конце земли, в любом национальном или якобы национальном рецепте, будь то «Колорадский бульдог», «Граф Парижский», «Финский завтрак» или же «Белый русский», так любимый мистером Лебовски. Сейчас успеху способствует еще и агрессивная рекламная политика российских производителей. В ночных клубах Парижа или Берлина не спастись от роликов «Русского стандарта». Если же водку заказать, то в соответствии с обычаями тех краев бесплатно приносят целый поднос необходимых дополнений: чипсы, фисташки, швепс, соки в ассортименте и ужасное порождение кризиса капиталистической системы под названием «Ред Булл». Если же водка не допита (потому что какая же компания одолеет целую бутылку?), то на нее наклеивают этикетку с фамилией заказчика, чтобы остаток драгоценного напитка его дожидался.
Флориан Зиммер, бренд-менеджер водки «Алтай», голландец по происхождению объясняет мне: «На Западе нет традиции пить залпом крепкий алкоголь, это не социально».
– «Однако же научился весь мир пить залпом текилу. Потрудился освоить экзотический обряд с лаймом и солью».
– «Да, но это - туристический fun, забава. Думаю, что сами мексиканцы не всегда соль на руку насыпают. Когда в России начнет сильно развиваться туризм, наверное, тоже будет придуман какой-нибудь аттракцион… Соленый огурец, черный хлеб».
И мы замолкаем, подавленные сложностью задачи. Ведь еще и черный хлеб придется пропагандировать, и соленые огурцы.
Впрочем, наша страна уже сейчас насыщена веселыми и отважными иностранцами. Они бестрепетно лезут в абсолютные медвежьи углы. Россия интересна им. Она экономически перспективна, как Китай, только народ здесь не такой узкоглазый и таинственный. Они готовы к тому, что все здесь сложно, все - особенное, отличное от того, к чему они привыкли. Я была свидетелем, как один из таких пришельцев недавно вернулся из деловой поездки на далекий остров Zakolin. Что-то он там развивал, связанное с торговлей моторными маслами. Растолковывал, какое
Разговор этот, естественно, происходил за столом. И была заказана бутылка водки. «А надо тебе сказать, Этьенн, - начали мы осторожно и ласково, - что в нашей стране есть свои традиции употребления этого напитка, и они слегка отличаются от европейских».
«Да, я знаю, - ответил наш храбрый путешественник.
– По-русски не надо пить водка с соком. По-русски надо ее пить с кока-кола».
Нет, может быть, на Zakolin действительно так и поступают. Наверняка там живет некто, посмотревший слишком много фильмов про Флориду и Майами-бич. Но почему именно этот рецепт надо было ухитриться вывезти с края земли?
Конечно же, проблема в том, что не только к водке это относится. Тягостная и удивительная вещь - трудности перевода. Особенно - когда они касаются вещей, для нас элементарных. Мы объясняем: «Смотрите, вот два плюс два. Сколько получается?» И нам с мягким, почти неуловимым акцентом человека, старательно учившего местный язык, отвечают: «Дважды два - стеариновая свечка».
Эти люди смотрят внимательным взглядом, однако видят что-то совершенно свое. Честные попытки понять, что здесь происходит, и все - мимо кассы. Вот, например, недавно приехавшая в Москву дама, директор Московского центра Карнеги, публикует в Herald Tribune статью, которую так и называет: «Ловушка ошибочного восприятия». Желая преодолеть ловушки, она покупает билет в московский театр, на спектакль «Юнона и Авось» и идет понимать чужую культуру. И ей становится ясно, почему на это шоу до сих пор не достать билета - потому что здесь подняты проблемы секса и женской эмансипации. «Неудивительно, что в 1983-м спектакль имел бешеный успех: есть сцена соблазнения». В самом деле?
Нас не за то, что нужно, хвалят и не за то ругают. Аналитик почтенного журнала «Time», рассказывая о найденных недавно под Екатеринбургом останках предположительно царевича Алексея, растолковывает читателям, что история с нахождением костей - не что иное, как проект Кремля, специально подгаданный к выборам президента, «для борьбы с левацкими настроениями, расцветающими в богатой нефтью стране».
А еще корреспондент «The Washington Times» пытается понять, с какой целью хлещут себя вениками в бане, и делает логический вывод - это необходимое приуготовление к тяготам окружающей жизни. Вот еще один специалист (не помню уже, из какого издания) посмотрел старые мульты про Масяню и пришел к выводу: перед нами остросоциальное кино, в доступной форме рассказывающее о проблемах безработной молодежи.
Но после того как отсмеешься, прослеживаешь железную логику. В самом деле - Масяня не бегает по утрам в офис. Масяня - представительница молодежи. О молодежи полагается снимать остросоциальное кино. Следовательно…
И с водкой все происходит по такой же схеме. Виски или, допустим, кальвадос - крепкие напитки. Виски и кальвадос употребляют как аперитив, дижестив или ингредиент для коктейлей. Водка - крепкий напиток. Следовательно, ее полагается смешать с «Ред Буллом» или еще какой-нибудь дрянью или же медленно дегустировать после обеда…
Как с этим можно бороться? С помощью кроткого увещевания и просветительской работы. И тогда обязательно будет результат. Какой-нибудь результат будет.
Так и мы объясняли Этьенну, что кола - не лучший партнер для водки, что это не очень вкусно, и есть другие, более разумные решения.
– А, - сказал он, просияв.
– Я понял, водка нужно пить с квасом.
* ХУДОЖЕСТВО *
Аркадий Ипполитов
Натюрморт с бутылками
Золотая осень крепостного права